Жена светлейшего князя (СИ) - Деева Лина

И я, слегка запинаясь, начала со странного вкуса принесённого Лидией отвара и её слов о Жюли.

Геллерт слушал, не перебивая. А когда я закончила рассказ — к слову, получившийся достаточно коротким, — спросил:

— Вы знаете, кто этот жонглёр?

И снова я замялась — признаваться, нет? Говоря о похищении, я передала мотивы виконта и Жюли максимально общими словами: мол, решили меня спасти от козней князя де Вальде. Но взгляд у Геллерта был настолько проницательным, что на этот раз я решила не лукавить.

— Д-да. Я его вспомнила. Это виконт Серж д’Аррель, вассал моего отца. Мы… друзья детства.

— Вот как, — Геллерт как будто помрачнел. — Что же, это кое-что объясняет.

— Например? — в свою очередь, осмелилась спросить я.

Собеседник выдержал паузу, словно что-то взвешивая, и ответил:

— Думаю, не будет вреда, если я расскажу. После свадьбы, по дороге из столицы на наш обоз напали разбойники. Их удалось отбить, однако не без потерь — у бандитов оказался артефакт, блокирующий связь с Источником. Очень редкая и дорогая вещь для обычных грабителей.

Я широко распахнула глаза.

— Вы думаете, это тоже подстроил виконт?

Геллерт пожал плечами и поднялся из кресла.

— Спрошу у него самого. Вдруг решит покаяться.

Выходит, он ещё не допрашивал д‘Арреля?

— Вы будете ужинать? — между тем спросил Геллерт. — Или пусть Лидия просто принесёт вам лёгкие закуски и лавандовую воду?

— Всё равно, — мне и впрямь было безразлично, что есть и есть ли вообще. — Скажите, что теперь будет с Жюли и виконтом?

Геллерт нахмурился — должно быть, недовольный моим отношением к еде.

— Зависит от того, что они расскажут, — уклончиво ответил он. И неожиданно поинтересовался: — А как бы на моём месте поступили вы?

Я? У меня вдруг взмокла спина.

— Я бы их отпустила. — А если это неправильный ответ? Не тот, что ждали от Кристин де Ла Ренн? — Отправила бы стражу довести их до границы, а дальше пусть отправлялись бы на все четыре стороны.

Потому что не на рудники же их посылать? И не казнить — ведь по факту со мной ничего дурного не случилось.

— Я подумаю, — проронил Геллерт, и по его непроницаемому виду было не догадаться, верно ли я предложила. — Отдыхайте, Кристин. Я пришлю к вам Лидию.

И он вышел из комнаты.

Глава 21

— Ваша светлость, госпожа княгиня! Пожалуйста, простите меня!

Несчастная Лидия искренне чувствовала себя виноватой и, пока меня искали, наверняка измучилась совестью.

— Всё в порядке, — попыталась успокоить её я. — Ты доверяла Жюли, это естественно. На твоём месте никто не заподозрил бы подвоха.

Камеристка тяжело вздохнула — похоже, мои слова не сделали легче груз на её сердце. Тогда я решила, что она сможет простить себя быстрее, если будет делать что-то полезное для меня, и попросила:

— Принеси мне лёгкий ужин и что-нибудь освежающее попить, хорошо?

Чуть не добавила «Только не отвар», но вовремя удержалась. После такой фразы Лидия могла решить, что я всё же её осуждаю, и расстроиться ещё сильнее. А так камеристка, заметно взбодрившись, отозвалась:

— Да, ваша светлость, конечно, ваша светлость! — и торопливо вышла из комнаты.

На этот раз её не было достаточно долго — как раз чтобы собрать поднос и принести его с кухни. Так что когда я закончила ужинать — аппетит, как в той расхожей фразе, проснулся во время еды, — за окном отгорели последние угольки заката. Лидия приготовила мне ванну и, терпеливо дождавшись, пока я смою с себя «пыль приключений», помогла переодеться в чистую ночную сорочку.

— А эту сожги, — распорядилась я, и сообразительная камеристка не стала задавать лишние вопросы.

Но вот все приготовления ко сну были сделаны. Погасив свечи и пожелав мне доброй ночи, Лидия ушла, а я поуютнее устроилась на перине под пышным одеялом — и поняла, что сна нет буквально ни в одном глазу.

«Нет-нет, надо спать, восстанавливать силы. А то сейчас мысли всякие в голову полезут…»

Я перевернулась на другой бок, сомкнула веки и честно попыталась ни о чём не думать. Потом — думать о чём-то приятном. Потом — отогнать навязчивые размышления, чем закончится неудавшееся похищение для Жюли и д’Арреля. Потом — перестать терзаться сомнениями, кому же верить. А если не верить никому, то как докопаться до истины. И наконец со вздохом поднялась с мятой постели, ставшей вдруг невыносимой жаркой. Отдёрнула шторы, впустив в спальню яркий свет полной луны, полюбовалась её серебряным ликом и со вздохом зажгла свечу.

Может, почитать? Но «Сказки и легенды» я уже закончила, и перечитывать их настроения пока не было.

Тогда порисовать? В памяти всплыла картинка с девушкой на мосту, и я решила, что для рисования сейчас слишком темно. Как и для вышивания — где вообще моя корзинка с рукоделием? По-хорошему, надо было возвращаться в кровать, но вместо этого я взяла с кресла длинную шаль и завернулась в её ажурное тёплое полотно. Взяв подсвечник, подошла к двери и несмело коснулась прохладной бронзы её ручки: точно ли мне это надо? Выходить из комнат, одной, в тишину и темноту спящего замка. И уверена ли я, что смогу найти библиотеку? А вдруг заблужусь, что тогда? Или кого-то встречу — кто мне поверит, что я просто пошла за книжкой? Нет, всё — задуваю свечу и ложусь. Это будет самое правильное.

Но история с похищением и спасением от разбойников вместо того, чтобы ещё больше укрепить меня в желании сидеть в четырёх стенах, разбудила мой дух авантюризма. Затаив дыхание, я нажала на ручку, и дверь бесшумно открылась, явив передо мной темноту коридора. Тогда я покрепче сжала края шали у горла, повыше подняла свечу и с заходившимся от волнения сердцем сделала шаг через порог.

Ничего страшного, разумеется, не случилось. На меня не набросились чудовища, не затрубили предупреждающие рога, не нахлынула дурнота. И я, стараясь дышать спокойнее, на цыпочках двинулась дальше.

Ходить по ночному замку было жутковато — меня не отпускало чувство, будто за мной наблюдают. Доброжелательно и немного свысока, как за непоседливым милым ребёнком, но всё-таки наблюдают.

«А может, присматривают? После похищения-то. Я, кстати, до сих пор не спросила, как скоро обнаружили, что меня нет, и как сумели настолько быстро во всём разобраться и найти».

Тут я свернула в последний раз и очутилась точно перед дверью в библиотеку.

«Или похожей на дверь в библиотеку. Вот будет конфуз, если я вломлюсь куда-то не туда».

Однако отступать было поздно, и, на всякий случай стукнув по дереву костяшками пальцев, я потянула за ручку.

Это действительно оказалась библиотека, где не было никого, кроме массивной мебели, книг на полках и лунного света, водопадом лившегося в высокое окно. Почувствовав прилив гордости и смелости — ура, правильно нашла! — я вошла внутрь и зажгла свечи в трёхрогом шандале, стоявшем на геридоне у глубокого кресла. Живой огонь добавил комнате уюта, и я задумчиво окинула взглядом теснившиеся на полках корешки книг — что бы выбрать? Улыбнулась пришедшей в голову мысли: проискать до рассвета книгу и заснуть, так и не прочитав ни строчки, — и тут мой взгляд зацепился за тиснёные золотом буквы: «Трактат об истинах». Я скептически хмыкнула на столь претенциозное название и сняла фолиант с полки. Открыла наугад — что же там за истины такие? — и прочла: «Мужское и женское, высокое и низкое, сакральное и профанное — суть края широкого ущелья, не имеющего дна. И единственный мост, что можно намостить между ними — тот, что живущие называют любовью».

Мост? Сердце дрогнуло в смутной догадке, и я поторопилась прочесть дальше.

«Любовь есть путь для двоих, но каждый может пройти его лишь до середины».

Вот оно что. Я машинально прикусила губу и вдруг услышала? вспомнила? едва уловимый шёпот, смутную мысль — мою и не мою.

«Быть может, однажды, если я очень-очень постараюсь, если смогу стать достойной его… Он всё-таки подойдёт ко мне».