Рысюхин! Дюжину шампанского – и в школу не пойдем! (СИ) - "Котус"

А на подготовку отводится три месяца! Причём из-за того, что техпроцесс уже внедрён, мне в начале мая можно будет выходить не на предзащиту, где как раз и должны оценить реалистичность проекта, а сразу на защиту! Тогда у меня перед началом военных сборов, тех, что в Академии, будет ещё две-три полностью свободных недели! Вот потому и чувствую себя гадом: люди бегают, нервничают, пытаются что-то выдумать — а у меня уже всё готово, только переписать в чуть-чуть другой форме. Главное, не проболтаться сокурсникам, а то порвут на сотню маленьких рысят!

Оставшиеся две недели января были очень похожи на начало семейной жизни с Машей, только вместо Маши — Ульяна, и каникулы зимние, а не летние. За это время успели сделать всю свою часть работы над пластинкой, а именно записать Улин вокал со «Снежинкой» и её же с гимназическим хором — на «Детстве». Директор гимназии охотно согласился на участие в проекте, когда узнал, что всем участникам заплатят «как взрослым», по ставке сессионных музыкантов, и гимназию не обидят — учебному заведению подарили два маго-механических граммофона и два комплекта «учебных» пластинок, то есть — с записанными на них уроками по самым разным предметам. Говорят, так детям гораздо интереснее, чем если тот же материал рассказывает учитель, а потому и запоминание идёт лучше. Не знаю, и спорить не буду — но, по-моему, дети воспринимают это как развлечение и сильнее, чем обычно, отвлекаются. Но я, разумеется, могу ошибаться, а профессионалам виднее.

Ещё в эти дни пришли два пакета документов из столицы. Первый — из Комиссии с результатами её работы, удивительно точно предсказанными Государем (это я позволил себе немного иронии). Подписался на листе ознакомления, отдельно отметил согласие с предложениями и отправил всю пачку обратно. Второй курьер привёз уже распоряжение о создании «опытового артиллерийского мортирного дивизиона» и о моём откомандировании в его расположение «после окончания учёбы» с зачётом времени службы там «в счёт армейской практики в рамках военной подготовки унтер-офицеров резерва». Расписался в получении, в присутствии курьера расписался об ознакомлении и, едва открыв рот, чтобы попросить копию для военной кафедры, тут же эту копию, надлежащим образом заверенную, получил. Пришлось съездить в академию, отдать сию бумагу. Наш штабс хотел было что-то спросить, но, немного поразмыслив, от этого желания отказался. Сказал только:

— Благодарю за своевременное уведомление. Мы примем это к сведению. Но, как я понимаю, звание по результатам вашей… ээээ… командировки присваиваться будет здесь, по месту учёбы?

— Мне этого не сообщали, но по логике вещей, если командировка указана как составная часть обучения — то да.

— В таком случае — увидимся в июне, после вашей защиты.

— Извините, господин штабс-капитан, но я буду защищаться в начале мая — мне позволили представить в качестве дипломного один из уже реализованных мною проектов.

— В любом случае, сама программа этого курса не предполагает в принципе индивидуального обучения, там всё завязано на коллектив.

— Благодарю за разъяснения.

Я это и так знал, но надеялся, что, может быть, как-то удастся договориться, чтобы разделаться со всеми делами сразу. «Не получилось, не срослось», как в той песенке поётся. Только как быть, если от меня потребуют прибыть в расположение дивизиона в то время, когда у нас тут будут предварительные сборы? Думаю, по предписанию командования меня отпустят. Ладно, об июньских проблемах буду думать в июне, сейчас осталось подписать договор с фирмой звукозаписи и можно ехать в имение.

С контрактом тоже получилось интересно: предложили сразу рубль с проданного экземпляра и начальный тираж в пятьдесят тысяч штук. С автоматическим продлением, если не будет письменного возражения от одной из сторон, до двухсот пятидесяти тысяч. Можно, конечно, было поторговаться, чисто из принципа, но условия и так были лучше, чем прежде, так что не стал тратить время и нервы. Правда, всё это проговорил представителю, чтобы они не подумали, что я стал чересчур доверчивым и меня можно будет в следующий раз как-то обмануть.

Вот тоже задача, которую когда-то уже решал, но… Мы с Ульяной сейчас уедем — и дом останется пустым. А что делать с прислугой? Отпустить — не вариант: если понадобится приехать, то — в не просто пустой, а запущенный дом, и потом заново искать прислугу. Опять же — истопника кто-то должен впускать. Но и платить просто так, за безделье — тоже не вариант, это очень сильно подрывает дисциплину. Во всяком случае, так в один голос уверяют все «источники», и делают это на редкость убедительно. Причём для горничной работу, пусть и малоосмысленную, придумать можно, хоть бы ту же ежедневную уборку, сухую или влажную, перетряхивание белья и прочее подобное, то вот для кухарки? Впустить-выпустить пару раз истопника, и всё? Даже условное «натирание серебра» не поможет, тем более, что того самого столового серебра у нас нет. С тёщей, что ли, посоветоваться? Ей приятно будет, а следовать совету или нет — дело третье…

Идея посоветоваться с тёщей оказалась на редкость удачной: её кухарка как раз собиралась увольняться, по причине ожидаемого вскоре прибавления в семействе, и обеих устраивала возможность не затягивать дело на время поиска замены. Тем более, что оборудование на кухне у Мурлыкиных стояло такое же, как у меня, и другую кандидатку пришлось бы ещё переучивать. А так всех всё устраивало: моя кухарка до лета поработает у Мурлыкиных, а если мне или кому-то из жён придётся приехать в Могилёв, то будет готовить на двоих и пересылать с нарочным, а там видно будет. Честно говоря, вопрос чем и как питаться в городе беспокоил меня едва ли не меньше всего, не хотелось разве что приезжать к пустым кастрюлям, когда с дороги лень куда-то идти и что-то искать. В любое другое время — кафе в городе хватало, да и у меня руки не настолько кривые, чтобы не суметь себя прокормить.

Было желание поехать сразу в Викентьевку и приступить там к написанию дипломной работы, но другое желание пересилило: руки просто тряслись, как хотелось сделать снова что-то «в металле». Так что поехал в Дубовый Лог, придумывать и делать снегоуборочную машину. О ней же и говорили в пути, тем более, что состояние дороги очень тому способствовало. И дед участвовал, да.

«Дед, это ЧТО⁈»

«Роторно-шнековая снегоуборочная машина».

«Я молчу, что это грузовик, намного больший любого из наших. Там в кузове мотор в двести сорок сил! И у тебя в голове есть воспоминания, что некоторые жаловались на недостаточную мощность! Где мне такое взять⁈»

«Сделать, как для дельталёта».

«Не потяну. На имеющихся макрах даже в теории больше ста „лошадей“ не выдавишь, на практике и того меньше. Ставить три штуки, работающие на один выходной вал? Не знаю, попахивает извращением».

«Американцы и пять штук ставили, в своих „Шерманах“, но ты прав — это извращение».

В ходе долгих обсуждений мы посоветовались, и я решил — делаем трёхосный грузовик с регулируемым по высоте бульдозерным отвалом и кузовом для песка. А также с «вертушкой» для разбрасывания этого песка сзади, наподобие того, что в ручной механической сеялке, только побольше и с приводом от тягового мотора. Песок главным образом для того, чтобы сделать машину потяжелее, тогда сила сцепления с дорогой лучше будет.

Надо сказать, что Ульяне тема довольно быстро надоела и она переключилась на другие. А вести два диалога на разные темы — вслух с женой и внутренний с дедом — да ещё за рулём оказалось делом слишком опасным: не хватало внимания на всё, так что я чуть с дороги не вылетел. Дед испугался больше, чем я и отвлекать перестал, а жена, похоже, даже не заметила этого момента, или сочла его чем-то неважным.

В мастерской у меня, наученного горьким опытом с неоднократным откладыванием обеспечения дружины грузовиками, лежало постоянно два машинокомплекта, то есть, разобранных исходных грузовика. Даже не совсем «исходных», а с изменёнными полуосями, ступицами и проводами. Причём два в Дубовом Логе и ещё два — в Викентьевке, где на песчаном карьере умудрились уже в эти запчасти залезть, буквально через три дня после того, как Козелевич их туда завёз и положил: там ухитрились отломать колесо у грузовика. Зато бурчание на тему «зачем нам это» тут же сошло на нет.