Сердце Изнанки (СИ) - Ковальчук Олег Валентинович

— Константин, — выдохнув, перебил меня мужчина, — обещаю, очень скоро вы поймёте, что вам очень повезло, а я вам в этом поспособствую, но прошу — не задавайте мне вопросов. Я просто не в праве это обсуждать. Я скажу вам по секрету, Роман Михайлович хотел уделить вам время после обеда. Он всё расскажет, а я же, лишь запутаю.

Я внутренне чувствовал, что он твёрд, и разговорить его не удастся. К тому же, несмотря на инцидент с тварью, злости на Дмитрия у меня не было. Напротив, я даже успел проникнуться к нему уважением.

— Ну что ж, тогда не буду вас мучить расспросами.

— И я вам очень благодарен, — кивнул мне Дмитрий, — я не хочу лезть через голову моего господина.

Я сдал Дмитрию меч и броню — пистолет так и остался в комнате твари.

Он лишь покачал головой:

— Ну, броню мы починим, а пистолет я потом сам заберу, — махнул он рукой наконец.

Убрав амуницию в ящик, он занялся моим ранением, — обработал прозрачной мазью и залепил пластырем.

— Она вас почти не задела, — качнул он головой. — Всё же вы прекрасно сражаетесь, — похвалил он меня, оценивая свою работу. — Сейчас одежду вам сменим, и пойдём обедать. После таких нагрузок, аппетит зверский, не находите? — он подмигнул мне.

— Что ж, пожалуй, я не против хорошего обеда, — хмыкнул я, — тем более после такой тренировки.

Мы поднимались по лестнице в столовую, когда из большого холла донеслись голоса. Я задержался вслушиваясь.

В залитом солнечным светом пространстве у окна стоял седовласый мужчина с аккуратной стрижкой и небольшой бородкой. Он был одет в строгий костюм и выглядел весьма солидно.

Мужчина обнимал за плечи хрупкую девушку в дорожном платье. Она была удивительно хороша — большие синие глаза, каштановые кудри, выбившиеся из-под шляпки. Я даже забыл, насколько прекрасными могут быть юные аристократки — в том что девушка благородных кровей небыло никакого сомнения.

Дмитрий, не услышав что в холле кто-то есть, невозмутимо шагал вперёд, явно не заметив, что я замедлился.

Я тут же навострил уши. Это что-то новенькое! Раньше я здесь видел лишь прислугу и гвардейцев. А еще Дмитрия, чей статус не очевиден, и, так называемых, гостей.

Красавица явно была чем-то опечалена, а мужчина пытался её утешить:

— Полно, дорогая, это лишь временные трудности. Я всё исправлю, обещаю. Наше имя всё ещё не последнее в империи.

— Как тут не горевать, батюшка? — всхлипнула она. — Позор-то какой. От меня друзья отвернутся.

— Никакой это не позор. Это коррумпированные чинуши и неуважение к нашим былым заслугам. А такие друзья и даром не нужны, раз в трудную минуту отворачиваются. Ты уж поверь отцу, это скорее награда — узнать кто истинный друг, а кто нет.

— И что теперь делать? — девушка подняла заплаканные глаза на отца. — Я ведь хорошо справлялась с учёбой.

— Ты умница, никаких сомнений, тебе там равных нет! А об учёбе не тревожься — пока вопрос не решится, я найму лучших частных преподавателей, да и сам поеду в Имперскую академию, — заверил мужчина, затем добавил твёрдо: — А если не удастся договориться, отправим тебя в другую академию. Парижскую или Китайскую, они ни чем не хуже.

Не всё гладко в доме графа Злобина? А судя по всему, это и был именно граф Злобин собственной персоной. Ещё один штрих к общей картине.

Кое-как удержал себя чтобы не направиться к нему. Всё же во мне есть понятия хороших манер. Сейчас не следует лезть к графу и смущать его дочь, но уж теперь граф от встречи со мной не отвертится, и я твёрдо намерен получить ответы.

Сложив руки на груди, я ожидал развязки диалога.

— Но наша академия самая лучшая в мире, — всхлипнула девушка и вдруг осеклась, заметив меня. — Ой, батюшка, а кто это?

Я видимо слишком увлёкся и поймал на себе ледяной взгляд аристократа.

— А это никто, Мариночка, пока никто.

Граф тут же принялся жестикулировать, найдя глазами Дмитрия. Я вдруг почувствовал, как меня парализовало, а затем сильная рука помощника сграбастала меня и потащила прочь. Девушка проводила меня заинтересованным взглядом, но Злобин поспешил отвлечь её внимание.

Я сразу осознал произошедшее, меня попросту спеленали печатями.

Их дальнейшего диалога я не слышал. В моё ухо тут же зашипел Дмитрий:

— Константин, вы уж меня под монастырь-то не подводите! Граф такого не любит, я же вам такую рекомендацию подготовил, но если Роман Михайлович осерчает на вас, то всё пойдёт прахом.

Я Дмитрия не слушал, разбираясь в причинах своего паралича. Я, признаться, решил не форсировать события и пока не ломать их, но сейчас я был очень зол и старательно разбирался в хитросплетениях контролирующих контуров, отыскивая уязвимости.

Снова ощутил неприятную боль от печати — видимо она почувствовала каким-то образом мои намерения, или я излишне страстно возжелал сделать что-то с Дмитрием. Но очень скоро я нашёл несколько ключевых узлов и немного успокоился — теперь, при необходимости, я смогу сбросить их в считанные секунды.

Дмитрий тем временем продолжал:

— Вы же самый удачный из всех — и манерам обучены, и сражаться умеете, и способность редкая. Вас хоть сейчас выпускай в мир, а вы чуть графа не подставили.

При этих словах я чуть расслабился. Печати ломать до поры не стал, чтобы не вызывать подозрения, но паралич с себя снял и спросил.

— Что значит, «выпускай в мир»?

Пока разбирался в хитросплетениях печатей, даже не заметил, что мы оказались в столовой.

Дмитрий не обратил внимания на то что я снял паралич, а усадил меня за стол и принялся пояснять:

— А что тут не понятного, Роман Михайлович ведь не просто так всё это делает. А уж когда удаётся найти кого-то вроде вас, так это целое событие, — Дмитрий мне подмигнул. — Вы уж не серчайте, что я с вами так грубо, но уж лучше так.

— Мне что-то грозило? — с искренним интересом спросил я.

— Не думаю, — отмахнулся Дмитрий, — но сами знаете, как это бывает, когда под горячую руку попадёшь. Но вы не думайте о лишнем, вы лучше к еде приступайте.

Есть действительно хотелось зверски. Внутри еще жёг гнев, но здравый смысл превыше всего.

Взяв ложку и зачерпнув бульона, я как бы невзначай произнёс:

— Я заметил, что за пределами дома, ведутся боевые действия, — осторожно произнёс я. — Граф из-за этого не в духе?

— Да это так, мелкие шакалы огрызаются, в надежде побольнее укусить льва, — отмахнулся Дмитрий. — Роман Михайлович великий человек, потому у него и завистников много.

— Раз граф ведёт войну с другими родами, значит ему нужны сильные воины, — невозмутимо покивал я, искоса глядя на Дмитрия. — Как я понимаю вопрос в территориальных претензиях?

Дмитрий вдруг расхохотался.

— А вы ведь и правда, кого угодно разговорите, — произнёс он. — Вон и Зою как несмышлёную девочку облапошили, и Тамару Павловну, и даже меня. — он по-доброму погрозил мне пальцем. — Роман Михайлович вам сегодня всё расскажет, но я понимаю ваше любопытство. Я ведь не из вредности информацию утаиваю, просто замысел Романа Михайловича настолько глобальный, что я и малой доли не понимаю. Пускай он и рассказывает.

Я лишь покивал, ещё раз просканировав печати. Любопытство побуждало, до поры, ничего с ними не делать. Всё же, люди уверенные в том что всё под их контролем ведут себя более расслабленно и говорят больше.

Дмитрий, по своему восприняв мою задумчивость, продолжил разливаться соловьём:

— Одно скажу, кем бы вы ни были в прошлой жизни, в этой не пожалеете, что оказались здесь. Вы даже не представляете, сколько его светлость делает для простых людей. В прошлом году открыл три лечебницы. А какую школу построил! С отдельными классами для одарённых детей.

Тут Дмитрий доверительно посмотрел на меня.

— Кстати, на всякий случай, вы бы не замышляли дурного, — как бы между прочим заметил Дмитрий. — Печати не только сдерживает агрессию и дают контроль, но и докладывает о любых намерениях причинить вред.

Этими словами он только уверил меня в намерениях. Печати я сниму сегодня же. Это потребует некоторой подготовки, но больше я это терпеть не намерен.