Зодчий. Книга II (СИ) - Погуляй Юрий Александрович

Хозяйка «Логова» кивнула.

— Что ты будешь делать с американцем? — спросила она, когда я подошёл к выходу из кабинета. Паулина встревоженно следила за моей реакцией. Кажется, мнение на этот счёт у девушки сформировалось, и теперь Князева хотела сформировать моё.

— М-м-м? — многозначительно утончил вопрос я.

— Он что-то замышляет. Они много времени проводят с Керном. Плюс деньги от Фурсова. Твой «друг» там как сыр в масле катается. Первый любимчик барона! Большой американский друг русского землевладельца. Странно, что он не примчался с остальными этим утром!

— Я разберусь.

— Мне кажется, ты предвзят, — покачала головой она. — И очень зря. Этот Уильям Дигриаз прекрасно вписывается в компанию отморозков Фурсова.

— Я разберусь, — пришлось повторить мне. — Хорошо выглядишь, кстати. Как только что-то узнаешь, не тяни. Сразу звони.

Она наклонила голову набок и медленно кивнула, не сводя с меня внимательного взгляда.

— Хорошо, господин Зодчий. Просто будь осторожен.

Я подмигнул на прощание и вышел. Посмотрел на часы. Близился вечер. Так, надо зайти к кузнецу, там заодно отыскать Гудкова. С Тихоном дело было простое и связанное с порченым золотом, а вот староста Комаровки проявил себя очень хорошим хозяйственником, и я собирался предложить ему повышение.

Потому что чем дальше будет идти развитие, тем больше будет мелких дел, способных меня раздёргать. И если я готов говорить с вновь приезжающими и договариваться с ними о нашем общем будущем, то вот держать в голове каждого человечка и высчитывать с него оговорённые проценты, например, не хочу. Могу, несомненно, но это же сильно отвлекает от общих задач.

А ещё я хотел справиться о здоровье сталкеров и того клыкастого Игната. Плюс нужно поболтать с Мстиславом Глебовым об осквернённых колодцах, да и c Вепрем надо непременно пообщаться. Была у меня одна идейка, связанная с охотниками. Не знаю, пойдёт ли на неё свободолюбивый здоровяк, но у меня здесь идеально усиленный энергетический поток Колодца, за близость к которому в столице люди душу могли продать. А у меня такая ценная тренировочная база простаивает без толка. Нехорошо? Нехорошо. Приносить прибыль может? Может!

Тогда почему не приносит? Охотники люди не бедные, могут себе позволить небольшие абонементы. А мне и копейка в казну, и раскачка довольно лояльных бойцов. На фронтире весьма полезная вещица.

Ну и, после всех этих разговоров и походов, остаётся стройка. Куда же без неё.

— Нам нужны доказательства, — тихо сказал Керн, забивая трубку. Он делал это невероятно методично и неторопливо, таким образом, обычно, собираясь с мыслями. — Без доказательств все ваши слова, барон, всего лишь слова.

— Я клянусь, это он! — взвыл Фурсов. — Вы не слушаете меня, Степан Родионович! Послушайте уже!

Керн и бровью не повёл, занятый процессом. Они собрались в кабинете Фурсова, в сердце его усадьбы (разумеется, белокаменной и обрамлённой пафосными колоннами). Слуги только принесли ужин и уже удалились, повинуясь знаку хозяина.

— Это вы не слушаете меня, — осадил хозяина особняка Керн. — Конечно же, ваше благородие, здесь вы царь и бог, но за пределами фронтира… — он покачал головой с сожалением:

— За пределами фронтира вы никто. Даже не винтик системы. Всего лишь грязь, налипшая на шестерню гигантского механизма. И если из-за вас начнётся скрип, уважаемый, вас тут же удалят. Как я понимаю, моя задача состоит в том, чтобы грязью посчитали вашего соседа. Вы наняли меня для решения вашей проблемы, так позвольте мне на совесть отработать ваши потраченные средства!

Фурсов неодобрительно поджал губы, но заткнулся. Керн поднял на него взгляд, продолжая забивать трубку. Эмоционален барон, нестабилен. Ненадёжен. Он перевёл взор на его помощника — Листратова. Длинноволосый Ткач Реальности был настоящим головорезом и отморозком. Какой-то крошечный безземельный род, служащий местному барону и счастливый от этого. И даже от него больше толка будет, чем от Фурсова. Двух мастеров, служащих пограничнику, Степан Родионович даже не отмечал. Расходный материал, не стоящий внимания.

Керн остановил взгляд на Дигриазе. А вот это тёмная лошадка. Несмотря на то что авантюрист согласился пройти проверку и прошёл её — Степан Родионович относился к чужаку с подозрением. Как, впрочем, и должно относиться к человеку, так легко и непринуждённо поменявшего сторону из-за отсутствия «музы» и недостаточного «финансового интереса». Так заявил американец и, как вскоре выяснилось, так же он и думал. Может быть, даже слишком чётко.

Но Керн в течении часа сканировал сознание приключенца, добровольно согласившегося на проверку, и не нашёл за что зацепиться. Перед ним был молодой повеса, путешествующий по миру, сражающийся на дуэлях и охотящийся на монстров. Большой ценитель адреналина, денег и женщин. Типичная молодёжь из глубинки, пытающаяся что-то доказать большому миру, но неготовая вступать в ряды системы. Слишком индивидуалисты для службы великой цели. Вольные стрелки. Отребье.

Вот только чрезмерно гладкая была жизнь американца. Почти как в книгах. С приключениями, с женщинами, с личной трагедией и даже с детскими травмами, которые барон легко преодолел и окреп благодаря им. Вопреки им.

А вот Ткача Реальности такая картинка сильно смутила. В другой ситуации он заподозрил бы чужака в том, что тот знаком с методом ложных слоёв, или же прошёл обработку у могучего психоманта рангом Арканист минимум. Но даже швов между слоями воспоминаний Керн не обнаружил. Всё выглядело чисто. Да и кто будет вкладывать такие усилия в человека, валяющего дурака на забытом фронтире? Ничего важного тут быть просто не могло, чтобы засылать агентов такого уровня, с настолько хорошо прошитой легендой.

И всё же… Дигриаз был не так прост, как пытался казаться. Хотя книгу действительно писал.

— Я поспрашивал людей, пока у меня было на то время, — продолжил Степан Родионович и, наконец-то, закурил. Выпустил клуб дыма. — Было два экипажа. Две машины из вашего автопарка. Последний раз их видели на автозаправке возле Малориты, оттуда они двигались на юг. Там несколько деревень и есть дорога к Скоробогатову. Но кроме этого есть государственное шоссе к Томашовке. Я думаю прокатиться по ней завтра, посмотреть внимательнее.

— Мы теряем время! — всхлипнул Фурсов. — А этот безродный выскочка… Этот убийца!

Керн положил ладонь ему на руку и схватился крепче, когда барон попытался вывернуться. Найти зациклившиеся мысли было не так уж и сложно. Ткач выдернул их из вороха прочих и уничтожил. На лице Фурсова появилось выражение недоумения.

— Прошу внимательнее следить за своим состоянием, — напомнил Керн. — Я не могу успокаивать вас вечно. Если будете продолжать мешать, то я буду вынужден вывести вас за круг принимающих решения. Закрыв глаза на всё ваше участие. Напомню, вы платите мне за результат, и я должен его обеспечить любой ценой.

— Простите, Степан Родионович, простите, — закивал Фурсов. Керн втянул в себя ещё дыма и выпустил в лицо барону, буравя его немигающим взором.

— Май дорогие друзья, — подал голос Дигриаз. Американец сдвинул шляпу на затылок и облокотился на стол, с заговорщицким видом оглядывая собравшихся. — Я иметь предложение! Вы же уметь смотреть голова!

Керн запыхтел трубкой, слушая чужака.

— Вы хотеть доказательства! Я знать, как добыть их, ю ноу! — улыбнулся барон. — Вы ведь кан рид немного мысли? Вы иметь лицензия?

— Да, у меня есть лицензия на создания слепка мысли, и она действительна, а также многократно принималась в судах, в качестве доказательств, — согласился Степан Родионович.

— Я могу вызвать Баженов в место, где вы его рид. Читать, коррект? Донт нужно смотреть дороги, искать трак, ю ноу. Мы всё сделать фаст.

— Вряд ли он согласится на это добровольно, — подал голос Листратов.

— Это не быть добровольно. Но он доверять мне и я сделаю его без сознания! Минимал риск!