Империя (СИ) - Аксёнов Жан

— Чего??? — нахмурился лысый.

— У меня, понимаете ли, психологическая травма. Я сам третьего дня отца похоронил, и не хотел бы оставлять детей сиротами.

Делая вид, что изучаю документ, я шагнул немного вперёд. Как и ожидал, в ожидании вожделенной подписи всё внимание бандитов оказалось прикованным к бумаге. И даже стволы немного сдвинулись. Ещё полшажочка… Есть!

Теперь коренастый и лысый, сами того не замечая, направили оружие друг на друга. Взгляд украдкой в сторону четвёртого… так и есть, он тоже на бумагу пялится, ствол опущен и смотрит уже не на Артёма, а в землю. Сказанное мной пытается переварить. Аж слышно, как мозги скрипят. Пора.

— А мы тут при чём? — непонимающе спрашивает коренастый.

— А вы только что подписали себе смертный приговор, — отвечаю ему, телекинезом подвешивая в воздухе бумагу с ручкой и делая плавный шаг назад. — ОГОНЬ!

Для надёжности я добавляю немного внушения, и три выстрела звучат одновременно, сливаясь в один. И если лысый ещё успевает заподозрить что-то неладное и немного отводит ствол от подельника, то вот коренастый оказывается потупее. Заряд, по всей видимости, крупной картечи, выпущенный в упор, отбрасывает лысого к их седану, вминая спиной в переднее крыло. Он даже мявкнуть не успевает — так и испускает дух, глядя на товарища с детской обидой.

Тот же, получив пулю из карабина в плечо, выпускает раненой рукой ружьё, и мне остаётся только перехватить его поудобнее за цевьё. Рывок — и ружьё, выбрасывая стрелянную гильзу, смачно бьёт коренастому в переносицу. Что-то хрустит, и пальцы бандита отпускают рукоять.

И в это же мгновение пищит чуйка — в меня летит классический такой огненный шар. Рыжий, сука, и правда оказался магом. Причём нехилым таким. Не растерялся, и влупил по мне. Но вот чего он точно не ожидал — так это того, что я перехвачу его файербол телекинезом и швырну обратно. Как же у него округлились глаза! Но щитом прикрылся, и огонь безопасно растёкся по невидимой энергетической поверхности.

А если так? Сдвигаю цевьё вперёд, досылая патрон в патронник, и стреляю в рыжего в упор. Так и думал! Картечь оказывается непростой, и щит лишь немного её придерживает. Рыжий выбывает из нашей игры ещё живым, но тяжело раненным.

— Стой, тварь! — слышу я окрик сзади.

Тощий очнулся. Аккуратно поворачиваюсь к нему и улыбаюсь от уха до уха. Ствол в его руках гуляет из стороны в сторону от страха, но взгляд решительный. Дотягиваюсь телекинезом до ружья и медленно сжимаю — цевьё, ствольную коробку, затвор, пальцы тощего… Он орёт, срываясь на визг, но я просто тяну его к себе, и наношу завершающий удар, энергетический, аккурат промеж глаз. Росчерк синей молнии впивается в бандита, и визг внезапно обрывается, а я чувствую неожиданный прилив сил.

Никогда ещё никого не убивал… Но, к несчастью для бандитов, с психикой у меня всё в порядке, да и в академии нас не только бумагами заниматься готовили — общая военная подготовка для всех аристократов обязательна. И убивать — тоже учили.

Коренастого, с разбитым лицом, я добил уже спокойно и сознательно, использовав всё тот же энергетический удар. И снова ощутил, как в меня хлынула энергия. В этом жизненной энергии, видимо, было побольше — мне достаётся порция пожирнее. И если после тощего я лишь полностью восстановил все свои затраты энергии… то после коренастого у меня как будто доступный объём вырос!

Остался рыжий, который уже и без моего участия был не жилец. А жаль — было бы чудесно сперва его допросить. Например, кто заказчик.

Убедившись, что рыжий и правда готов испустить дух, я милосердно помог ему в этом нелёгком занятии. От накрывшей в ответ волны энергии я даже вздрогнул. Пожалуй, об этом я не стану распространяться даже в кругу семьи. А то ещё сожгут…

Мысли вернулись к рыжему и его банде. То, что не для себя любимого «женишок» старался — ежу понятно. Даже такой обсос догадался бы сперва по-хорошему поговорить. А значит, именно силовое решение им и было нужно. Лерку забрать и по брачному договору за кого-то замуж выдать. Остальных, как свидетелей — в расход.

И тут до меня дошло.

Но размышления мои оказались прерваны душераздирающим воплем на такой высокой ноте, что заложило уши. Обернувшись, я увидел Леру. Она успела выбраться из пикапа и теперь стояла, прижав кулачки к груди и, зажмурив глаза, визжала. Нет, не так. ВИЗЖАЛА. Как умеют визжать только маленькие девочки, когда видят паука у себя на руке.

— Всё? — ровным голосом поинтересовался я, когда у неё закончился в лёгких воздух.

— Ты их убил! — воскликнула она таким тоном, будто речь шла не о бандитах, а о котятах.

— А надо было им тебя отдать? — приподнял я бровь.

— Нет, но… — сестрёнка замялась, не зная, что ответить. — Но можно же было, не знаю… Позвонить в полицию?

— Валерия, не говори ерунды, — вмешалась в разговор мама, тоже выйдя из машины. — Твой брат поступил, как подобает. Слава богам и императору, здесь он в своём праве.

— А у меня от выстрела уши заложило! — сообщил Артём. — Ну ты круто-о-ой! А можно я себе ружьё возьму?

— Не раньше, чем сдашь мне экзамен по стрельбе, — покачал я головой.

Артёмка — ходячая катастрофа. Причём сам из любой передряги без единой царапины выходит. А вот мир вокруг него рушится. И я больше чем уверен, что стоит ему хотя бы приблизиться к ружью — оно непременно выстрелит само, попадёт в бензобак и всё к чертям собачьим взлетит на воздух. И единственный, кто при этом не пострадает — будет Артём.

Так что нет уж. Только через мой труп!

Тем не менее, ружьё я прибрал. Доброе ружьё, зачем добру пропадать. И карабин тоже прихватил. И несколько коробок с патронами из багажника. Порылся по карманам покойников, но, к сожалению, ни документов, ни письма от заказчика с признательными указаниями не нашёл. Документов на машину тоже не обнаружил, не удивлюсь, если угнанная. Но на всякий случай номера переписал — и регистрационные, и кузова. Может, когда-нибудь получится пробить, но точно не в лоб. Сфотографировал на телефон бандитов — с тем же расчётом. Может быть, где-нибудь, когда-нибудь…

— А мы что, не заявим в полицию? — спросила наконец Лера, внимательно наблюдая за моими действиями.

— Нет, не заявим, — покачал я головой. — Объяснить, почему?

— Будь добр, — неожиданно ответила мама. — Я не спорю, но мне тоже интересно.

— Потому что они собирались нас здесь убить и сбросить с обрыва, — начал я объяснять. — Демоны уже к вечеру не оставили бы от тел даже костей, а нету тела — нету дела. Вся эта брачная афёра нужна с единственной целью — прибрать к рукам землю. Лерка родила бы сына, и он стал бы новым графом Каменским.

— Да кому нужна эта земля? — удивилась Лера. — Она даже нам-то дохода давно уже не приносит.

— В умелых руках… — вздохнул я, не договорив. — Земля она и есть земля. В конце концов, её больше не производят, так что ценность со временем будет только расти. Но кое в чём ты, сестрёнка, права.

— Серьёзно??? — тут даже Артём удивился.

— Да, — усмехнулся я. — Надо узнать, кому и зачем могла понадобиться наша земля. Если заявим в полицию — о происшествии станет известно, и заказчик заляжет на дно. А так он решит, что идиоты просто провалили задание. Может, их самих демоны сожрали. И попытается добраться до нас ещё раз.

— Будем ловить на живца? — Артём захлопал в ладоши.

— Это на меня что ли? — догадалась Лера.

— Это что, на Леру? — нахмурилась мама.

— Вообще-то на меня, — улыбнулся я.

И занялся уборкой. Закинул тела в машину, усадив их в более или менее правдоподобные позы. Тощего вперёд, вместе с покуроченным ружьём, на переднее пассажирское. А лысого на заднее, позади водителя. Сняв машину с ручника, аккуратно, телекинезом, выкатил её обратно за поворот. Там пришлось поднапрячься — дорога пошла в горку. Откатив на полсотни метров, завёл двигатель и отпустил.

Седан разогнался, протаранил жидкие кусты, росшие на краю обрыва, и ухнул вниз на скалы с высоты пятого этажа. Я ожидал взрыва, как в кино — но его не последовало. И это, если вдуматься — хорошо. На запах свежей крови демоны скорее сбегутся, чем на жареный на бензине шашлык.