Развестись и попасть - это я умею. Путь львицы (СИ) - Моргана Фата

Он искал себя – а я теряла себя каждый день, стоя в пробках, считая копейки, решая чужие проблемы, возвращаясь домой без сил.

Секс исчез первым.

Он говорил, что телесное – это вторично, когда ты в поиске духовного. Я не спорила. Потом привыкла к отсутствию секса, и когда он пытался прикоснуться, я уже не хотела. Была слишком уставшей, слишком злой, слишком... одинокой рядом с ним.

Потом исчезли поцелуи. Потом разговоры сменились упреками.

А потом я осознала, что живу с чужим человеком, который давно уже не со мной, а где-то в дебрях собственного «я».

И вот теперь я здесь. Среди шелестящих растений, в теле эльфийки с печальной историей. А он – там. Всё ещё, возможно, ищет себя. Скорее всего нашёл новую шею в виде собственной матери, на которой удобно сидеть.

Я перевернулась на бок, прижав небольшую подушку, украшенную вышивкой в виде лягушки, к груди. На губах была горечь. Но в ней, на удивление, не было боли. Только усталость снова накатила.

“Как же они это делают? – размышляла я, глядя на качаемые ветром ветки, за которыми было видно клочки голубого неба. – Эти эльфийки. Столетиями живут рядом с одними и теми же мужчинами, и те… не уходят. Не холодеют. Не прячутся за книгами и отговорками. Не исчезают в собственной важности”.

Я вспомнила Сэли – партнёра моей новой матери. Он был тихий, немного замкнутый, сдержанный и пугливый. Но как он смотрит на неё…

Без страха. Без усталости. С преданностью. Как будто ему хватает просто того, что она есть.

Стало завидно. По-хорошему так. Интересно, сколько они уже вместе?

А потом в памяти всплыл другой взгляд.

Более горячий. Почти жгучий. Истара. То, как он почти выклянчивал у меня ласку вчера. Как он смотрел на меня своими глазами-угольками. Как испугался, когда я ушла, сказав только “я подумаю”. Какое облегчение испытал, когда я сегодня сказала, что просто забыла печать в комнате.

И я… искренне хотела еще. Его взгляда. Его слов. Может быть даже признания в любви – второго в своей жизни, но от этого не менее волнующего.

Мне ужасно хотелось не играть с ним, а до одури, впрок нацеловаться. Дотронуться языком до его клыков.

Мечта…

Это желание вспыхнуло во мне, как вспыхивает все внутри от первого глотка крепкого вина. Я повернулась на бок и спрятала лицо в подушке, словно могла этим скрыть внутренний пожар.

Но… а что, если и он остынет?

Если со временем, как и бывший, начнёт закрываться? Вдруг всё это – просто иллюзия? Очередная глава в глупом любовном романе, где он сначала боготворит, а потом забывает?

Я сильная. Я взрослая. Но я не была уверена, что смогу пережить все это ещё раз.

Я закусила губу. Пальцы сжались в кулак. Желание и страх ходят рядом. Как тень и свет.

– Только бы не наскучить тебе, – прошептала я, – только бы ты не остыл...

Одно из моих сильных качеств – я не умею просто подолгу лежать и страдать.

Если появляется вопрос – я ищу на него ответ. Так было всегда. Так и будет. Потому, размышляя над тем, как эльфийки удерживают своих мужчин рядом на протяжении столетий, я не могла просто оставить это в подвешенном состоянии. Меня начинало грызть изнутри.

Я вернулась мыслями к партнёру своей матери – к Сэли. Чем, по сути. он отличался от моего муженька? Его ведь тоже содержали в каком-то смысле. Но он не выглядел подавленным, обиженным, несчастным. Напротив, в его взгляде было участие, спокойствие и привязанность. Он не выглядел забытым или ненужным, несмотря на то, что в этом доме явно всем заправляла женщина. Он не был пассивным объектом – он был частью всей этой сложной, живой системы. И он, как ни странно, от этого, казалось, только расцветал.

“Надо с ним поближе познакомиться, – решила я. – Это будет полезно. И матушку порадует”.

Пожалуй, мне нравилась эта женщина. И нравились ее отношение с партнером.

И я начала примерять всё это на себя.

Почему я не смогла удержать своего бывшего? Почему он становился всё более отстраненным и холодным? А я – всё более усталой, истощенной и одинокой, даже когда мы были в одной комнате.

Во всем этом, как не крути, и моя вина имелась.

Я начала понимать, что слишком многому позволила случиться. Слишком многого не сделала. Я потакала его апатии, потому что боялась быть жестокой. Терпела его безработицу и бесконечное «саморазвитие» только потому, что жалела. Мне казалось, что я заботливая, что я – молодец. А, может быть, ему нужна была не жалость, а пинок? Не сочувствие, а ответственность.

Может, если бы я вытолкнула его в мир, дала ему цель – всё пошло бы иначе?

Теперь всё иначе. Я больше не хочу плыть по течению и ждать, когда человек рядом со мной остынет. Не хочу быть молчащей тенью, принимающей всё, что ей дают. С Истаром всё будет не так. Я не позволю пустоте сожрать нас изнутри. Я не дам скуке поселиться между нами. Мне не нужно, чтобы он нуждался во мне как в спасательном круге, но он должен знать – я рядом. Я участвую. Я веду.

Осознав это я даже обрадовалась тому, что матушка поручила ему работу, не связанную со мной. Это значило, что он будет встроен в структуру этого места. Он не просто пленник, не просто вампир, не просто игрушка или зверушка.

Он теперь часть системы, в которой может вырасти, укорениться, обрести смысл жизни.

А значит – не зачахнет. Не сбежит в себя. Не сгорит в вечной тоске, как это сделал мой бывший. Пусть у Истара будет дело, обязанность, место. Это важно. Для него. Для меня. Для нас.

Мне определенно нравилась моя новая матушка. Она была куда дальновиднее меня. Интересно, сколько ей лет?

“С ней тоже стоит сблизиться, – подумала я, ковыряя гамак. – Пусть я не ее дочь, но рядом с ней, может, и я чему-то научусь”.

Я вспомнила свою маму. Ту, настоящую, которая осталась там – в другом мире.

Она всегда казалась мне невероятно крутой. Высокая, красивая, собранная. Успешная женщина с крепкой карьерой, ухоженными руками и холодным взглядом. Она не опаздывала, не ныла, не позволяла себе быть слабой. Я в детстве мечтала быть на неё похожей. Правда, с возрастом это становилось всё труднее делать. Мы начали отдаляться. Слишком разными пошли путями.

Особенно сильно мы поругались, когда в моей жизни появился он – мой будущий бывший. Мама его не одобряла. Не кричала, не уговаривала. Просто смотрела на меня так, будто я – разочарование. Лёд в глазах. Немой приговор.

Меня это тогда ужасно выбесило.

А я выбрала не её путь. Я выбрала быть не такой, как она. Я выбрала любовь. Или то, что тогда казалось ею. Работать где придется, тянуть быт, тащить отношения на себе, оправдывать все его бездействие депрессией, не спорить, не давить. Хотела сохранить семью, хотела удержать. Мама не простила мне этой слабости. А я – её холодности.

Мы уже несколько лет не разговаривали.

И был еще папа. С ним я общалась. Он всегда был рядом в детстве. Вечно за компьютером, с каким-нибудь политическим видео на фоне. Работал где-то… как-то. Не престижно, но стабильно. Вечный чай с мёдом из-за больного желудка, старые футболки, немного лишнего веса. Он не обижал, не ругался. Он просто был. Уютный, мягкий, и… скучный. Наверное, мама считала его скучным тоже. Между ними не было страстей, не было громких ссор. Но и тепла не было. Только усталость и привычка.

Теперь, глядя на это со стороны, я понимала, насколько всё это на меня повлияло. По сути у нас обеих все было не так уж и хорошо, а? Только у мамы хотя бы была она сама. А у меня – ничего.

“А, может, не сошелся свет клином на ком-то одном? – подумала я. – Тут ведь с этим проще. Надоел один – завела другого. Или нет?”

От всех этих мыслей я почувствовала, как все эти глупые. Почти подростковые страсти начали остывать. Я закрыла глаза.

“Нечего влюбляться, – подумала. – Ты Истара вообще не знаешь. Ну… красивый. Ну да, вампир, любимый фантастический типаж. Еще и влюбленный. Но тебе надо быть холодной и собранной, чтобы поддерживать эти угольки в глазах”.