Древесный маг Орловского княжества 6 (СИ) - Павлов Игорь Васильевич

Горячий поцелуй напоследок… ещё минут на пять.

— Люблю тебя, — шепчет девочка, когда я отпускаю её.

И сердце моё сжимается от тоски, когда увожу свой взгляд в сторону, ничего не ответив. Разворачиваюсь и молча ухожу, не зная, что на это сказать. Просто соврать, давая ложную надежду уже не могу. Ещё вчера мог, а сейчас не в силах себе этого позволить.

Осязаю, как она смотрит мне в спину, как по её румяным щекам текут слёзы. Ощущаю с болью, как рассыпается её сердце. И спешу прыгнуть в седло. А когда уже там, долблю в бока сильнее, лишь бы скорее почувствовать шальной ветер.

Я не знаю, что со мной, я просто не знаю, как это выразить. Нечто сравни смятению. Видимо, просто думаю о другой, жалея эту. И как же внезапно вышло, что я вновь стал думать о Василисе, не просто, как о друге. Отчаянно не хотелось становиться, как все очарованные ей бесконечные массы людей. Бесконечное тупое стадо. Наверное, в Орёл я ехал за тем, чтобы убедиться, что смогу отпустить её. Уже в который раз.

А она в Академию учиться едет, чтобы терзать меня дальше.

Выскочили на дорогу в Калугу, где по обе стороны разорённые деревни стоят. Но люд уже понемногу возвращается в дома, кто–то разбирает завалы.

Около километра проскакал и сбавил обороты.

— Ты чего? — Возмущается Пересвет, поравняв коня. — Отдохнул, теперь рвёшься за новой нечистью? Может, помедленней поедем, а то моя животина хромать начала.

— Ещё бы ей не хромать, ты весишь больше её, — слышу от Гайи.

Одна Руяна молчит, пристроилась с другой стороны от Пересвета, посматривает на меня, будто высмотреть что–то хочет.

Дорога узкая, лес со всех сторон вскоре надвинулся. Но поселения меж деревьев проклёвываются. После полудня завернули в одно такое, что у речки стоит. Люд принял радушно, несмотря на то, что половина домов пустует.

Купили у местных яиц варёных да картошки, витязю ведро молока. Сидим на бережку, пикник устроив. Хорошо тут, решили на пару часиков зависнуть. Лица у друзей счастливые. Даже жрица улыбается, оказавшись среди деревьев у водицы.

Раздал всем по десять золотых монет премии.

— Ваша доля, братцы, — прокомментировал.

Пересвет с радостью захапал лапой здоровенной и загребущей. Гайянэ покривившись, взяла. А Руяна выпалила:

— Мне золота не надо, я служу сыну Ярило от сердца.

— Бери, сказал, — прошипел на неё. — Все тут от сердца мне служат. А я от сердца даю.

— Отрывает прям, — посмеивается витязь и получает от меня дружеский удар кулаком в плечо.

— Убьёшь, барин, пощади! — Посмеивается в ответ витязь.

Жрица насупилась, но монеты приняла.

— Купишь себе трусики барские, кружевные, — выпалил Пересвет и заржал гадко. Что–то он в последнее время совсем разошёлся.

Жрица отвернулась, закатив глаза. Вроде всё равно ей на подковырки, а что–то ветви над нами всё сильнее шелестят.

— Можно и платьев, и карету с белыми лошадками, — дальше мелет идиот.

— Сейчас чья–то кобыла в речку пойдёт топиться, — прокомментировала Гайя. И витязь захлопнул, наконец, пачку.

Руяна едва заметно улыбнулась. И это заметили все.

— Прости, сестрица, я просто пытаюсь тебя развеселить, — пробурчал Пересвет. — За Дарью во век твой должник, так что можешь и кобылу утопить, я злиться не стану.

— Так, всё, — фыркнул я. — Пей своё молоко.

— Да не хочу уже, там какие–то волосы плавают, марли у них что ли нет? — Возмутился. — Эй, старуха! Что тут за волосы в ведре?

Услышав ворчание верзилы, бабуля наоборот поковыляла ещё быстрее прочь.

— Это лобковые, — выпалил я, не стерпев, и заржал от души так.

Аж на всю деревню закатился.

— Бабкины что ли? — Уточнил Пересвет и сам заржал.

А вот девки юмора явно не уловили. Рожицы недоумевающие сделали.

Откинулся спиной в траву. Под журчанием водицы нежусь, глядя, как через кроны косые лучи пробивают, ветерок порывистый листвой поигрывает, как живой. Ох, и хорошо тут. Спокойно среди верных друзей.

— Ну что Руяна, — говорю скрипучим голосом, нежась на травке. — Как тебе наше приключение?

— Я поучаствовала в великой битве, Ярослав, — заявила вдруг та с гордостью. — И очень благодарна тебе за это. До встречи с тобой жизнь моя была скучна и почти закончена. Но теперь я начинаю сочувствовать людям. И больше не чувствую презрения в глазах других.

— Пусть только кто осмелится взглянуть косо на сестрицу, — забурчал Пересвет, тоже разлёживаясь. — Глаза аккуратно выколю своей славной секирой.

— Хотела бы я на это посмотреть, — слышу саркастичный комментарий Гайи. — Ру? Не хочешь искупаться?

А вот это уже волнительно звучит. Мы с Пересветом тактично делаем вид, что дремлем, когда жрица с изгойкой шуруют за камыш.

— Пошли, подсмотрим? — Шепчет с азартом витязь, когда уже слышны всплески.

— Ты иди, а я потом посмотрю, что они с тобой сделают, — посмеиваюсь.

— Да мы аккуратно. Они даже не заметят.

— Вон, видишь трёх белок на ветке? — Киваю на соседнее дерево.

— Ага, странные какие–то. Подожди, — ахает. — Это её прихвостни что ли?

— Временные шпионы. Так что не рискуй, братец. А то порвут в клочья.

— Зверьки эти, да ну брось.

— И эти, и вон те, и вон те, и дальше смотри на суку сидит целая стая. Что? Передумал подглядывать?

— Странных баб понабрал в свиту, ни зажать, ни пощупать, ни подсмотреть, — ворчит Пересвет…

Проснулся я через час от вкусного запаха жаренной рыбы. Гайянэ хлопочет, а Руяна в это время над водой колдует уже одетая. Поднялся глянуть, жрица на краю бережка сидит на корточках, руку вытянула, ладонь у самой глади. А там рыбёшки всех величин хоровод водят! Штук сорок набралось, и ещё подтягиваются.

— Ого, какие послушные, — комментирую. — И много сил уходит?

— Много, — признаётся жрица, отпуская рыбёшек. — Но я только учусь говорить с водными…

Перекусили ещё и отправились в путь сытые и ленивые.

От деревни к деревне скачем, у люда дорогу спрашивая. Если поначалу один путь был, то к вечеру всё больше перекрёстков встречается. И уже не ясно, где дорога главная, а где тропка.

В пути с Пересветом не соскучишься, он всё пытается подшутить над девками, в ответ получает от Гайи. Жрица за всем этим наблюдая, только глаза закатывает. Иногда улыбается, иногда делает вид, что не слышит. За мной тоже можно заметить некоторую отстранённость периодами.

В седле думается хорошо, когда едешь спокойно. Особенно о чуждом и враждебном мире, где недавно побывал. Мире, который стремится сюда не из бодрых побуждений. Мир Разлома, чёрт бы его побрал. Столько противоречивой информации об этом. Но уже есть первый опыт! Как предположила Градимира, два мелких демона решили объединиться и сделать ставку на выращивание курии десятого уровня. Поэтому с ними было справиться не сложно, имея четыре доспеха. На вопрос, если бы портал полностью закрылся, а я не успел, она развела руками. Мол, обычно она в одиночку закрывала два–три канала и спокойно успевала к порталу без всякой спешки.

Заикнулся, можно ли открыть тоннель оттуда самому, и её настроение сразу же переменилось. Похоже, есть секреты, которыми опытные рейдеры не делятся. Или она просто не знает о таком, но предрассудки заставляют её думать, что это прерогатива тёмных и тех, кто сговорился с демонами. А сама просто лазит в порталы и закрывает их, успевая вернуться.

Но один путешественник с родовым перстнем с изображением розы на щите сумел–таки открывать портал с той стороны. И я всё больше сомневаюсь, что это обычная практика. Надо расспросить Морозову. Может, уточнить моменты у артефактора, хотя я ему всё меньше доверяю.

Разломы ещё будут появляться на русской земле. Это моё предчувствие. С рейда я урвал не только поножи и вторые комплекты (шлем с нагрудником), но и прокачал резерв аж на девять единиц. Учитывая, что магию не использовал, это неслыханная халява! И теперь мой общий резерв составляет сто сорок четыре единицы.

С такими успехами, я смогу не только использовать замедляющий время крестик Ратко, но и начну летать парящим орлом на большие расстояния. А это, мать его, такая свобода! И невероятная сила в нашем мире.