— …Пусть она будет счастлива, — прошептала я. — Она заслужила это. Она заслужила больше, чем «очхор». Она заслужила — бриллианты. И мужа, для которого она самая — самая… Что бы ему не говорили! Кого бы не выбрало общество. Если он умеет идти наперекор мнению общества, и выбирать, то я хочу, чтобы именно он стал ее мужем! Теперь главное, чтобы паренек не сдрейфил.
Я смахнула слезу, чувствуя, как растрогалась от собственных мыслей. Втянула соплю и тут же улыбнулась генералу.
— Ну что ж! — выдохнула я, как капитан перед атакой. — Пошли радовать Тайгушу! — У неё появился богатый поклонник! И, возможно, настоящий человек. Это даже важнее, чем бриллианты. Но бриллианты — приятный бонус.
Мы вошли в палатку. Там — все утешали Тайгу, которая ревела, не переставая, как будто её только что лишили трона, торта и бекона одновременно. Спарта — вздыхала:
— Будет тебе ещё цацка! Вон, сколько выставок ещё впереди! Она не врала. Она верила. Как солдат перед битвой — даже если шансов мало.
Я подошла. Протянула коробочку. — Это тебе, Тайгуша, — улыбнулась я. — Кто-то явно в тебя влюбился…
Она покраснела. Смутилась. Потом — открыла. Под любопытными взглядами девочек. Под моим — тревожным. Под взглядом Марона — спокойным, как у стража на посту.
Глава 43
— ОГО! — дёрнулись девочки, глядя на роскошный браслет. — Не может быть! Какой красивый и дорогой!
— Кто-то точно в тебя влюбился! — шмыгнула носом Мэри, с завистью глядя на бриллианты. — Я вот хочу быть принцессой! Но так, чтобы принц в этом не участвовал! И желательно — умер сразу, как только сказал «да»!
Она не шутила. Она планировала будущее.
Слёзы утихли, буря улеглась, сменившись восторгом и радостью.
— Лучше быть самой-самой для одного единственного, чем самой красивой для всей толпы, — улыбнулась я, видя, как Тайга застёгивает подарок на своей руке. Она смотрела, как он перекатывается, как сверкает.
Я посмотрела на генерала, который тенью стоял позади меня.
Он не ушёл. Он не отвернулся.
Он был здесь. С нами. С Тайгой. С браслетом. С надеждой.
— Так, теперь ринг Симбы! Господин генерал! Вам часы! Говорите время! — спохватилась я, быстро усаживая Симбу на пуфик.
Это не просьба. Это — приказ. Война не ждёт. Особенно — когда на кону — рыжая буря по имени Симба.
Я быстро усадила Симбу на пуфик. Рыжие длинные волосы — огонь на ветру. Красивые. Но… не густые. Не как у Тайги — непродираемая тайга. А как у лисы. От чего Симба в ринге хитрая, лёгкая, с огоньком.
— Нам нужен объём! — прошептала я, колдуя над локонами, как волшебница перед решающим заклинанием. Щипцы. Лак. Невидимки. Магия. И капля отчаяния.
Потом — веснушки. О, веснушки. Они красивы. Как карта сокровищ на лице. Но на выставке — их часто стирают. Потому что «не идеально». Потому что «не гладко». Потому что «не как у Эспоны».
Но я — не стёрла. Я — оставила. Только красивую россыпь на носу и щеках. Как будто солнце поцеловало её и не захотело уходить. Как будто это — не недостаток. А — знак. Что она — настоящая. Живая. Своя.
— Ты — не должна быть, как все, — прошептала я, рисуя тени на веках. — Ты — должна быть, как ты. Рыжая. С дерзостью. С веснушками. С огнём в глазах. С улыбкой, от которой тает лёд. С походкой, от которой падают судьи. С характером, от которого мадам Пим теряет сон. Ты — Симба. А Симба — не просит разрешения. Она — берёт. И побеждает.
— А если я опять кого-нибудь укушу? — спросила она, прикусывая губу.
Прошлый раз на мелкой выставке, которую мы использовали как пробничек, Симба укусила судью. За то, что он залез ей пальцем в рот. Как будто визуальной проверки зубов было недостаточно! Я бы на ее месте поступила бы так же. А потом еще бы выплюнула палец на пол.
Похотливый старичок до сих пор пишет жалобы. Но уже — издалека.
— Если полезет грязными руками в рот, я еще и палец откусить разрешаю! — кивнула я, понимая, что это уже совсем унизительно. Во-первых, для этого есть лопатка. Во-вторых, неизвестно, где были эти пальцы пять минут назад. В-третьих, в регламенте строго прописано, что в рот рукой не залезать! Мы не лошадь!
Симба засмеялась.
Громко.
Свободно.
Как будто уже выиграла.
Мы спешили к рингу — как армия перед штурмом.
Симба — в огненно-рыжем платье, с веснушками, как звёзды на носу. На платье были листики. Это мы не роковая ведьма, а леди Осень.
Я — с ринговкой в руках, на которой были такие же листики.
Девочки провожали нас с криками «Удачи!», «Дави их!», «Кусай, если что!».
И тут — БАХ!
Глава 44
Небо разорвалось. Не по капле. Не мелким дождичком. А прямо как из ведра.
Проливной.
Ледяной.
Как будто кто-то перевернул небесную ванну и забыл закрыть кран.
— О нет… — прошептала я, чувствуя, как вода льётся за шиворот — Не сейчас… Не здесь… Не перед рингом…
Но лорд Басили — стоял в центре ринга. Слуга держал над ним зонт. Сам лорд был без плаща. И дождь все равно попадал на него, несмотря на все усилия слуги. Лорд стоял лицом, как у статуи, которую не трогает ни дождь, ни мольбы, ни слёзы. Он поднял руку. И коротко сказал:
— Круг.
— Но… дождь! — вскрикнула одна из участниц. — Мы промокнем! — завыла другая. — Макияж потечёт! — застонала третья. — Я заболею! — всхлипнула четвёртая.
Он не дрогнул.
— Кто не бежит — ваше дело.
Как отрезал.
Часть участниц отказалась. Ушла под зонтики. Сдалась. Спряталась. Как все нормальные люди. Но нас к нормальным судьба никогда не относила. А если и относила, то нас снова приносили обратно.
Симба — взглянула на меня. Улыбнулась. Той самой улыбкой — с веснушками, с огнём, с безумием. Я видела ее лицо, которое облепили мокрые волосы.
— Я побегу, — сказала она. — Я тоже хочу цацку! Теть Оль, это же наш шанс!
Я сглотнула. Сжала ринговку. Кивнула. И она бросилась вперед, а я за ней. На ринге среди луж оказались три участницы. Всего! Красивая девочка мадам Пим — в платье цвета крови, с ресницами до бровей, с улыбкой до ушей. Молоденькая пухленькая красавица с молодой гувернанткой — резвой, аки заяц, с ногами, как у олимпийца, и взглядом, как у победительницы и мы.
Зрители — спрятались под зонтики. Служанки — держали навесы над прическами и платьями хозяек.
Судьи — сидели под тентом, как боги на Олимпе, наблюдающие за страданиями смертных.
Лорд Басили — стоял под дождём.
Как будто проверял — кто выживет, а кто сдастся!
— Круг! — приказал он.
И мы стартанули. Дождь лупил изо всех сил. От воды, текущей по лицу я почти ничего не видела, во всем полагаясь на Симбу, которая мчалась впереди.
— Ещё круг! — послышался голос лорда Басили.
Что? А ничего, что мы тут побыстрее планировали! Тут вон какой дождяра зарядил! Да у меня даже панталоны промокли!
— Ещё круг! — никак не мог угомониться лорд. Казалось, он наказывал всех участниц, только за что?
Но у меня были на этот счет предположения. Ревнивая супруга лорда, леди Басили, видимо, потеряла мужа и заскучала. И наверняка прислала слугу с запиской. Вот настроение лорда и упало в лужу. И теперь всю свою злость он вымещает на нас. Мерзкий тип! О чем я неоднократно уже говорила!
Мы бежали.
Симба — впереди.
Я — за ней, как тень, как щит, как безумная тётка с ринговкой.
Вода — хлещет в лицо.
Платье — прилипло к телу.
Туфли — хлюпают.
Макияж — течёт, как река после наводнения.
Радовало то, что мы страдаем не одни. С нами страдает и так же задорно скачет по лужам мадам Пим. Но я пока что потеряла ее из виду.
И тут они подустали и я увидела свою злейшую конкурентку.
Она задыхалась, хрипела. Ну еще бы в ее возрасте только носки вязать внукам.
Костлявой рукой с дорогими кольцами она схватилась за бок и простонала, сбиваясь с ритма.
Её макияж — потёк. Лицо выглядело жутко.
