Повелитель огня III (СИ) - Опсокополос Алексис

— Сначала заблудились, а потом уже решили ехать по этой дороге — куда выведет. Съезжать с неё опасно, болота вокруг.

— Ехать возле границы с северянами ещё опаснее, — заметил старший дружинник. — Или вы не знаете, что случается с теми, кто встретит чёрных братьев? Хотите, чтобы вас угнали в рабство к Владыке Севера?

— Но мы едем по территории Златоярского княжества, — возразил я. — Разве чёрные браться заходят сюда?

— Иногда заходят, — с сожалением произнёс дружинник. — Слезай с коня, и пусть твой Любор, или как там его, выходит из повозки. Хочу на него посмотреть.

Я не стал спорить, спешился и крикнул Ясне:

— Любор, выйди!

Крепинская княжна тут же покинула повозку, Вадим тоже спрыгнул на землю, подошёл ко мне и положил руку на рукоять меча. Это не осталось незамеченным — нечасто возницы носят оружие.

— Значит, в Ладочев едете? — усмехнувшись, переспросил старший. — И что везёте?

— Ничего, — ответил я. — Повезём из Ладочева домой. Но если ты интересуешься на предмет оплаты проезда и провоза груза, то я могу заплатить.

Я достал из поясного мешка простую печать и протянул её дружиннику. Тот кивнул, взял печать и спросил:

— Встречали кого-нибудь на пути?

— Много кого, — ответил я. — Кто конкретно тебя интересует?

— Мальчишка двенадцати лет, с ним парень примерно твоего возраста, девушка и горан.

— Горан? — переспросил я, сделав вид, будто очень удивился. — Нет, не встречали.

— Уверен?

— На мальчишку и девушку я ещё мог не обратить внимания, но горана точно бы заметил. Не встречали.

Старший кивнул, переваривая мои слова, а потом обратился к своим подчинённым:

— Бразд, Вигарь! Проверьте повозку, не спрятался ли там кто!

Невысокий крепыш и парнишка с собакой направились к повозке. Псина тут же загавкала, и чем ближе дружинники подходили к повозке, тем сильнее она заливалась.

— Кто у вас там? — нахмурившись, спросил меня старший.

— Никого, — спокойно ответил я, пожав плечами.

— Внутри никого нет, — подтвердил мои слова парнишка, открыв дверь повозки и заглянув внутрь.

— Просто так пёс брехать не станет, — резонно заметил старший и снова обратился ко мне: — Говори, кто там прячется, или прикажу разломать повозку!

— Я голову разломаю тому, кто до неё дотронется, — сказал я спокойно, не повышая голоса. — Ты знаешь, сколько эта повозка стоит? А я за её сохранность отвечаю.

Такой наглости от меня не ожидали. Рядовые дружинники растерялись, но старшего мои слова развеселили. Он грубо рассмеялся и спросил:

— Ты откуда такой смелый взялся? Вдвоём с возницей против пятерых дружинников биться хочешь? Или сын торговца тоже меч в руках держать умеет?

После этих слов заржали и остальные дружинники.

— Ладно, ребята, — миролюбиво сказал я. — Все пошутили, все посмеялись, и на этой приятной ноте я предлагаю нам расстаться. Могу ещё за проезд пару печатей накинуть.

— Кто прячется у тебя в повозке⁈ — рявкнул старший дружинник, вмиг ставший очень серьёзным.

— Да что ж вы все такие упоротые в этом княжестве, — вздохнув, негромко произнёс я.

Старший не обратил на мои слова никакого внимания, он повернулся к подчинённым и отдал приказ:

— Бразд, ломай повозку!

Невысокий крепыш кивнул и быстро направился к избе, зашёл за неё и тут же вернулся, держа в руках лом. После чего он направился к повозке. Остальные дружинники, в том числе и старший, усмехались — похоже, все они были уверены, что мои угрозы так и останутся на словах. Удивительная беспечность. Видимо, эти ребята были уверены в своём превосходстве и просто не допускали мысли, что им может что-то грозить.

— Не ломайте повозку, возьмите деньги и сохраните себе жизни, — сделал я последнее предложение, демонстративно вытащив меч из ножен.

Но толку от этого не было — старший лишь хмыкнул, а Бразд даже не замедлил шаг. Я решил, что не буду бить на опережение — дам шанс дружинникам в последний момент передумать. К тому же промедление грозило нам лишь поломкой повозки, а это было нестрашно — я уже решил, что после границы, когда не надо будет прятать Гарика и Добрана, мы поедем верхом, чтобы было быстрее.

Я сжал рукоять меча, готовясь рубануть старшего дружинника, как только Бразд обрушит лом на повозку. Крепыш тем временем подошёл к левой дверце и на секунду застыл, подняв лом — наверное, прикидывал, как лучше начать раскурочивать повозку. Но ничего придумать он не успел, так как дверца с треском распахнулась и на улицу выпрыгнул Гарик с топором наперевес.

Даже я немного растерялся от такого эффектного появления, чего уж говорить про дружинников. Правда, Бразду стоило отдать должное — он быстро понял, что к чему и перехватил лом так, чтобы им было удобно отбиваться. И сделал он это вовремя, так как Гарик, оказавшись на земле, сразу же взмахнул топором и попытался разрубить дружинника.

Не вышло, а я сразу же вспомнил поговорку из прошлой жизни о том, что против лома нет приёма. Приёмы, конечно же, были, но Гарику их надо было подобрать. А пока что Бразд отмахивался от топора здоровенным ломом, как шаолиньский монах посохом — легко и грамотно.

Но времени, чтобы наблюдать за противостоянием топора и лома, не было: я бросился на старшего дружинника. Тот успел выхватить меч и оскалился, предвкушая наш поединок. И каково же было его разочарование, когда после первого моего удара, его клинок треснул, словно был сделан из хрупкого стекла, и кусками осыпался в траву.

Бедняга так растерялся, что не успел ничего предпринять, чтобы уклониться от моего следующего удара: ни отступил, ни шагнул в сторону. А я рубанул его по боку, разрезая своим зачарованным мечом нехитрый доспех. Дружинник отшатнулся, рухнул в траву и прикрыл голову руками, ожидая следующего удара — финального.

Но добивать я не стал, не было времени — на меня с криком бросился другой дружинник. Я развернулся, ушёл влево, отразил удар, и тут же ответил — рубанул противника по предплечью. Мужик заорал и выронил меч. Я полоснул его по бедру, заставив, тоже упасть на землю, и на секунду задумался: добивать или нет. Но в этот момент старший с невероятным проворством вскочил на ноги и, вытащив кинжал, бросился на меня.

Странный поступок. И глупый. Но видимо, мужик находился в состоянии аффекта и вообще не мог оценить свои силы. И не особо контролировал ситуацию. Он просто бросился на меня с кинжалом. Разумеется, такая затея закончилась полным провалом: я без проблем ушёл вбок и ткнул мечом дружиннику в плечо, пробив его насквозь. А потом ещё добавил с левой — кулаком по голове, после чего старший снова рухнул в траву.

Пока я бился с двумя дружинниками, Вадим сражался с третьим. И надо сказать, у парня неплохо получалось. Фехтовал он так себе, но бил сильно и совершенно не боялся противника, который тоже не отличался особым умением. В силу этого их бой был не очень зрелищным: Вадим с дружинником просто наносили по очереди удары, защищались и не предпринимали ничего необычного — дрались до первой ошибки одного из них.

В итоге Вадим ошибся первым: в какой-то момент решил перевести дух и позволил себе слишком долгую паузу. За что и поплатился — дружинник резко набросился на парня и ткнул ему мечом в грудь. Вадиму повезло, он успел увернуться, и клинок лишь скользнул по рёбрам. Но хорошо скользнул — одежда Вадима тут же пропиталась кровью. И тут уже ошибку совершил дружинник: обрадовался, решил, что победа близка, и высоко поднял меч, чтобы опустить его на Вадима сверху.

Не успел. Наш беглый жених оказался шустрее — схватив рукоять меча двумя руками, он сделал молниеносный выпад и вогнал клинок в грудь противнику по самую гарду. Бедный дружинник даже вскрикнуть не успел. Лишь охнул и рухнул на землю, когда Вадим вытащил меч.

А Гарик в это время бился с Браздом, который показывал какой-то невероятный уровень использования лома в бою. Разумеется, атаковать таким оружием было трудно, тем более атаковать воина, вооружённого боевым двухлезвийным топором, но вот для защиты лом вполне подходил. А Бразд был мужиком крепким, и в его руках толстая железяка летала как деревянный посох. Пару раз Гарик даже получил ломом по рёбрам.