Это кто переродился? Трилогия (СИ) - Дрейк Сириус

Она сидела на троне.

Стоило нам с Марьяной подойти, как по рядам присутствующих прошелся шепоток. Королева же поднялась с седалища и сошла к нам.

Она была в длинной мантии, что стелились за ней на пару метров, на голове сверкала корона, в руках были символы ее власти – скипетр и держава. На уставшем лице лежала улыбка, однако…

– Дитя мое! – и передав «погремушки» подскочившему слуге, она кинулась обнимать Марьяну. – Ты жива, какое счастье!

И она звонко чмокнула Марьяну в лоб.

– Мне сообщили, что какой‑то предатель пытался убить тебя! Как хорошо, что ему помешали наши доблестные Инквизиторы! Где Доминика Александровна⁈

Из числа придворных вышел Лаврентий.

– Ей тоже пришлось вступить в бой. Восстановившись, она явится к вам, ваше величество.

– Какое счастье! – и Королева снова поцеловала Марьяну, а затем прижала ее к своей груди. У той на лице было удивленное выражение. – А это, что за молодой человек?

Смотрела она на меня. С вопросом.

– Иван Обухов, – сказал Лаврентий. – Он друг Марьяны Васильевны.

– Ах, друг! Марьяна, почему ты никогда не рассказывала мне о своих друзьях?..

И выпустив Марьяну, Королева подошла ко мне. Затем подняла руку для поцелуя.

Я не двинулся с места. Не мог поверить.

Это была не она. Королева, но не Дарья. Лицо у нее было такое же, однако… Глаза. Они были чужие.

Секунда сменяла секунду, а я не спешил приглядываться к ее сморщенной рукой, затянутой в белую перчатку. Обернулся к Лаврентию, а тот стоял мрачный как могила.

По рядам придворных прошлась волна шепота.

– Почему он не целует королевскую руку⁈ Он пьян?

– Возможно, мальчик взволнован, ведь он…

– ГДЕ ДАРЬЯ⁈ – рыкнул я на все помещение, а затем все голоса стихли.

Стало так тихо, что каждый мог расслышать как коротко вскрикнула фрейлина, прежде чем плюхнуться в обморок. Остальные побледнели.

Я же повернулся к «Дарье». Лицо у нее стало такое белое, что и пудра бы не понадобилась.

– Ты… – прошипел я, посмотрев на нее Взглядом. – Просто старая сморщенная старуха, а не моя Королева. Что ты с ней сделала⁈

И прежде чем кто‑то успел среагировать, я схватил ее за горло и приподнял. Захрипев, она задергала в воздухе ногами, но мои когти сжались только сильнее. Туфли мигом слетели с ее лодыжек.

В зале раздался крик, а гвардейцы кинулись к нам. Но я был быстрее – закрылся «Дарьей» от их копий и мечей. Лаврентий тоже был среди них: оскалившись, он вот‑вот готов был разорвать меня на клочки. Марьяну же оттеснили подальше, но она все равно кричала:

– Ваня, нет!

Да… Терпеть этот маскарад у меня желания не было. Сжав ее кадык, я разорвал этой Лжедарье глотку. Ее грязная паршивая кровь, брызнула на идеально чистый пол.

Когда ее дергающийся труп рухнул к моим ногам, я обернулся. Зарычал. А затем прыгнул прямо на копья. Больно было зверски, но еще больнее было тем, кого я успел достать своими когтями…

– Молодой человек, что же вы молчите? – вырвал меня из приятных мыслей ее мерзкий старушечий голос. – Расскажите, как вы познакомились с моей внучкой?

Вздохнув, я открыл глаза. Ни минуты покоя… А ведь я почти почувствовал вкус их крови на своих губах.

После всего этого унылого дня, полного пошлых разговоров, унылых приемов и всего прочего, что называлось у них странным словом «этикет», нас усадили в пиршественном зале, где собрались все королевские нахлебники – а их было тут сотни две, не меньше. По углам застыли гвардейцы на пару с Инквизиторами, а слуги то и дело мелькали за спинами пирующих.

Марьяна устроилась по правую руку от Лжедарьи, а я примостился рядышком. Это было почетно, как сказали, однако в чем почет, если во главе стола сидела какая‑то разодевшаяся бабулька, похожая на мою Дарью как две капли воды? На этот вопрос ответа не было.

Время близилось к вечеру, а этот унылый ужин все не кончался. Мне было до того скучно, что в своих мыслях я убил уже каждого находящегося в этом зале. Лавретию досталось четыре раза, меркзо хрюкающему старичку, сидевшему рядом, два, а вот Лжедарью я растерзал целых восемь раз. Она мне совсем не нравилась.

Где моя Дарья⁈ Что за черт? На все вопросы, Марьяна вот уже полдня твердила «потом», а я из кожи вон лез. Остальные же вели себя так, будто ничего не произошло.

Проклятье… Не будь все вокруг пропитано этой «политикой» я бы перегрыз глотки каждому в помещении, но узнал бы правду. Наверное, так и сделаю, если никто ничего не объяснит!

Я сжал ложку. Вот прямо ею – вычерпаю из головы каждого, если понадобится.

– Молодой человек? – и старушенция пощелкала пальцами. – Вас вызывает Королевский совет! Где вы познакомились с моей внучкой?

Я ответил честно:

– В бойцовской яме.

Все разговоры мигом стихли. Головы всех присутствующих повернулись ко мне. Даже Лаврентий, что скромно устроился в дальнем конце стола, скосил на меня взгляд. Его пенсне блеснуло.

– В бойцовской яме⁈

Я кивнул и тут же получил тычок туфлей от Марьяны.

– Ваня!

– Эмм… В смысле, в институте. Там есть аудитория, которую так называют – бойцовская яма. На пересдаче.

Первой рассмеялся старичок – в своем хрюкающем стиле – а следом и весь зал. Лжедарья же только нахмурилась.

– На пересдаче? А что, Марьяна, ты плохо учишься⁈

– Нет, бабушка, просто… Ну, так получилось…

Но та только покачала головой. Затем принялась расспрашивать ее буквально о каждой мелочи.

И наконец выдала:

– Теперь я буду тщательно следить за твоей жизнью. Хватит тебе шляться не пойми где.

– Что⁈ Как это?

– А вот так. С этого дня ты живешь во дворце.

Марьяна едва не подавилась виноградинкой.

– Эмм… бабушка, мы же это обсуждали? Ты сама сказала, что я…

– А теперь я меняю свое решение. Хватит тебе шляться по подворотням. Как мне сказали, ты работаешь в Ассоциации?

– Работаю…

– Это почетное занятие, но Ассоциация проживет как‑нибудь без тебя. С этого дня ты там больше не работаешь.

– Что⁈ Нет!

– Не нет, а да. Что тебе там делать? Рисковать своей жизнью, лазая по трущобам? Какая глупость! Ты принцесса и должна…

– Ничего я не должна, – сжала Марьяна руки в кулаки. – Ты сама сказала мне жить такой жизнью, иначе…

Лжедарья хлопнула по столу ладонью.

– Не перечь бабушке!

Но Марьяну уже понесло. Вскочив на ноги, она крикнула:

– Ты мне не бабушка!

Голоса снова стихли. Один старичок все хрюкал рядом со мной – кажется, он задыхался, однако окружающим было плевать. Все как один смотрели на двух разъяренных дам.

Я же не стал вмешиваться. Пускай‑пускай выведет эту Лжедарью на чистую воду. Однако прежде чем Марьяна успела произнести хоть слово, со своего места поднялся Лаврентий.

– Марьяна Васильевна, кажется, вам пора…

– Что⁈ – сверкнула глазами Марьяна. – Кто тебя вообще спрашивал, пес?

Стало ее тише. Инквизитор же посмотрел на нее со всей своей жутью. Любой бы испугался такого взгляд, но Марьяна только сильнее разозлилась:

– Не смотри на меня так, пес. Твое дело – прислуживать Домне.

А дед все не унимался. Скрипнул стул, и он рухнул мне в ноги. Ни один не попытался ему помочь – все смотрели то на Марьяну, то на Лаврентия, лицо которого темнело с каждой секундой, то на Королеву, которая на миг стушевалась. Но лишь на миг.

Дед же кашлял так отчаянно, подывая при этом, что я сжалился. Хлопнул его по спине, и у него из горла выскочила косточка.

– Кха… благодарю, молодой человек…

– Марьяна, ты забываешься, – сощурилась Лжедарья и попыталась схватить «внучку» за руку. – Сядь! Я твоя бабушка!

– Нет! – взвизгнула она, вырвавшись. – Где она⁈

Стул Марьяна упал на пол, а дрожащая девушка оглядела бледнеющие лица.

– ГДЕ⁈ ЧТО ВЫ СДЕЛАЛИ С МОЕЙ БАБУШКОЙ?

Эхо от ее голоса затихало под потолком, а тишина стояла звенящая. Наконец из‑за стола поднялся один из придворных – высокий седовласый мужчина в белом.