Сердце Изнанки (СИ) - Ковальчук Олег Валентинович

— Присаживайтесь, — Злобин указал мне удобное кресло стоящее прямо посреди помещения, напротив дубового стола. Дмитрий остался стоять у входа.

Злобин, медленно прошёлся вдоль огромных окон.

Его фигура отбрасывала длинную тень на начищенный паркет.

Спустя минуту, в помещении появилась старая знакомая:

— Роман Михайлович, кофе как вы любите, — нараспев прозвенел мелодичный голосок — громко цокая каблучками, к столу графа подошла Зоя.

— Спасибо, Зоенька, поставь на стол, — распорядился граф.

Девушка окинула комнату взглядом и тут наткнулась взглядом на меня.

— Ой, здравствуйте, — осторожно кивнула она. Неужто снова испугалась? Или мои глаза возымели на неё такой эффект.

— Здравствуйте, Зоя, — улыбнулся я. — Рад вас снова видеть.

— Вас и не узнать, — зарумянилась она.

— Согласен, в одежде люди выглядят совсем иначе.

Девушка вдруг залилась краской, а Дмитрий тут же на неё шикнул, мол иди не отвлекай.

Однако настроение мне девушка подняла. Причём не один я провожал её роскошную фигурку долгим взглядом.

Зоя скрылась, а моё внимание привлёк блеснувший металлом механизм стоящий неподалёку от моего кресла. Замысловатое переплетение линз, кристаллов и металлических конструкций. Магическое зрение различило сложную систему энергетических контуров. Это явно какой-то аналитический артефакт.

Интересно, для чего эта штука? Явно не для любования звёздами — слишком сложная конструкция для обычного телескопа.

— Надеюсь, я наконец услышу, для чего я вам понадобился? — нарушив несколько затянувшееся молчание поинтересовался я, игнорируя испуганный взгляд Дмитрия.

Граф Злобин положил планшет с анкетой на стол, затем уселся в кожаное кресло перед дубовым столом.

— Как раз для этого мы здесь и собрались, — заявил он.

Злобин раскрыл ящик стола и извлек оттуда небольшую кожаную книжицу. Добротная работа — телячья кожа высшей выделки, золотое тиснение по обрезу, шёлковый шнур с серебряными наконечниками. Такие вещи делают на заказ, и стоят они недёшево.

Пока Злобин перелистывал страницы, я чувствовал на себе взгляд Дмитрия. Казалось, он волнуется не меньше меня.

— Так, на повестке дня у нас барон Пылаев, и вопрос срочный, — Злобин принялся изучать содержимое блокнота, а я решил немного внести ясность:

— И кто такой этот барон Пылаев? — спросил я вздёрнув бровь. — И какое отношение имеет ко мне.

Злобин смерил меня взглядом, однако принялся отвечать:

— Очень сильный одарённый. Огневик, правда… но это ничего. К слову, на особом счету у имперской канцелярии. Один лишь грешок — он страстный картёжник. Не раз умудрялся проиграться в пух и прах. Против него, из-за долгов, ведутся несколько войн разом, да только ему всё нипочём. — Злобин фыркнул. А пару дней назад такое вычудил! Еще немного — и родовое имение уйдёт с молотка. — Злобин хищно улыбнулся, демонстрируя белые зубы. — Но тут, очень кстати, появлюсь я со своими… особыми предложениями.

Дмитрий ухмыльнулся в ответ, и на мгновение они показались мне двумя стервятниками, делящими добычу.

— Я до сих пор не услышал, каким образом это относится ко мне? — терпеливо напомнил я.

— Я сейчас всё объясню, — пообещал граф, — один только момент…

Сверившись с блокнотом, Злобин достал из кармана жилета изящный предмет, похожий на карманные часы.

Магический телефон — я видел такие раньше, хотя и не помнил где. Он несколько раз вдавил рифленую скобу на боковой части устройства. В воздухе замерцали тонкие нити связующих заклинаний.

— Александр Филиппович? — произнес граф в крошечный динамик. — Доброго вечера. Да, мой друг, это я. Завтра утром прибуду к вам по важному вопросу. Да-да, касательно вашего долга… Хочу предложить уникальную возможность, значительно снизить сумму долга. Не стоит беспокоиться, там сущая мелочь… Вот и прекрасно, завтра буду у вас, жду вашего гостеприимства

Закончив разговор, граф от чего-то подмигнул мне. Я же всё больше преисполнялся искренним любопытством. Очень уж не терпелось узнать как всё это связано.

— Итак, Константин, что ты уже понял из происходящего? — спросил Злобин. — Вижу, что ты время зря не терял, да и Дмитрий много, что подметил. Хочу сам убедиться, что ты из себя представляешь.

Я выдержал взгляд Злобина:

— Если кратко, последние четыре года, вы создаёте искусственных людей, этаких гомункулов и помещаете в них призванные души. Обвешиваете их контролирующей магией и тех, что получились удачно, внедряете на государственную службу, под видом настоящих. Идея не самая удачная, но учитывая постоянные войны и потерю влияния, других вариантов, как вы считаете нет.

Дмитрий, сидящий рядом, едва не поперхнулся и уставился на меня со страхом, затем, шумно сглотнув, он поглядел на Злобина.

— Потерю влияния… — повторил граф. — Хорошо, а почему ты считаешь, что идея плохая? — спросил он с интересом.

А вот здесь он меня подловил, действительно лишнего сболтнул.

Я вдруг почувствовал шевельнувшуюся внутри меня магию. Похоже сработала одна из печатей. И я даже догадываюсь что это за печать. Лучше не лгать.

— Вы не контролируете процесс призыва душ, — ответил я. Вы совершенно не знаете, кого призовёте. Из-за этого, разумных людей едва ли десять процентов, и это в лучшем случае.

Я выдержал взгляд графа, я не лгал, просто недоговаривал. Главное, чтобы он не начал уточнять. Ведь он может однажды призвать того, кого совсем не ожидает…

— Ты действительно очень наблюдателен, — заключил наконец Злобин, и вновь опустил глаза в книжицу. — Удивительная точность. С контролирующими печатями ты тоже верно подметил. Ты ведь понял какие именно я устанавливаю печати и для чего?

— Такие, чтобы «люди» подобные мне, были полностью вам подконтрольны, — произнёс я очевидное.

— Не совсем так. Скорее для того, чтобы у меня не было сомнений в ваших намерениях, — граф назидательно поднял палец вверх. — На этом я хочу заострить внимание. Я не строю из себя диктатора, более того, готов предоставить полную свободу действий и помочь вырасти. Однако я не намерен самостоятельно растить будущих врагов.

Хотел бы я спросить, на что он надеется, ставя подобных мне в жёсткие рамки, но предусмотрительно промолчал. Вместо этого спросил иное.

— Но я так и не узнал для чего вам создавать подобных «людей»? — спросил я. — И, признаться, очень хочу узнать правду.

— Что ж, ответ здесь довольно прост. Мне нужны свои люди, — произнёс граф, подняв глаза от книги. — Преданные, лояльные, те на кого я могу положиться.

— У вас и так множество сторонников вокруг, — подметил я. — у вас сильная гвардия, полный дом слуг. Люди вас боготворят.

— Мне нужны аристократы, сильные мира сего. Те кто облечён властью, но при этом не предаст меня польстившись за злато, разврат и другие человеческие пороки. Неподкупные и верные только мне.

— Что ж, это объясняет такое обилие печатей, — хмыкнул я. — Но почему вы не двигаете своих людей? Того же Дмитрия? Он верен, и неплохо обучен манерам, — говорил я это абсолютно без иронии.

— Думаешь я не пробовал? — изогнул бровь Злобин. — Десять попыток. Я помогал им всем чем мог, продвигал по службе, подмазывал, где надо и договаривался. В итоге, трое забыли, пятеро предали, а двое и вовсе вступили в войну против меня.

— А мне такого счастья не надо, — дополнил тут же Дмитрий, — мой долг служить Роману Михайловичу.

Злобин снова углубился в блокнот:

— Итак, теперь о твоём участии во всем этом. Раз уж такой случай подвернулся, упускать его нельзя, а ты учитывая все проблемы рода Пылаевых, думаю, вполне можешь стать внебрачным сыном барона, принятым в род на законном основании — схема уже зарекомендовавшая себя.

— И для чего это? — решил закрепить я успех.

— Ты получишь баронский титул, я верного мне аристократа на своей стороне, барон же получит избавление от позора, а еще получит возможность спасти сына.

Граф сказал об этом легко и непринуждённо, а у меня брови поползли вверх от удивления. Это еще и зарекомендовавшая себя схема? Сколько же у Злобина таких вот подселенных в благородные дома «единомышленников»? Размах графа впечатляет!