Древо познания: Факультет призыва (СИ) - Стааль Дарья

– Первый год у всех такой сложный, да?

– Да нет, обычно только призывникам везет, – рассмеялась Иви.

Злая шутка. Но смешная.

– У меня тоже были проблемы с магией, – тихо сказала Иви, и это было совершенно неожиданное признание. – Я девчонка простая, дочка кузнеца. Нас одиннадцать детей, я старшая. Отец у меня любил поддать, да не только в жаровню. Один раз так поддал, что полез драться с хозяйским сынком, который на меня глаз положил. Страшное это дело, когда помещик хочет крестьянку, скажу тебе. И отказать нельзя, и процесс такое себе удовольствие… в общем, скрутили батю, да как давай розгами охаживать. И знаешь, такая меня злость в тот момент разобрала. Я так люто возненавидела свое бесправное положение. Что розги у помещика в руках ожили, да малец придушили.

Я знала эту историю. Шесть лет назад на энт-Виллоу чуть ли не весь высший свет ополчился. Она приволокла откуда-то из глубинки девчонку, которая чуть не убила сына какого-то провинциального лорда. И вместо того, чтобы казнить мерзавку, леди-ректор решила дать ей образование и равные права. Я тогда вместе со всеми была крайне возмущена этой ситуацией. А теперь вон как – сижу рядом, о жизни болтаю и, что странно, не боюсь.

– Так что я почти как ты была. Разве что малец дар приоткрылся. Но тоже еле как научилась. Нас тут много таких. Вольноотпущенных без образования. У которых не было никакого шанса на лучшую жизнь. И знаешь, в чем секрет нашей магии?

– В чем? – эхом спросила я, заглянув в темно-зеленые глаза девушки.

– Мы всегда злимся.

Это я умела лучше всего.

18

С той ночи прошло два месяца, и за это время распорядок моего дня несколько изменился. Утро начиналось с Иви. Она колотила в мою дверь, точно начался пожар или, как минимум, очередная революция. Стоило приоткрыть на полпальца, как девушка стремительно врывалась, бесцеремонно проходила в комнату, одним взглядом заставляла мою кровать стыдливо застелиться, падала в одежде поверх покрывала и, пока я вяло собиралась, пересказывала свежие сплетни.

Как оказалось, крепкая дружба с двумя популярными парнями чревата полным отсутствием подруг. И теперь девушка восполняла упущенное с лихвой.

– Вчера на третьем жилом этаже какой-то умник рассыпал высокоаллергенную пыльцу. То есть я-то знаю, что это один обиженный садовник считает, что его талант достоин по меньшей мере боевого факультета, и вот уже несколько лет пытается доказать энт-Виллоу, как она заблуждается, попутно тираня всех окружающих.

«Садовниками» называли факультет прикладной магии, поскольку выпускались оттуда бытовые специальности. Такие маги всегда могли найти себе не слишком хорошо оплачиваемую работу, зато в любом уголке мира. Они были довольно востребованы обществом, но жутко порицаемы соседними факультетами. Быть садовником, в понимании прочих студентов, все равно что не иметь амбиций. Самым элитным же считался боевой факультет. Как боевые маги в мирное время все еще казались полезнее всех прочих, для меня оставалось загадкой.

– А что энт-Эпли? – спросила я, подкрашивая глаза.

– Сказала, что у нее неполотый акр земли имеется недалеко от столицы, и лишние руки ей не помешают.

– И его правда отправят сейчас полоть? – я удивленно обернулась на подругу.

– Не. На каникулах. Вместо каникул, – мстительно добавила Иви, и я заподозрила личные счеты с упомянутым умником.

После порции утренних сплетен мы спускались к завтраку, за которым к нам присоединялись парни. Время до первых пар Иви или Керт любезно тратили на то, чтобы ответить на мои вопросы по учебе. Потом мы расходились по парам до самого обеда, вместе ели и снова отправлялись по аудиториям до ужина.

Вечерами я училась, а чем занималась эта троица – не представляю, но даже если они кутили всю ночь, утром меня будил неизменно-яростный стук в дверь.

Единственное, что портило мою новую и такую размеренную жизнь, так это практические занятия с энт-Койном, на которых он буквально срывался с цепи. И мало того, что, как я ни старалась злиться, магии не было, так еще и раз в неделю у нас пересекалось расписание, и меня чихвостили прямо на глазах у всего выпускного курса боевого факультета. В том числе за моими бесплодными попытками могли наблюдать новые друзья, а это делало меня еще более неуклюжей и жалкой.

Сегодня, казалось, пара не отличалась от всех прочих. Если честно, я даже не поняла в какой момент энт-Койн перегнул палку. Он опять прошелся по моему одногруппнику в духе «Ну же, вы же почти породистый аристократ. Имеете счастье быть первенцем знаменитого рода. Какого, кстати?»

И совершенно неожиданно у парня вздулись и засветились вены бледно-зеленым светом. Он оторопело смотрел на свои руки, затем растерянно – на декана.

– Что… что со мной? – прошептал парень.

Я перевела взгляд на энт-Койна и мне стало страшно. Лицо мужчины будто окаменело, губы вытянулись в тонкую ниточку, зрачки расширились, почти полностью скрыв радужку. Он стискивал зубы с такой силой, что жвалки вздулись на шее. Ладони были сжаты в кулаки, и казалось, что сейчас он ударит.

Но декан стоял не шевелясь, словно окаменел, и немигающим взглядом смотрел на моего одногруппника.

А потом началось страшное.

Парня начало ломать и корежить. Кожа обращалась в настоящую древесную кору, а где-то прорывалась стремительно растущими ветками. Вместо крови на землю падала святящаяся бледно-зелена жидкость, явственно слышались звуки ломающихся костей и рвущейся плоти. Парень истошно орал, а декан… продолжал стоять.

Кажется, не одна я находилась в кошмарном сне.

– Энт-Койн! – воскликнула я, надеясь привести мужчину в чувство. – Сделайте что-нибудь!! Ну что же вы застыли?!

Мужчина не шелохнулся и даже не повернулся ко мне. Он немигающим взором продолжал наблюдать за тем, как один из его учеников бьется в конвульсиях на земле.

Где-то за спиной раздавались удивленные восклицания, быстро сменившиеся похоронной тишиной. Последний надрывный, пробирающий до костей вопль резко оборвался на самой высокой ноте. Вместо парня на земле осталась какая-то скрюченная коряга, из которой все еще местами сочилась бесполезная магия.

Энт-Койн, наконец, пошевелился. Он поднял одну руку и разжал кулак. На ладони вспыхнуло окно призыва, и в следующее мгновение возникла маленькая серая птичка с кроваво-красной грудкой. Она часто-часто хлопала крылышками, стараясь удержаться над ладонью.

– Скажи Мелиссе, что здесь нужно убрать.

Красногрудый вестник сорвался с места. Убрать? Будто и не человек только что умер в муках, а кто-то из студентов бросил на поле корягу. Я так страстно желала разразиться гневной тирадой… но вместо этого смогла лишь еле слышно прошептать:

– Почему?…

Энт-Койн повернулся ко мне всем корпусом. Не представляю, какие эмоции испытывал мужчина, но в глазах у него таился какой-то поистине безумный огонь.

– Урок окончен, Саар. Все свободны.

Я выдохнула сквозь сжатые зубы, развернулась на пятках и стремительно – откуда только силы были? – зашагала прочь.

У выхода стоял выпускной курс боевого факультета. Все как один с мрачными лицами, будто на похоронах. Впрочем, почему будто. Толпа расступалась передо мной, позволяя сбежать. Но до выхода я не дошла – кто-то ухватил за локоть.

– Ты как? – глухо спросил Раймонд.

Я замерла и, не поворачивая головы, ответила:

– В порядке.

Захват на моем локте ослаб и я, вырвав руку, поспешила покинуть тренировочное поле.

А может, мне стоило покинуть не только поле?

19

Я сидела за столом в своей комнате и смотрела на лист бумаги. Меня хватило только написать дату в верхнем правом углу.

Перепуганный голос в голове повторял:

Прошу отчислить меня по собственному желанию.

Прошу отчислить меня по собственному желанию.

Прошу отчислить меня…

Но рука не поднималась написать это. Я смотрела на идеально-белый лист, пытаясь впервые в жизни принять решение самостоятельно. И это решение имело все шансы убить меня, в чем я имела несчастье сегодня убедиться.