Мастер не приглашает в гости (СИ) - Ясная Яна

— Что ж, — зловеще объявила я.

И мстительно не закончила фразу.

И в повисшей тишине понесла выпивку в гостиную.

С максимальной почтительностью поставила поднос перед мистером Фаулером — и ушла искать другого мистера.

Мистера Ящерицу.

Так и не нашла, признала, что мистер Ящерица вездесущ и одновременно неуловим. Вздохнула о том, что день, определенно, не задался — и села у себя проверять счета.

Выдержала полчаса. Спустилась к кабинету сэра Фаулера. Дважды поднимала руку — но так и не решилась постучать. Что я ему скажу? То-то и оно, что не знаю. Бестолково покрутилась у двери, и сдалась. Ушла.

В конце концов, предыдущих экономок, может, за то и уволили, что они не умели соблюдать инструкции. А в моих инструкциях не было ни слова о том, что экономка должна оказывать моральную поддержку…

И если уж меня обуяла жажда бессмысленного нанесения пользы работодателю, лучше обеспечу закуской его брата. Не знаю, чем может обернуться встреча нетрезвого старшего с гениальным младшим в нынешней атмосфере — и постараюсь так и не узнать!

-

Мистер Фаулер никак не отреагировал на мое самовольное вторжение в занятую им гостиную. С усмешкой наблюдая за мной, он выждал, пока тарелки с мясной и сырной нарезкой, фаршированными паштетом перепелиными яйцами и маринованными оливками перекочуют с подноса на стол, и лишь после того спросил:

— Вы меня осуждаете?

— Я экономка,. — максимально нейтрально отозвалась я. и пояснила свою позицию: — Я не могу осуждать гостей и родственников хозяев дома. Это не входит в мои должностные обязанности.

— То есть, — мистер Фаулер коварно (и не совсем трезво) ухмыльнулся, — вы меня одобряете?

Я поджала губы: ну что за детские логические ловушки!

— Я приличная женщина, мистер Фаулер. Я не могу одобрять злоупотребление алкоголем. Это не входит в понятие социально одобряемого поведения.

Он только цокнул языком, разглядывая меня. Я стояла, как положено добропорядочной экономке: спина прямая, голова склонена, взгляд вниз — вся поза выражает почтительность и ожидание, когда мне будет дозволено удалиться.

Альберт Фаулер, впрочем, отпускать меня не спешил. Он посмотрел на меня. В окно, занавешенное мутной пеленой дождя. Снова на меня. И внезапно попросил:

— Составьте мне компанию, мисс Ривс.

От изумления я не смогла удержать невозмутимого выражения:

— Простите?

— Вы же слышали, мы с братом поссорились… Бросьте, не делайте такого лица — это невозможно было не слышать. На душе слишком скверно, чтобы оставаться в одиночестве. А Кристофер… Он и так-то не душа компании… впрочем, не важно. Просто посидите со мной.

К счастью, недоумении мое мне удалось удержать при себе: кто-кто, но уж Альберт Фаулер не производил впечатления человека, нуждающегося в компании прислуги. Я осторожно присела на край кресла, пристроив на коленях злосчастный поднос. Поверх подноса скрестила руки, как благовоспитанная девица. Выжидательно взглянула на мужчину напротив.

— Я так понимаю, мне не предлагать вам второй стакан?

— Я на работе, мистер Фаулер.

— Отрадно слышать, — он щедро долил в свой собственный, но прежде чем выпить, отправил в рот кусок сыра. Я краем сознания отметила, что он выбрал сыр и какой именно. Дьявол в деталях. И вовремя поданный правильный сыр иногда может решить человеческую судьбу! А мужчина тем временем продолжил инициированную им беседу: — Как вы справляетесь со своими обязанностями?

— Я полагаю, уместнее задать этот вопрос сэру Фаулеру.

Альберт тряхнул головой, идеальная прическа от резкого жеста слегка взъерошилась.

— Нет, я не это имел в виду. Если бы вы не устраивали Кристофера, вас бы уже здесь не было. Я имею в виду как оно вам — справляться с обязанностями, которые наложены на вас в этом доме?

Почему мне кажется, что многоуважаемый Фаулер-старший отчаянно хочет перемыть кости младшему брату и потому надеется привлечь на это дело человека, который уж совершенно точно пострадал, от сумасбродности артефакторного гения?..

— У вас не то, чтобы обширный опыт, судя по вашему резюме, но я уверен, что даже вы не будете утверждать, что этот дом и его порядки ничем не отличается от любого другого.

…наверное, потому что не кажется!

— Я должен извиниться перед вами, мисс Ривс, за излишнюю резкость, — неожиданно сменил тему и направление разговора Альберт. — Просто мой брат… Он ведь не какой-то третьесортный экзальтированный ученый, в котором экзальтированности больше, чем учености. Он гений — нет, это не потому что я, как старший брат, преувеличиваю ценность младшего, это, если позволите, объективная реальность, признанная мировым сообществом. Научными и властными его кругами — так уж точно.

Альберт задумчиво покачал янтарным напитком в пузатом бокале, глядя куда-то слегка расфокусированным взглядом. И вздохнул:

— С точки зрения тех самых властных кругов международного сообщества, мой брат — ценное стратегическое преимущество Акристора, и соседи пойдут на многое, чтобы его заполучить. Кого к нему только подослать не пытались… Всех соискателей, которые приходят устраиваться в этот дом, я отдаю на проверку королевской службе безопасности. И дополнительно проверяю силами одного малоизвестного, но очень надежного сыскного агентства. И нанятая без тщательной проверки сотрудница меня перепугала, потому что брата в прошлом уже пытались и соблазнить, и переманить, и похитить… Теперь же, когда ваше прошлое всесторонне освещено специалистами, я должен признать, что был не прав, критикуя вашу кандидатуру. Вы подходите для этой должности куда лучше всех предыдущих соискательниц.

Он склонил голову и качнул в моем направлении бокалом, изображая салют.

Ловиться на крючок формулировки и уточнять, как мистер Фаулер пришел к таким выводам, напрашиваясь тем самым на комплименты, я не стала. Вместо этого спросила о том, что действительно вызвало мое недоумение:

— Простите мне возможную невежливость, мистер Фаулер, но не могли бы вы пояснить, зачем выполнять двойную работу, перепроверяя кандидатов после королевской службы безопасности? — И очень осторожно, осознавая, что ступаю по тонкому льду, уточнила: — Вы не доверяете их профессионализму?..

— О, нет, я не сомневаюсь в их профессионализме. — Альберт устало и горько усмехнулся. — Я просто помню, что интересы короны не равны интересам Фаулеров. Что бы там по этому поводу не думал мой брат!

Он замолчал на какое-то время.

А я… я все-таки сказала то, что он совершенно очевидно хотел от меня услышать:

— Вы очень заботитесь о нем.

Альберт вскинул голову и прожег меня взглядом. Не то, чтобы он был пьян, но явно и не очень трезв. Мне было интересно, сколько в его состоянии игры, призванной вызвать меня на откровенность, а сколько настоящего алкоголя.

— Вы ведь понимаете, что Кристофер не обычный человек. И дело не в гениальности, гении бывают разные. И такие как мы с вами, и такие, как Крис… — он помолчал, болтая в руке стакан, а с ним и янтарную жидкость. — Мне было шесть, когда он родился. Семь, а может, восемь, когда стал понимать, что мой брат не похож на других детей. Он не любил, чтобы его брали на руки, не выносил большого количества людей, он мог часами заниматься одним и тем же монотонным делом и впадал в истерику, если от этого дела его отрывали. Однажды, я услышал как родители тихонько переговаривались о том, что, может быть, надо отправить его в интернат. Мне кажется, они тогда колебались только из боязни того, что будут говорить за их спиной и если бы нашли повод обставить это так, чтобы выставить себя благородными людьми, то непременно бы это сделали. Но нам повезло. Помимо родителей у нас была еще бабушка.

Альберт помолчал немного, качая в руке стакан.

— Мне ярко запомнилось, как она однажды сказала родителям, что Крис не идиот, а умнее нас всех вместе взятых. И вскоре после этого она забрала его к себе. Вы знаете, сначала я даже, наверное, обрадовался. Дом стал тише, родители — спокойнее. А потом я все же соскучился, поехал к бабушке в гости, чтобы повидаться с ней и с братом… и был в шоке от того, насколько изменилось его поведение, когда не его пытались переделать в удобную для всех обстановку, а обстановку переделали в удобную для него. Не любит яркий свет? Пожалуйста, шторы. Не хочет что-то есть? Хорошо, пусть ест, что хочет, даже если это одно и то же блюдо всю неделю подряд. Не выносит резкие запахи? Никто не будет пользоваться духами и все ярко пахнущие цветы уберут… бабушка сделала для него все то, что родители отказывались делать наотрез с аргументом, что они не будут потакать капризам малолетнего тирана. И внезапно оказалось, что у меня очень спокойный и очень интересный брат. Который прекрасно говорит, а не только бьется в истерике, может обыграть тебя в шахматы, наизусть выучить отрывок книги единожды ее прочитав. Он не понимает шуток зато владеет магией так, как не мог даже мой приятель из класса, которого в школе считали магическим дарованием…