Взаперти (СИ) - Одувалова Анна Сергеевна

Джаспер стискивает челюсть. Его пальцы белеют на бокале. Карго каркает, тыча клювом в тушку. Он доволен.

— Карго, ты падальщик! — Джаспер оборачивается ко мне и огрызается. — Забирай свою жалкую бумажку и проваливай. Меня не интересуют твои любовные послания.

— Почему ты считаешь, что это любовное послание? — вспыхиваю я.

— А что же еще? — как-то обидно и презрительно бросает он. Не нужно быть сыщиком, чтобы понять ради чего такая вся гордая, независимая золотая девочка будет лазить по помойкам, чтобы найти Карго крысу.

Джаспер поворачивается к полкам и выдёргивает из-под черепа смятый конверт. Сургучная печать — стилизованная «D» — цела. Моё сердце замирает.

— Спасибо, — бормочу, протягивая руку. Надеюсь взять конверт и свалить побыстрее.

Но Джаспер отводит конверт за спину. Его глаза сужаются, как у кошки, играющей с мышью.

— Ну так я прав? Любовное послание? — Он крутит конверт перед моим лицом. — Ну же, Дана!

Я бросаюсь вперёд, но он ловко уворачивается. Халат пахнет полынью. Когда нечаянно хватаю за полу, он сползает с одного плеча, обнажая гладкую кожу и рельефные мышцы.

— Вой-вой! — Со смехом уворачивается он. — Полегче, я же сказал, секс с тобой меня не интересует. Даже не пытайся. С сексом здесь проблем нет, а вот с новостями — есть. Что в конверте.

— Это не твоё дело, — шиплю, цепляясь за его рукав. — И как ты мог заметить, я сама не знаю содержание!

— Ах да… — Он притворно вздыхает. — Я забыл. Ты всё ещё веришь, что отсюда можно сбежать. Наивно и глупо, Дана. Все попытки бегства приводят к смерти.

Удар ниже пояса. Я отступаю, чувствуя, как жжёт глаза. Не сейчас. Не перед ним.

— Конверт отдай! — хриплю я, обращаясь не к Джасперу, а Карго. — Я выполнила свою часть сделки!

Карго каркает, подбрасывая крысу в воздух. Тушка падает в камин, вспыхивая синим пламенем. Дым пахнет жжёными волосами. Это ответ?

— Отдай. — Голос звучит хрипло, чужим. — Пожалуйста.

Он замирает. На мгновение в его взгляде мелькает что-то человеческое — усталость? Сожаление? Но тут же гаснет, как уголь под дождём.

Я хватаю конверт из немного опустившейся руки Джаспера. Парень на этот раз не препятствует.

— Больше не смей приходить, — предупреждает он. — Или в следующий раз я позволю Карго выбрать плату самому. А ты знаешь, что он попросит.

— Глас-с-с… — тут же подхватывает Карго.

— Ненавижу вас! — огрызаюсь я и кидаюсь к двери. — Как тебе в голову могло прийти, что мне может захотеться вернуться сюда!

Ворон склоняет голову, наблюдая за мной. Его клюв щёлкает в сантиметре от моего лица:

— Кр-р-рыса скус-сная. Принес-сёшь ещё?

— Отвали, — бросаю через плечо и выскакиваю в коридор.

Спотыкаюсь о порог. Волосы прилипли к вискам, ладони влажные от пота. На ходу вскрываю крафтовую бумагу. Руки дрожат, я даже не сразу могу сфокусировать взгляд на листке. Там короткий текст знакомым почерком. «Маяк. Полночь». Всего два слова, но от них веет надеждой. Сегодня я увижу Давида, и он меня спасет.

На повороте в коридоре шевелится тень. Поворачиваюсь и морщусь. Не тот человек, с кем я хотела бы встретиться. Впрочем, в академии таких людей в принципе нет.

Дебора замерла, прислонившись к стене. В руках она крутит серебряный кинжал. Зеленые, хищные глава прищурены.

— Мило пообщались? — Она холодно улыбается. Вроде бы приветлива, но о нее веет морозом. — Джаспер такой… сентиментальный, когда дело касается тебя. Хочет насладиться каждым моментом мести…

Я не настроена на скандал, но избежать его, похоже, не получится. Прижимаю конверт к груди, но Дебора лишь презрительно фыркает. Правда, ее лицо быстро становится непроницаемым.

— Что ты тут забыла? — бросает Дебора уже совершенно серьезно, будто я обязана отчитываться перед ней.

— Не твоё дело, — отмахиваюсь, пытаясь обойти.

Она перекрывает путь, запах её духов — жасмин и что-то едкое — режет нос.

— Ты же знаешь, что он не будет с тобой. Никогда, — её голос ровный, но в уголке рта дёргается. — Ты ему… противна.

Спина упирается в стену. Карго каркает за дверью, словно вторя ей.

— Ой, ты ревнуешь? — хмыкаю, закидывая голову. — Не ожидала от тебя такой банальности. Открою тебе секрет. Мне Джаспер тоже противен. Вы оба больные на голову и стоите друг друга.

Дебора хватает меня за рукав, её ноготь впивается в кожу.

— У меня нет повода для ревности, а вот ты врёшь, иначе бы не отиралась у его комнаты. Джаспер забудет твоё имя, как только захлопнется дверь. А ты… — Она резко отпускает, будто обожглась. — Ты не выдержишь и месяца. Твоё место под маяком, с остальными.

— Ты такая милая, Дебора! — выплёвываю я.

А в голове проносится. «С остальными». Маяк самоубийц. Дрожь прокатывается по спине, но я впиваюсь ногтями в ладони и шиплю.

— Не дождёшься!

Прохожу мимо, толкнув плечом. Она не двигается, но её шёпот преследует:

— Проверим, Дана. Проверим.

Бегу по коридору, пока каркающий смех Карго, вырвавшегося из покоев Джаспера, не сливается с гулом в висках. Конверт прижимаю к животу. «Полночь. Маяк». До встречи с призраками — несколько часов. Наверное, стоит затаиться и постараться за это время не влипнуть в неприятности.

Сначала иду в душ, и в камине в нашей комнате сжигаю записку от Давида. В этом месте я никому не могу доверять.

Только убедившись, что от письма остался один пепел, немного успокаиваюсь. Сушу волосы и выхожу из комнаты. Куда направлюсь, пока не знаю. Но здесь точно желания сидеть нет. Мелькает мысль прийти на маяк пораньше и ждать Давида там. Эта идея, пожалуй, мне нравится, и я решаю так и поступить.

У меня еще есть время, и я совершенно точно не хочу коротать его в комнате, куда в любой момент может заявиться Дебора и, чего хуже, притащить с собой Джаспера, поэтому я решаю, что выпить на ночь горячего чаю и что-нибудь сжевать — это неплохая идея.

Столовая почти пуста. Пахнет пригоревшим кофе и тоской. На раздаче — гора грязной посуды, пара засохших круассанов под стеклянным колпаком. Беру бумажный стаканчик, наливаю чай из термопота, нахожу пару печенок рядом с теми же непонятно как уцелевшими в течение дня круассанами (обычно голодные студенты сметают все).

Сейчас здесь по сравнению с днем немного народа, но все равно больше половины столиков заняты. Столовая не самое плохое место, чтобы поболтать. Джаспера и Деборы нет. Скорее всего, они где-то вместе. В голове всплывает картинка: она сидит у него на коленях, смеётся, а он запускает пальцы в её спутанные волосы. Зубы сами сжимаются. Глупо. Совершенно глупо. Мне все равно, что они делают, и совершенно наплевать на Джаспера.

Он вырос. Вытянулся, плечи стали шире, скулы — острее. Но глаза… всё те же. Холодные, как лезвие ножа перед ударом. Он меня всегда пугал, раздражал и, что греха таить, интриговал. Если бы не это… кто знает, возможно, я бы не пошла за ним тем вечером и не увидела… то, что увидела. Самое противно, я до сих пор не понимаю, насколько я права тогда, три года назад. Очень долгое время я считала, что отправить Джаспера сюда — это правильная идея, даже если пришлось немного приврать. Никто же не виноват, что я смалодушничала и не проследила за парнем до конца.

Прижимаю стаканчик к груди, пробираюсь к дальнему столику у окна. Занавески из грубого льна колышутся от сквозняка, за стеклом — вечный серый двор, сейчас погруженный в темноту.

Сейчас здесь очень тихо и спокойно, тихие голоса, смешки. Я рада, что никто ко мне подходит, не хочу оправдываться перед новыми друзьями и объяснять, куда я спешу на ночь глядя.

Киран врывается в столовую как ураган, сразу же разрушив царящее здесь спокойствие. Задевает плечом парня у входа — тот летит в стену, роняя очки. Киран возвышается над ним, дыша ненавистью. Ждёт ответа. Но жертва лишь бормочет извинения, подбирая разбитые линзы. Киран сдавленно ругается, обводит ненавидящим взглядом помещение, но не обнаружив того, когда искал, уходит, хлопнув дверью так, что дрожит люстра.