Мстислав Дерзкий часть 1 (СИ) - Машуков Тимур

Двор был пуст. Тишина, нарушаемая только моим тяжелым дыханием и слабым, мерзким пульсом самого разлома. Но это был только двор. Меня ждал дом. Большой, почерневший, с зияющими окнами-глазницами особняк. Западня? Или нет?

«Пять, десять, пятнадцать…», — мысль была туманной. Я уже перестал считать. В склепе — сколько? Шесть? Семь? Может, все десять. Во дворе — шесть. Плюс те, что остались снаружи склепа за камнями… Какая разница? Их нужно было кончать. Всех.

Я вошел в дом через разбитое витражное окно столовой. Осколки стекла хрустнули под сапогами. Внутри царил полумрак и разруха. Запах пыли, гари и… старой крови. Много крови. Я двигался медленно, неслышно, как призрак. Слух напряжен до предела. Зрение выхватывало каждую тень, каждое движение.

Они были везде.

Один — в бальном зале, тупо бродящий среди опрокинутых стульев, задевая гнилыми пальцами струны какого-то музыкального инструмента, что отзывался резким, фальшивым звуком. Я подкрался сзади. Удар в шею. Беззвучное падение на ковер, залитый кровью. Семь.

Двое — на лестнице. Сидели на ступенях, словно усталые путники. Один что-то жевал — похоже, обрывок гобелена. Другой тупо смотрел в стену. Я поднялся по стене, цепляясь за грубую лепнину, миновав ступени. Два быстрых удара сверху вниз, как молотком, прямо в макушки. Глухой стук. Два тела сползли вниз. Восемь. Девять.

Трое — в помещении с книгами. Видать, граф был очень богатым, раз мог себе позволить столько купить. Мертвяки копошились у полок, то и дело роняя книги. Один держал фолиант и листал его костлявыми пальцами. Идиоты. Вошел, не скрываясь. Они обернулись. Бросил тяжелую медную чернильницу в лицо ближайшему. Он отвлекся. Пока остальные ошеломленно смотрели на него, я был уже рядом. Горизонтальный удар — одна голова слетела. Разворот, укол в глазницу второму. Повернуть лезвие. Десять. Одиннадцать. Тот, с чернильницей в горле, дергался на полу. Добил, одним ударом отрубив гнилую башку. Двенадцать.

Чердак. Еще трое. Забились в угол, под стрехой. Спят? Или просто ждут? Неважно. Узкое пространство. Меч был неудобен. Я вытащил тяжелый кинжал из-за пояса. Ближний бой. Молчаливый, страшный, в пыльной темноте. Удары в шею, в основание черепа, в спину. Топот ног по доскам, хрипы, чавканье стали, входящей в гнилую плоть. Тринадцать. Четырнадцать. Пятнадцать.

Подвал. Пугающий темнотой. Сырость, запах тлена и ощущение, что сама Навь дышит тебе в спину. Здесь таились еще четверо. И источник еще одной воняющей лужи на полу — видимо, разлагались давно. Они были медленнее, слабее. Но страх здесь был гуще.

Я спускался медленно, шаг за шагом, меч наготове. Они подняли головы. Зашипели. Я не дал им сгруппироваться. Ринулся в атаку, рубя, коля, отбрасывая их друг от друга. Удар. Шестнадцать. Еще удар. Семнадцатый. Один уцепился за ногу. Я всадил кинжал ему в глазницу, вывернул. Восемнадцать. Последний попытался бежать вглубь подвала, в кромешную тьму. Я метнул кинжал. Попал в спину. Он рухнул. Девятнадцатый? Двадцатый? А тех, что были у склепа, считать? Черт знает. Хватит.

Я стоял посреди подвала, опираясь на меч. Дышал так, что легкие рвались. Руки тряслись, я даже боялся уронить оружие. Весь был в липкой черной и бурой жиже, заляпанный ею с головы до ног. Каждая рана, каждый синяк кричал от боли. Голова гудела. Тошнило от вони и усталости.

«Высшей нежити… нет… — пронеслось облегчением в сознании. — Слава всем живущим… не справился бы…»

Я поднялся наверх. Шаг за шагом, держась за стены. Проверил еще раз. Каждую комнату, которую мог. Бальную залу. Библиотеку. Кухню с развороченными котлами. Детские комнаты с разбитыми игрушками… Там было особенно тяжело. Пусто. Мертво. Только следы недавнего ужаса. И тишина. Гнетущая, полная тишина.

Наконец я вышел на крыльцо. Утро было в разгаре, но солнце затянуло пеленой серых туч. Поместье лежало передо мной. Мертвое. Очищенное. От нежити, но не от смерти. Не от горя. Не от той черной язвы разлома у восточного крыла. Она пульсировала слабо, едва заметно, но жила.

Руки не держали меч. Я воткнул его в землю рядом, как костыль. Оглянулся на особняк. Мрачный, разбитый, но теперь… пустой. Никто больше не шевелился за его окнами. Никто из него не выйдет, чтобы схватить девочек.

Я побрел к стене. Ноги еле волочились. Каждый шаг давался только усилием воли. Как перебрался через забор, сам не знаю. Лес встретил меня запахом хвои и влажной земли. Чистым. Живым. Здесь я шел, уже не скрываясь. Осторожность кончилась. И силы кончались.

— Мстислав!

Они выскочили из-за дуба. Вероника — с облегчением на грязном лице. И где только успела испачкаться? Лишка — с глазами, полными слез и надежды. Она бросилась вперед, но остановилась в шаге, увидев меня. Весь в черной жиже, в крови (своей и не своей), с лицом, застывшим в маске усталости и пустоты после множества убийств.

— Все… — выдавил я хрипло. Голос не слушался. — Двор… дом… чисто. Никого. Пока.

Вероника подошла ближе. Ее взгляд скользнул по мне, по воткнутому в землю мечу, по направлению к мертвому поместью.

— Сколько? — спросила она тихо.

Я только покачал головой. Слишком много. Слишком, чтобы считать. Слишком, чтобы помнить.

— Разрыв… — сказал я вместо ответа. — Жив. Надо… думать. Но… позже.

Я выдернул меч из земли. Рука дрожала. Лишка осторожно протянула мне свой камушек-оберег. Он был теплым и спокойным. Никакой дрожи.

— Он не дрожит, — прошептала она. — Значит… тихо.

Я кивнул. Взял камушек. Тепло легкой волны пробежало по изможденной руке. Маленькая частичка жизни в этом царстве смерти.

— Идемте, — сказала Вероника твердо, подхватывая мою руку и кладя ее себе на плечо, будто я старик. — Внутрь. Помоешься, отдохнешь. А потом… потом мы вместе разберемся с этой язвой.

Я позволил ей вести себя. Шаг за шагом, через знакомую дверь, прочь от смерти. Впереди было поместье Темирязьевых. Мертвое. Очищенное. Но не побежденное. Пока пульсировал разлом, ничего не было кончено. Но сейчас… Сейчас можно было просто идти. Дышать. Чувствовать тепло девичьего плеча под рукой и тихое покалывание обережного камушка в ладони. Этого хватало. На этот час.

Глава 9

Глава 9

— Так, расклад такой, — хорошенько помывшись и набив живот, я расслабился и был способен спокойно разговаривать, а не рычать на всех подряд. Ну да, когда я устаю, становлюсь очень злым. Поэтому никому не советую лезть ко мне в такие моменты. Но мелкие оказались с понятием, и пока я смывал с себя трупную вонь, накрыли на стол и терпеливо, а главное, молча ждали, пока я поем. Хорошие хозяйки вырастут, если уже сейчас понимают, как правильно ухаживать за мужчиной.

— Твой дом, Ника, я зачистил, и мертвяков там больше нет. Пока нет. Но остался разрыв или разлом, как вы его называете. Есть большая вероятность, что из него опять что-то полезет. Но так же есть шанс, что, лишившись внешней подпитки, он сам закроется. Тут половина на половину. Но ждать и проверять не советую. В общем, мои рекомендации таковы — собрать вещи, которые нужны вам, вызвать вашу дружину, и пусть дальше она со всем этим разбирается.

— Не могу никого вызвать, связи нет, — потрясла она передо мной своей коробочкой. — Что ты так смотришь? Это телефон — по нему много чего можно делать. В том числе и говорить на расстоянии друг с другом.

Я приподнял брови, усомнившись в здравости ее ума.

— Мы и так можем говорить на расстоянии. Хочешь, иди вон хоть на кухню, я тебя и оттуда услышу, если бубнить под нос не будешь…

— На большом расстоянии, дубина. На очень большом! Он работает — не уверена, что скажу правильно, но вроде как на магической сети. И ее сейчас глушат. То есть, позвонить я никому не могу. Возможно, просто надо отойти подальше от поместья.

— Плохая у вас связь, ходить туда-сюда надо… Вот мы, например, голубями пользовались, и никто их не глушил. Правда, чего уж тут, иногда и их сбивали, но мы с собой много возили… А насчет выйти подальше… Риск. Нас там могут ждать. Не думаю, что Хозяин оставил все тут без присмотра.