Империя (СИ) - Аксёнов Жан

— Поехали, — распорядился я, садясь в машину.

ㅤ

Дальше ехали молча. Лично мне говорить не хотелось. Да, подготовка в академии, да, разбойники и наверняка — убийцы. Они заслужили смерть. Да и за бандитское нападение на аристократа им полагалась в лучшем случае казнь. Но даже так приятного мало. Не о таком я мечтал.

Но жалеть о случившемся мне даже в голову не приходило. Эти ублюдки посягнули на святое — на мою семью. И пусть радуются, что лишились своих никчёмных жизней быстро и почти безболезненно.

Оставался только тонкий момент с полицией. Самооборона снимала с меня всякую ответственность, кроме обязанности заявить об инциденте. Если не заявить, то это… и тут я невольно усмехнулся, сравнивая законы из прошлой жизни и из этой. Там я сам оказался бы на скамье подсудимых, если бы не сообщил. А здесь это всего лишь… административное правонарушение! Самое большее, что мне грозит — штраф! Да, пять сотен рублей — тоже деньги, и на дороге не валяются. Но шанс выяснить, кто нанял ублюдков — того стоил!

И была ещё одна вещь, которую требовалось обдумать. Я прислушался к себе. Совершенно точно поглощённая при умерщвлении бандитов энергия не просто усвоилась, а расширила хранилище. Убивать, чтобы становиться сильнее? Сомнительное удовольствие. Но… может быть, это сработает на демонических тварях?

За такими размышлениями я и не заметил, как мы доехали до деревни. Единственная на наших родовых землях, с поэтическим названием Радость. Если кто и жил в радости со всей определённостью, так это наши деревенские. Правда, сам я бывал в деревне последний раз ещё в раннем детстве, совсем пацаном. С тех пор, как родился Артёмка, мы на «дачу», как шутливо называла родовые земли мама, ни разу не выезжали. И как там шли дела — не особо интересовались. Отец ездил, но почему-то всегда один.

Но даже детских воспоминаний хватало, чтобы помнить, что единственная дорога к поместью идёт через деревню.

Вот только я совсем забыл, что деревня окружена самым настоящим частоколом в три метра высотой. И никак не ожидал, что за массивные ворота при нашем приближении выйдет десятка полтора вооружённых стволами мужиков.

«Так-то вы встречаете своего графа!» — подумал я, останавливаясь в нескольких метрах перед угрюмой толпой.

Глава 2  

Дом, милый дом

Я заглушил двигатель и потянулся открыть дверь.

— Илья, — мама предостерегающе положила свою руку поверх моей.

— Это наши люди, мам, — улыбнулся я ей и решительно вышел из машины.

— Вы кто такие? — выступил вперёд коренастый мужик с серьёзным таким ружьём наперевес. — Чо вам здесь надо?

Голос его был низкий, с хрипотцой, а взгляд — цепкий и настороженный. Видимо, у местных за главного.

Не торопясь отвечать на его вопрос, я огляделся. Первое, что бросалось в глаза, — это частокол трёхметровой высоты, которым была обнесена вся деревня. Дед уже при смерти был, когда распорядился укрепление возвести, вот я мелким пацаном и лазал по строящейся ограде, путаясь у всех под ногами. Я тогда ещё удивлялся, зачем в мирное время понадобилось такое массивное сооружение городить. Надо же, а ведь, живя в городе, я совсем про него забыл.

Сейчас я видел на частоколе явственные следы нападений — борозды, подпалины, выбоины. Крепко ему досталось, кое-где старые брёвна были даже заменены новыми.

— А вы молодцы, — повернулся я к мужикам. — Охрану держите достойно, за оградой следите. Вижу, не напрасно дед её строительством в своё время озаботился, несмотря на здоровье.

— Кто вы, сударь? — повторил свой вопрос коренастый мужик, но уже не так напористо.

— Граф Каменский, — ответил я в наступившей внезапно тишине.

Называться одним только титулом, не добавляя имени-отчества, оказалось непривычно.

— Граф Каменский, говоришь, — протянул мужик, окидывая меня оценивающим взглядом. — Не знаем мы никаких графьёв. Пятнадцать лет как не видели здесь никого из господ. Да и граф малость постарше будет. Так что возвертайся-ка ты подобру-поздорову, пока цел.

— Тихон, — одёрнул его седой старик из второго ряда, — ты глянь-ка повнимательнее. Господин-то на старого графа в молодости больно похож, как две капли воды.

— Мне старого графа в молодости видеть не довелось, — отрезал Тихон.

Я усмехнулся про себя. Конечно, проще всего было бы просто показать паспорт. Но я решил, что мужики должны признать меня самостоятельно, чтобы не было у них потом никаких сомнений. Мол, а вдруг граф ненастоящий? Документы что, их и подделать можно. А вот если признают, то это уже совсем другой расклад.

— Да верно тебе, Тихон, толкую, — продолжил между тем старик. — И господин дело говорит. Старый граф ограду велел ставить, когда уж при смерти лежал.

— Кабы новый граф в город не подался, глядишь, и не пришлось бы никого огораживать, — проворчал кто-то из толпы.

— Чего раскудахтались, как наседки? А ну, расступитесь, охламоны! — через толпу мужиков, расталкивая их локтями, протиснулась дородная женщина преклонных лет.

— Марфа! — я с радостью узнал нашу старую кухарку.

Годы, конечно, не пощадили её, но энергии в ней до сих пор было хоть отбавляй. Такой я её и запомнил: бойкой, говорливой. Для меня у неё всегда были припасены блинчики с мясом да пирожки со щавелем — детские мои приключения постоянно требовали топлива.

— Батюшки-свет! Никак сам Илья Михайлович пожаловал! — всплеснула руками Марфа. — Вымахал-то как, а возмужал-то как, ни дать ни взять богатырь! А вы чо, лапти неструганые, молодого графа на воротах держите? — повернулась она к мужикам.

— Так откуда ж нам знать, шо он граф? — развёл руками Тихон.

— Ладно, с тобой всё понятно, — отмахнулась Марфа. — Ну а ты-то, старый пень, — повернулась она к седому старику, в котором я теперь уже признал её мужа, Потапа Прокофьича, — совсем, что ли, ум растерял? Зенки-то разуй!

— Так я ж Тихону то и твердил, да разве ж он слушает, — развёл руками Прокофьич.

Хлопнула дверь автомобиля — это из машины вышла мама.

— Марфа, рада видеть тебя живой и здоровой, — окликнула она кухарку.

— Ваше сиятельство, и вы здесь! Радость-то какая несказанная! — Марфа тут же признала графиню. — Вы уж простите этих дурней стоеросовых, совсем на демонах своих помешались, людей уже не признают! Вы какими судьбами к нам пожаловали? А граф наш, Михаил Алексеевич, где?

— Нет больше Михаила Алексеевича, — вздохнул я. — Погиб на охоте на демонов. А мы сюда жить приехали.

— Вон оно что, — помрачнела Марфа и вдруг поклонилась мне. — С приездом, Ваше сиятельство, добро пожаловать в родные края.

Я про себя усмехнулся: ну, мужики не признали, так хоть старая кухарка узнала.

— Простите, Ваше сиятельство, не со зла мы, — опомнился и Тихон.

— Не мы такие, жизнь такая, — добавил Прокофьич.

Остальные мужики попрятали глаза. Хоть ружья отвели, и то ладно. Впрочем, совсем они не расслаблялись, то и дело настороженно поглядывали по сторонам. Из чего я сделал вывод, что возле ворот они собрались не просто так.

— Ждёте кого-то? — спросил я Тихона, памятуя о встреченных нами бандитах.

— Да почитай завсегда ждём, Ваше сиятельство. Твари тутошние заранее не предупреждают, когда явятся.

Я ещё раз, по-новому, взглянул на отметины на частоколе. Подпалины были явно от магических атак. А значит, в окрестностях ошивались не просто заражённые твари, а полноценные демонические отродья.

— Пожалуй, лучше заехать внутрь и не загораживать ворота, — сделал я вывод.

— Всяко лучше, Ваше сиятельство, — кивнул Тихон и сделал знак рукой.

Ворота распахнулись на всю ширь, и я быстро загнал машину внуть ограды, после чего снова заглушил двигатель.

— Хочу осмотреться, — объяснил я подошедшим мужикам. — Очень уж давно здесь не был.

— И я тоже с тобой! — тут же высунулась из машины Лера и кивнула толпе. — Здравствуйте.

Тихон недоверчиво посмотрел на меня, на Леру, но возражать не стал.