Шеф с системой в новом мире (СИ) - "Afael"

Я перечитал последние строки несколько раз. «Крайне эффективен… при лечении кашля… восстановлении тканей легких». В моей голове тут же возник образ Матвея. Его худое, согнутое в приступе кашля тело. Его хриплое, свистящее дыхание. Его испуганные, но полные надежды глаза. Мой хвойный отвар дал ему лишь временное облегчение. Это было слабое, симптоматическое средство. А это… это было настоящее лекарство. Способное не просто подавить симптом, а вылечить причину. Способное спасти ему жизнь.

Эта находка обрадовала меня больше всего. Корень лопуха для моего тела. Корень цикория — для моей души и корень алтея для другого человека. Осознание того, что я могу не просто выживать сам, а реально помогать, спасать тех, кто еще слабее меня, наполнило меня такой силой и уверенностью, какой не давал ни один съеденный жук или корень.

Я больше не был просто рабом, тайно копающимся в земле ради пропитания. Я был лекарем. Алхимиком. Единственным, кто мог что-то изменить в этом царстве безнадеги. Я с особой, почти нежной осторожностью выкопал несколько самых мощных корней алтея, тщательно очищая их от земли и заворачивая в отдельный лист подорожника, как самое драгоценное сокровище.

Собирал корни и травы долго. Несколько раз отдыхал и продолжал, набирая приличный запас. Когда в следующий раз удастся выбраться в город неизвестно.

К концу вылазки мой мешок стал тяжелым. Я был по уши в земле, уставший, но безмерно довольный и возвращался с настоящим сокровищем, которое могло питать меня, и моих подопечных неделями.

Я уже почти добрался до своего тайного лаза в стене, предвкушая, как начну каталогизировать и обрабатывать свою добычу и именно в этот момент услышал голоса. Низкий мужской смех и ленивый переговор.

Рухнул на землю, откатился за ствол широкого дуба, мое сердце пропустило удар. Затем осторожно выглянул. Прямо у моего лаза, прислонившись к стене крепости, сидели двое стражников из ночного дозора. Они расположились на привал, положив рядом копья, и беззаботно травили байки.

— … а я ему говорю, Глебу этому, еще раз с меня лишний медяк потребуешь, я управляющему стукну…

— И стукнешь, ага. Он тебе ноги-то переломает раньше, чем ты до крыльца дойдешь…

Они никуда не торопились. Я лежал в холодной, влажной траве, прижимая к себе мешок с драгоценными корнями. До рассвета оставалось всего пара часов. Если меня найдут здесь утром, я — беглец, а беглецов в этой крепости не сажали в карцер. Их вешали на стенах для острастки другим.

Глава 9

Я лежал в холодной, влажной траве, прижимая к себе драгоценный мешок с корнями. Сердце колотилось о ребра так сильно, что, казалось, его стук был слышен на том конце двора. Каждый мускул напряжен до предела. Передо мной, всего в нескольких десятках шагов, в полосе света от своего фонаря сидели двое стражников, перекрывая мой единственный путь назад, в безопасность крепости.

Небо на востоке уже начало менять свой иссиня-черный цвет на глубокий, предрассветный фиолетовый. У меня оставались считанные минуты. Как только первая полоса солнца коснется верхушек деревьев, их смена закончится. Новый дозор обойдет стену, и меня, обнаруженного снаружи, немедленно объявят беглецом. А участь беглых рабов в этом мире была одна — короткая петля на ближайшей перекладине ворот для острастки остальным.

Ждать нельзя, нужно срочно что-то предпринимать. Я заставил себя дышать, глубоко, медленно. «Разложить ситуацию на ингредиенты, — прошептал мой внутренний голос, голос шеф-повара Алекса Волкова. — Без эмоций».

Факт первый: я заперт снаружи. Вроде смешно, но не до смеха.

Факт второй: мне нужно, чтобы они ушли или хотя бы отвлеклись.

Факт третий: я не могу заставить их это сделать, но я могу заставить их посмотреть в другую сторону. Нужно их отвлечь.

Мой взгляд заметался по земле, и пальцы нащупали то, что нужно. Гладкий, тяжелый камень размером с кулак. План родился мгновенно.

Я приподнялся на локтях, оценивая обстановку. Стражники сидели спиной к стене, глядя в сторону леса. Справа от меня, метрах в пятидесяти, начинался густой, непролазный кустарник. Если бросить камень туда, звук будет громким и это должно сработать.

Я зажал камень в ладони. Рука дрожала от слабости и напряжения. Затем сделал несколько глубоких вдохов, концентрируясь. Вспомнил игру в дартс, в которую любил поиграть в прошлой жизни, — главное не сила, а точность и правильное движение корпуса. Я вложил в этот бросок все свое отчаяние, всю свою волю к жизни, ведь кидать из положения лежа то еще приключение.

Камень со свистом рассек ночной воздух и с оглушительным треском, с хрустом ломаемых веток, рухнул в самую гущу кустарника.

В ночной тишине звук прозвучал как выстрел.

— Что это было⁈ — один из стражников вскочил на ноги, хватаясь за копье.

— Зверь, поди… кабан? — второй тоже поднялся, напряженно вглядываясь в темноту. — Здоровый, судя по треску.

Их внимание было полностью приковано к источнику шума. Они стояли, повернувшись ко мне спиной, пытаясь разглядеть что-то в лесной чаще.

Я вскочил и, сгибаясь под тяжестью мешка, бросился к стене. Я не бежал, а летел, не касаясь земли, движимый чистым адреналином. Вот он, спасительный лаз. Протиснулся в узкую щель, чувствуя, как острые края бревен царапают спину и бока. Мешок зацепился, и на секунду мое сердце остановилось. Дернул сильнее, послышался звук рвущейся ткани, но мешок проскользнул следом невредимый.

Я оказался внутри крепости. В безопасности. В своей тюрьме. Прижался к холодной стене, тяжело дыша, и слушал.

— Да ну его, — донеслось из-за стены. — Охота тебе на клыки к кабану лезть. Само рассосется. Пошли, смена скоро.

Пришлось дожидаться, пока их тяжелые шаги и ленивый говор окончательно затихнут в ночной тишине. Еще целую минуту лежал не двигаясь, вжавшись в холодную, влажную землю и прислушиваясь к каждому шороху. Лишь убедившись, что они действительно ушли и не собираются возвращаться, позволил себе выдохнуть.

И в этот момент на меня обрушилась вся тяжесть пережитого. Адреналин, который держал меня в тонусе, отхлынул, оставив после себя гулкую пустоту и чудовищную усталость. По всему телу прошла крупная дрожь — реакция измотанной нервной системы. Ноги, казалось, превратились в вату, а руки, сжимавшие мешок с корнями, мелко тряслись.

Я выжил и моя добыча была со мной.

Подняв голову, глянул на небо на востоке уже было не черным, а темно-синим, и у самого горизонта проступала бледная, почти серая полоса. Рассвет. Скоро утренняя побудка, и вся крепость придет в движение. У меня оставалось не больше часа, чтобы вернуться в казарму и занять свое место на нарах, иначе мое отсутствие заметят.

Не теряя ни секунды, направился к своему тайнику за поленницей. Здесь, в своем маленьком, убогом святилище, я позволил себе на мгновение насладиться триумфом. Развязал мешок и высыпал его содержимое на чистую мешковину, которую использовал как скатерть. Вот они, мои сокровища. Толстые, сочные корни лопуха, обещающие сытость. Длинные, изящные корни цикория, сулящие глоток бодрости, похожей на кофе и самое главное — несколько мощных, светлых корней алтея, лекарство для Матвея. Я аккуратно очистил их от налипшей земли своим каменным скребком, отложив в самый чистый угол.

Времени на каталогизацию не было. Я быстро спрятал свою добычу в глубине ниши, завалив ее старыми, трухлявыми поленьями, и скользнул в сторону казармы.

Прокрасться обратно незамеченным было последним испытанием этой ночи. Я двигался вдоль стен, как призрак, замирая при каждом подозрительном звуке. Дверь в барак поддалась с тихим, мучительным скрипом. Внутри стоял тяжелый, спертый воздух и разноголосый храп. Я нашел свои нары и без сил рухнул на колючую солому, накрывшись с головой рваным одеялом.

Лежал, чувствуя, как гудит каждая мышца, как ноют руки, но под этой болью и усталостью было пьянящее чувство удовлетворения. Этой ночью я был охотником, добытчиком. Рискнул всем и победил. Моя кладовая была полна, а значит, мое меню для выживания и возрождения завтра пополнится новыми, куда более эффективными блюдами.