Где моя башня, барон?! (СИ) - Панарин Антон

Сперва он не поверил своим глазам, а после высыпал добычу в мешочек и зачерпнул песок снова. Ещё пять малюсеньких блестяшек сверкнули в лучах восходящего солнца. Парень, улыбнувшись, плюхнулся в воду и заплакал.

— Я знал… — прошептал Трофимка, утирая слёзы. — Я знал, что здесь ещё есть золото.

Глава 8

Ближе к обеду я дошёл до Хабаровска. Удивительный город, изрытый десятками рек и рукотворных каналов, раскинулся на десятки километров, прижимаясь к устью Амура. Узкие улочки петляли между парками и жилыми зданиями, упираясь в чадящую промзону.

Я попал в Хабаровск со стороны села Сосновка, миновав которое, я утонул в нарастающем гуле. Самодвижущиеся повозки, которые здесь называют автомобилями, мчались по дорогам, разбрызгивая грязь по стенам близлежащих домов. А местные очень сильно отличались от людей, встреченных в Сите. Несутся сломя голову кто куда, по пути обкладывая матом тех, кто их задерживает.

Город активно застраивался, обещая поглотить близлежащие деревни в следующем десятилетии. Фабрики, рынки, банки, обилие магазинов и торговых палаток, стоящих прямо на улице. Причём в палатках зачастую торговали люди с узким разрезом глаз. Явно иностранцы.

Рядом со мной остановился автомобиль, и из него выглянула небритая морда:

— Парень! Тебя подвезти? — Водитель осмотрел меня с ног до головы, и не дождавшись ответа, махнул рукой и уехал.

— Хотел нажиться, но понял, что у меня нет денег? — хмыкнул я и похлопал себя по тканой куртке серого цвета.

В кармане лежал золотой песок, который я собирался продать, осталось только найти ломбард. Слева открылось окно, и на улицу выглянула полноватая женщина с волосами, заплетёнными в косицу.

— Горячие пирожки! Горячие пирожки! — закричала она, поставив на подоконник огромный поднос с дымящейся выпечкой.

Мой живот тут же заурчал, потребовав угощения.

— Почём пирожки? — спросил я, сглотнув слюну.

— Двадцать копеек с картошкой, двадцать пять с капустой и по тридцать с мясом.

Её слова поставили меня в тупик. Я думал, что на этой земле используют рубли, а тут какие-то копейки.

— Уважаемая, у меня только это. — Я растерянно протянул десятирублёвую купюру.

— Годится, — деловито сказала повариха, выхватив бумажку у меня из рук. — Тебе сколько?

— По паре каждого вида.

— Ага, вот пирожки, — женщина протянула мне бумажный кулёк с пирожками, а после отсчитала какие-то монеты и сыпанула мне в ладонь. — А вот сдача. Восемь рублей пятьдесят копеек.

Оказывается, в обороте не только бумажные деньги, но ещё и монеты. Странно, что знания о валюте не впитались в меня вместе с получением нового тела. Ну да ладно, сам разберусь.

Я собирался осмотреться, но не успел — со всех сторон набежали работяги и стали скупать свежую выпечку. Толпа оттеснила меня к двухэтажному дому с вывеской «Краснореченский переулок».

Справа бурлила неглубокая река, в ширину не больше десяти метров. Пропустив пару машин, я перебежал на противоположную сторону дороги и уселся на травянистый берег. Прохладный ветерок дул сбоку, а солнышко приятно пригревало сверху.

Я развернул кулёк с ароматными пирожками, а дальше — провал в памяти… Очнулся спустя пару минут с тяжестью в животе и приятным жирным привкусом во рту. О боги! Это было восхитительно! Хорошо, что работяги скупили у той тётки все пирожки, а то бы я точно пошёл за добавкой. И куда теперь?

Выбирать мне не пришлось, судьба сама подсказала путь. Порыв ветра швырнул газету, которая зацепилась за носок моих грязных сапог. Я взял в руки этот клочок бумаги, и моё внимание тут же привлёк заголовок: «Столкновение с монгольским ханством за право исследовать башню!»

Это то, о чём мне рассказывал покойный Панфилов. Государства грызут друг другу глотки, пытаясь завладеть башнями и их дарами. Что ж, могу их понять. Прелести навыка отрицания я пока не понял, а вот Пожиратель костей оказался очень полезен.

Перелистнув страницу, я прочитал статью о том, как местный граф погряз в долгах и, не выдержав унижения, покончил с собой. Теперь его имущество продают с молотка, а всех желающих приглашают на аукцион.

Кстати, очень удобно, что мне досталась память прошлого владельца тела, пусть и частичная. Представляю, как бы я осваивался в новом мире, не понимая языка и письменности. Улыбнувшись, я снова перелистнул страницу.

Ага, вот что-то интересное. Раздел объявлений. Магазины рекламировали свои товары, а десятком абзацев ниже обнаружились и объявления гостиниц. Одно из объявлений выделялось на фоне других тем, что рядом с ним была пририсована миниатюрная карта.

Гостиница, расположившаяся в Камышовом переулке, обещала низкие цены, чистое бельё, а также горячую воду. Осмотрев себя, я сразу понял, что сперва не мешало бы помыться, а уже потом искать работу.

По карте выглядело, что пройти мне надо всего ничего. Но оказалось, что проклятая гостиница находится в десяти километрах от Краснореченского переулка. С другой стороны, благодаря этому у меня появилась возможность осмотреть город.

Я отправился в путь по извилистым улочкам. Со всех сторон появлялись и исчезали ручьи, реки, озёра. Проплешины торговых районов сменялись парками, в которых прогуливались парочки.

К слову, в этом мире очень красивые девушки. Добрые глаза, нежные улыбки и привлекательные изгибы тела, манящие взгляд.

— Ты чё пялишься, босяк⁈ — рявкнул мимо проходящий мужчина лет сорока.

— Это вы мне? — недоумённо спросил я, оглядываясь по сторонам, но рядом больше никого не было.

— Тебе, — прошипел мужик в стёганом жилете, цилиндре и белоснежной рубашке. — Ты только что пялился на мою дочь.

— Если пялился, значит, было на что посмотреть. И судя по всему, она очень хороша собой, — хмыкнул я.

От моих слов худощавое лицо собеседника содрогнулось от волны ярости, накатившей на него.

— Я смотрю, ты своими зубами не дорожишь, да?

— Мужик, иди куда шёл. Я к тебе и твоей дочке не лез, вопрос закрыт. — Я придавил чудилу взглядом и многозначительно положил ладонь на рукоять меча.

— Отлично. Просто замечательно. У меня как раз сегодня день паршивый. — Мужик оскалился и заглянул мне за плечо. — Гришка! Саня! Выбейте из этого пацана всю дурь! — рявкнул он, отошёл в сторону и сел на лавку, закинув ногу на ногу.

— Не серчай, щегол, работа есть работа, — пробасил мужик, стоящий за моей спиной, и положил мне руку на плечо.

Крутанувшись на месте, я отскочил в сторону. В руках двухметрового детины остался клочок от моей рубахи, а на лице — недоумение. Его товарищ неторопливо шёл ко мне, хрустя костяшками пальцев.

— Пацан, ты смотри железку не додумайся достать, а то побои могут перейти в смертоубийство, — дебильно оскалился он и рванул вперёд.

Тело сработало быстрее разума. Я сделал шаг вперёд и рванул меч из ножен, влепив рукоятью клинка по зубам амбала. Удар вышел такой силы, что он рухнул на брусчатку и уставился на меня испуганными глазами. Дрожащей рукой охранник ощупал окровавленный рот, в котором не хватало двух передних зубов.

— Саня! — вскрикнул второй дуболом и вытащил из-за спины нож. — Ну всё, падла. Конец тебе, — прошипел он и собирался атаковать, вот только меч я уже извлёк из ножен, а значит, бой окончен.

Взмахнув клинком, я рубанул плашмя по предплечью противника, выбив нож. На обратном движении крутанулся и снова влепил тыльной стороной, но уже в висок дуболома. Потеряв сознание, он рухнул как подкошенный.

Слева послышался женский визг. Миловидная брюнетка с солнцезащитным зонтиком в руках бежала к нам, удерживая рукой пышную юбку.

— Папенька! Ты что опять устроил⁈ — взвизгнула девушка, нависнув над сидящим на лавке мужчиной.

— Юленька. Этот хам пожирал тебя взглядом! Я всего лишь защищал твою честь! — прикрывшись руками от замахнувшейся зонтиком дочери, выпалил отец.

— Моей чести больше вредит твоё поведение! Опять сплетни по всему городу пойдут! Мол, папенька Юлианы Островской снова отгоняет от неё кавалеров! — возмущённо выкрикнула девушка и, опустив зонт, посмотрела на меня.