Хозяин теней. 3 (СИ) - Демина Карина

Здесь не принято, чтобы младшие перебивали.

— Да и не поможет, — раз уж мне позволено говорить, то надо пользоваться моментом. — Если тебе определили роль, то ты её сыграешь. В той же клинике… тебя могут выкрасть, усыпить, привезти сюда.

Звучит бредовенько, но меня слушают.

— Или просто устранят, там… сыпанут чего в вечерний бульон. Или целителя подкупят, чтоб устроил скоропостижную кончину. Тело прикопают, а всем скажут, что ты всех убил и сбежал. Нет. Нельзя разделяться.

— Таня, а ты не хочешь маму проведать? И вот их взять с собой…

— Нет, — я опять позволил себе перебить Тимоху. И повторил. — Говорю же, нельзя разделяться. Не факт, что в гостях… безопасно. И что по дороге никто не выкрадет её вот… нас…

Нас, конечно, попробуй выкради, но Таньку могут. Она, конечно, и драться умеет, и тень у неё есть, но одно дело противостоять деду или гвардейцам в тишине гимнастического зала, и совсем другое — взаправду бороться.

К этому она не готова.

— Ты так говоришь, будто они… их там много и все против нас… — Тимоха махнул.

— Много, — вот тут у меня было время подумать. — Это точно не дело одного человека. Да, стоять во главе может и один… и скорее всего. Власть обычно не делят.

Я-то знаю.

— Но исполнители у него имеются. И возможности обширные. Убрать мою маму. Организовать покушение на меня. На Громовых. На тех же Моровских… помочь купцу… даже элементарно на почте кого-то подбить, чтобы письма перехватывал. И на телефонной станции.

— Воротынцевы? — предположил Тимоха.

— Не уверен. Я… не знаю.

— Хоть чего-то ты не знаешь, — проворчал дед. — А то прям умный, что спасу нет.

И вот пойми, это похвала или наоборот.

А может, просто намёк. Вон, взгляд какой превнимательный. И чуется, что спалился я с этими теориями крепко. Ладно, если вдруг, буду врать, что там, на той стороне, мне мозгов отсыпали, вроде как нематериальным вкладом в светлое будущее рода.

— Но кое в чём ты прав… — продолжил дед, глаз не отводя. — Если что и есть, то мимо такой оказии не пройдут.

А я вот начинаю думать, случайно ли этот самый архидиакон прибывает или тоже частью тайного плана. Нет, этак вовсе на почве конспирологии свихнуться недолго, но… раньше-то не приезжал. А теперь вдруг раз и собрался?

Но тогда… Синод тоже замешан?

Спокойно.

Этак я и батюшку-царя заподозрю в недобром. Так что будем потихоньку…

— И что делать станем? — задаю вопрос, который интересует больше прочих.

А дед, сцепивши руки на животе, окидывает нас взглядом, вздыхает и отвечает:

— Готовиться… там… скоро Варфоломей вернётся. Напишу ему, чтоб нанял кого, но тишком… а вы… учитесь.

[1] Рождественский пост

Глава 9

Глава 9

«Новый скандал в среде английской аристократии. Женится герцог Ноксбург, один из пэров Шотландии, 27 лет, на дочери нью-йоркского миллионера мисс Мари Вильсон Геле, или, как зовут ее обыкновенно, Май Геле. Невеста приходится родственницей двум миллиардерам Астору и Вандербильду; отец оставил ей приданное в 40 миллионов долларов».

Газета-Копейка

Подъем.

Тренировка.

Завтрак.

И учёба. Будто ничего-то и не было. Всё вокруг следует своему распорядку, разве что дед дважды выезжает в город, но возвращается один. И о поездках своих рассказывать не спешит. Он и вовсе занят, семейные обеды вон пропускать начал. А нам нельзя.

Но я эти обеды почти полюбил. Какая-никакая передышка.

После обеда — снова тренировка. Тени, которые пытаются догнать друг друга, а я — не утратит связь и чётко контролировать энергетический поток. Большего нельзя.

Структура ещё восстанавливается. А магический перегруз — это не шутки. И если физически тело мое находилось в более-менее нормальном состоянии, то вот энергетические каналы пострадали сильно.

Мне ещё повезло, что вовсе не выгорел.

И окружающим тоже повезло, как я понимаю. И не только я.

А значит, из всей магии мне остаётся лишь теория, медитации и игры с тенью, но такие, которые не вызывают напряжения.

— Как только ты научишься не только чётко видеть связь, но и ощущать потоки исходящей и входящей энергии, станет легче, — Тимоха любил устраиваться на полу в библиотеке. Он подсовывал под задницу бархатную подушку и прислонялся к стене. — Связь двухсторонняя. Смотри, твоя сила идёт к тени и даёт ей фактическую защиту от нашего мира. Она как бы делает тень частью этого мира.

Тени тоже устраивались.

Буча вытягивалась поперек прохода, разворачивая и длинный хвост свой, и шею. Моя же пряталась за спиной, делая вид, что вообще просто так сидит.

— Но в то же время она сама поглощает силу с той стороны и отдаёт тебе. Когда поток входящий более-менее равен исходящему, то и ты, и она чувствуете себя неплохо. Также ты можешь управлять потоками. К примеру, поделиться силой с ней, что увеличит её возможности…

— А я тогда?

— Ты, как она, поглощаешь силу своего мира. Это исконное свойство всех людей. И не только людей. Все живые и неживые существа, возникшие в этом мире, являются его частью. Соответственно, связаны с миром.

Я не особо любил учиться.

Раньше.

Теория так вообще доходила туго, но Тимоху слушал. И старался.

— Способность пропускать или накапливать внешнюю энергию у разных существ или веществ отличается. Именно поэтому одни камни годятся для нужд артефакторов, а другие — нет. С золотом они работать любят, серебро тоже принимают, а вот медь или бронза — уже не то. Рубины, топазы и иные благородные камни из первой дюжины — это одно, а вот нефрит и яшма — совсем иное. Опять же, на свойства влияют огранка, окрас, целостность. У крупных камней вовсе свой характер имеется. В этом, отчасти, и сложность, что, допустим, александрит в одной огранке усиливает потоки, а в другой, напротив, гасит. Розовый алмаз отлично накапливает, а прозрачный — идеально проводит и уравновешивает разные потоки, потому их используют в сложных артефактах с ядром из многих камней. В общем, нюансов много. С растениями тоже непросто. Свойства их во многом зависят от места, в котором они росли. Да и в целом условий. Важно не просто собрать, а вовремя. Ясно?

Киваем, причём и я, и Тени.

— В живых созданиях сила накапливается, и вот в людях — куда больше, чем в животных. Тут я… не особо скажу, почему. Одни уверяют, что это будто бы свойство души, другие — что разума, который и создаёт тонкое тело. Но как по мне всё сомнительно. Есть же весьма умные неодарённые и тупые, уж извини за прямоту, дарники.

— Возможно… это свойство, но оно как… ну… талант. Кто-то умеет играть на скрипке, а кто-то нет, — отвечаю.

— Может… отец… сколь знаю, он интересовался вопросами развития дара. В том числе.

Об отце Тимоха говорить не любит.

Даже там, в дедовом кабинете, мы не стали делиться мыслями. Я не рискнул. Он промолчал. А сейчас вот… два сопливых заговорщика.

— Он от рождения был не слишком силён. Дядька… тот сильнее. Гораздо. И год от года силы прибавлялось. Когда есть тень, то растёте вдвоём. Она и ты вот.

Тень поглядела на меня и кончиком хвоста дёрнула. Крылья приподнялись, готовые распахнуться. Летать у неё пока не выходило, зато планировать научилась, с ветки на ветку так вообще отлично получалось.

— Помню, он всё замерял что-то. И с дядькой много говорил. Потом заставлял меня упражнения какие-то делать. Глупые… я делал. А он цеплял на шею амулетик. Камешек такой…

И в памяти вдруг выскочила картинка.

— Белый, — выдал я. — Такой… с одной стороны гладкий-гладкий, а с другой — колючий.

Я помню этот камень Савкиной памятью. И это что-то да значит.

— Горячий, — подумав, согласился Тимоха. — На цепочке.

Витой.

Камень тяжёлый и цепочка врезается в кожу. Сперва её просто чувствуешь, но чем дальше, тем сильнее она давит. И звенья впиваются, будто врастают внутрь. Это больно.