В тени сталинских высоток. Исповедь архитектора - Галкин Даниил Семенович

Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 123

Мудрая мама без дальнейших комментариев бережно уложила меня спать и нежно поцеловала на сон грядущий…

Утром, в привычном режиме, я отправился с отцом на вагранку. Эпизод с чемоданом на станции Азанка всплыл в моей памяти только во время написания этой книги – почти семьдесят лет спустя!

Меня настолько переполняло чувство ответственности и интереса к порученной работе, что я до полуночи пропадал на стройке и за чертежной доской. Почти ежедневно приходилось выезжать в Артемовский для участия во взаимоувязке всех частей проекта и внесения на ходу неизбежных поправок и изменений. Мой сон сократился до пяти-шести часов. Я вскакивал, преодолевая сильное желание продолжать сон. Быстро умывался, проглатывал на ходу завтрак и мчался на вагранку или на полустанок к первому поезду. Общаясь с опытными инженерами и сельскими строителями-практиками, я с жадностью проглатывал каждое высказывание, которое могло пополнить пока еще скудный объем знаний в области проектирования и строительства. Все это прочно оседало в моей цепкой памяти. Появилось больше уверенности в аргументации при отстаивании своей позиции по тем или иным вопросам. К величайшему огорчению, мой первый опытный наставник и консультант Геннадий Савельев был отозван в Свердловск. Поэтому мне пришлось полностью переключиться на нормативно-справочные источники и техническую литературу.

Цех был запущен в эксплуатацию через шесть месяцев от начала земляных работ. Три бригады сменяли друг друга по скользящему графику в условиях жестоких морозов, злых ветров, обильных снегопадов. Бригады состояли из местных умельцев, деды и прадеды которых в далеком прошлом переселились из различных губерний. Возглавлял бригады прораб по имени Вагиф: опытный строитель и единственный, имеющий среднее техническое образование. Общее дело нас очень сблизило, несмотря на значительную разницу в возрасте. Он по-доброму меня подначивал, вспоминая сказочные изречения Бажова: «Что, Данила-мастер, выходит твоя архитектурная чаша?» Я в унисон ему отвечал: «Что, кудесник Вагиф, быстро ты слепил эту чашу?»

Питались они артелью. Однажды на строительной площадке появилась молодая доярка из местного колхоза со странным именем Клуша. Она рассорилась с председателем, и он отстранил ее от работы. Вагиф в шутку спросил:

– А почему одна пришла, без коровы?

Клуша, видимо, не очень разбиралась в шутках и серьезно ответила:

– Если бы я знала, привела бы собственную корову.

Вагиф в той же шутливой форме сказал:

– Это поправимо. Только боюсь, что она нас всех забодает.

Клуша опять не поняла шутку и в том же серьезном тоне ответила:

– Нет, не забодает. Она у меня очень смирная.

На этом диалог закончился. Вагиф деловито предложил ей стать поварихой и обслуживать всю артель из трех бригад. Первую смену она кормит, вторая и третья смены сами разогревают то, что приготовлено ее умелыми руками. В заключение Вагиф резюмировал:

– Если ты согласна, завтра с утра ждем тебя. Только не вздумай корову приводить. Пусть стоит в стойле и жует сено, чтобы молока было побольше. Вот его приноси. Мы сбросимся все тебе на зарплату и дополнительно на молоко. Кстати, того гляди – может быть, среди нас, добрых молодцев, жениха себе подберешь.

Клуша ответила все так же серьезно:

– Согласна на ваши условия. Готова быть поварихой и поить вас парным молоком. А если кому из холостых понравлюсь и он мне тоже, буду верной женой.

Я примкнул к коллективной харчевне на равных условиях. Моя стабильная на период строительства цеха зарплата позволяла это. Большую ее часть я отдавал маме в общий семейный бюджет. Оставшиеся деньги тратил в основном на покупку книг по архитектуре и строительству. Во время частых выездов в Артемовский не забывал привезти уральские сладости для сестренки. Иногда успевал заскочить на городской базар, где приобретал у местных бабушек теплые носки, рукавицы и другие нужные вещи для родителей. Я видел, как трогало их проявление внимания и заботы от неуправляемого шалопая в недалеком прошлом. С отцом за короткий период совместного пребывания на Урале установились совершенно новые отношения, основанные на мужских, глубоких и немногословных, чувствах и полном взаимопонимании.

Тем временем зима медленно и неохотно сдавала свои позиции. Солнце все чаще разрывало серую плотную пелену облаков и из образовавшихся голубых окошек нежно обволакивало своим теплом истосковавшихся людей. Наступил долгожданный день завершения строительства и ввода в эксплуатацию цеха. По установившейся традиции был проведен митинг с выступлениями директора, партийного и профсоюзного лидеров. Директор перерезал красную ленточку, и вся людская масса хлынула внутрь цеха. Даже солнце решило поучаствовать в этом торжественном событии. Оно щедро запустило через окна в наружных стенах и светоаэрационный прямоугольный фонарь среднего пролета яркие слепящие лучи. Не верилось, что совсем недавно на месте цеха был бугристый замусоренный пустырь.

Всем участникам ускоренного строительства приказом директора была объявлена благодарность и выплачены премии. Я также вошел в их число. Для более узкого круга устроили скромный банкет, на который пригласили Вагифа и меня. Отец восседал рядом с директором и время от времени поглядывал на меня с доброй и, как мне показалось, счастливой улыбкой. Тосты были за скорый перелом войны.

Но потряс меня неожиданный тост директора уже ближе к завершению банкета. Он предложил выпить персонально за Вагифа и меня. Пожелал нам дальнейших строительных успехов. Я сильно смутился и даже низко опустил голову, как в школьные годы, когда подвергался словесной «порке»… что делать, к похвалам я не привык.

На следующий день с нескрываемой грустью пришлось освободить уютную комнату, где долгую зиму провел в состоянии небывалого творческого порыва при рождении своего первого архитектурного детища. Мне нужно было определиться, чем заняться дальше.

По дороге с работы отец высказал твердое желание, чтобы я после вынужденного перерыва продолжил учебу. Он предлагал завершить школьное или получить среднее техническое образование по архитектурно-строительному профилю. Не исключалась также попытка поступления в вуз. Этот вариант он считал наиболее приемлемым, поскольку из-за войны в вузах был катастрофический недобор. А мой, пусть и небольшой, жизненный и практический опыт давал больше шансов, чем обычным абитуриентам.

Я с отцом полностью согласился, хотя сам больше склонялся к продолжению учебы в техникуме с архитектурным уклоном. Такой как раз был в Артемовском. Учеба в нем позволяла бы чаще навещать родителей. А поскольку до предполагаемой учебы оставалось еще много времени, я изъявил желание заняться полезным делом и, соответственно, немного подзаработать. Отец с пониманием отнесся к этому. Он перечислил возможные варианты временной работы: подготовка специальных форм (так называемые «опоки») под заливку в литейном производстве либо освоение одного из видов станочного оборудования.

Окончательное решение пришло неожиданно. Все три бригады во главе с Вагифом временно остались без работы. Молодые работники стали получать извещения из районного военкомата о предстоящем призыве в армию. Оставшиеся, по ежегодной традиции, решили в начале весны податься на лесозаготовки Северного Урала в таежные леса Туринска и Тавды.

Таежная глубинка

Вагиф предложил мне поехать с ними. Он и раньше рассказывал мне о сезонных выездах целыми артелями на лесозаготовки. Труд это нелегкий, с физической нагрузкой, бытовыми неудобствами. Однако он не лишен романтики и способствует всесторонней закалке. «Это занятие для сильных духом и телом людей», – заключил Вагиф.

Когда я поведал родителям об этом, отец пожал плечами:

– Тебе решать. Ты уже взрослый.

Мама разволновалась и стала отговаривать. Включилась в разговор и сестренка. Она весело закричала:

– Возьми меня с собой! Это так интересно! Я буду помогать пилить и таскать бревна.

Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 123