Цифровой мир (СИ) - Ефремов Андрей

Не повезло. Ливануло, когда до станции оставалось пару километров, так что вымокли до нитки. Да ещё и Ванька Чернышёв неудачно поскользнулся на мокром камне и ногу подвернул, так что пришлось помогать ему идти. В общем, об обратной ходке сегодня уже речи не идёт. Надо осмотреть пострадавшую конечность, а потом решать. Возможно, вообще транспорт придётся вызывать и отправлять Черныша до ближайшей больнички. Не всё можно вылечить в полевых условиях.

Штатным медиком в нашей группе, естественно, был я. Кому, как не студенту третьего, то есть уже четвёртого курса медицинского института, занимать эту почётную должность. К своим обязанностям я относился с большой ответственностью. Перед каждым походом тщательно собирал как общую походную аптечку со всеми лекарствами первой необходимости, так и свою личную укомплектовывал, а потом старался всегда носить её с собой. Вот и сейчас она болталась на дне пустого рюкзака. Прихватил перед выходом на всякий случай. Как сердцем чуял, что пригодится. А вообще, медицина — это прям моё. Я поступил в мед довольно легко, а когда начал учиться, то лишь утвердился в желании стать врачом.

— Ну что, каков будет твой вердикт? — спросил Палыч, после того как мы добрались до метеостанции и я осмотрел пострадавшую ногу Черныша. — Выглядит стрёмно. Вся синяя и опухла.

— На вид гораздо страшнее, чем есть на самом деле, — с улыбкой ответил я, и Палыч облегчённо выдохнул. — Перелома нет, простое растяжение. Неделька покоя, и будет как новенький.

— Эээ, а нам, значит, теперь его мешки на себе тащить? — возмутился Ворон.

— Извиняйте, пацаны, — улыбнулся Черныш, — док сказал, что мне нужен покой. Но с меня по бутылке вискаря каждому по возвращении. Идёт?

— Вот это другое дело, — хлопнул приятеля по плечу Малой. — Наш человек.

На том и порешили. Связавшись по рации с девчонками, рассказали о небольшом ЧП и сообщили, чтобы они нас сегодня не ждали. С лишним весом, да по мокрой земле идти будем медленно и можем не успеть в лагерь до темноты. Лучше заночевать тут, а двинуть в путь с утречка пораньше. Глядишь, и подсохнет всё.

— А не откупорить ли нам бутылочку, так сказать, для сугреву? — предложил Гордей, когда из котелка повалил знакомый с детства запах макарон, приправленных приличной порцией тушёнки. — Промокли же все, как бы воспаление лёгких не подхватить. Верно, Лёха?

— Верно, — поддержал предложение я. — Исключительно в медицинских целях. Спирт он и согревает, и дезинфицирует. В общем, невероятно полезное изобретение человечества.

— Да, бес с вами, — махнул рукой наш руководитель. — Наливайте. Но только по чуть-чуть. Не хватало мне завтра новых травм.

— Палыч, да после пары стопок мы завтра за полчаса весь хабар в лагерь перетаскаем, — хохотнул Ворон и первым протянул свою кружку.

В общем, вечер получился весёлый. Травили байки, грелись и сушили вещи у костра, а потом завалились спать. Дождик закончился, и на небе появились звёзды, так что есть шанс, что завтра не придётся мокнуть.

Следующим утром нас встретило ясное небо и жаркое июньское солнце, так что дорога до лагеря хоть и была тяжёлой и выматывающей, но добрались все благополучно, даже сильно хромающий Черныш, которому мы соорудили из подручных палок некое подобие костыля.

Весь оставшийся день разбирали мешки, фасовали продукты, готовили снарягу да пару ходок за водой в пещеру сделали. Меня, как самого щуплого из всей мужской компании, к этому процессу не привлекли, и так бугаёв среди нас хватает. Ну а вечером закатили пирушку в честь завершения заброски. Иришка и Юля сварганили потрясный ужин, ну а потом и традиционные песни под гитару пошли.

Когда градус веселья достиг наивысшей точки, всю малину, как обычно, испортил Палыч, отправив всех спать, потому что на завтра уже назначен первый спуск в Кастере. Дело в том, что мы приехали на Караби не просто так, а с конкретной целью. Наш клуб постоянно делает топографические замеры разных пещер, которые порой сильно ветвятся, а найти никем не обнаруженный ранее проход есть основная радость любого спелеолога. Мы даже как-то смогли провернуть такой фокус с глубочайшей пещерой России, когда обнаружили и топографировали ранее неизвестный ход, что в итоге увеличило её максимальную глубину на несколько десятков метров.

Ну так вот, Палыч постоянно просматривает составленные нами и другими группами карты и ищет признаки потенциальных новых ходов и, по его словам, нашёл кое-что интересное. Пещеры в Крыму хоженые-перехоженые, но чем чёрт не шутит, глядишь, и действительно что-нибудь найдём. Так что пришлось подчиниться приказу нашего лидера и окуклиться в палатке.

После завтрака началась подготовка к спуску. Глубина входного колодца у Кастере совсем небольшая, всего лишь метров пятнадцать. Потом по пещере можно передвигаться без верёвки. Ответвлений она имеет довольно много, так что у каждого с собой должна иметься карта, на всякий случай. Как и сухпаёк. Был однажды у Палыча случай, когда пришлось просидеть в заточении практически неделю. Тоннель был частично заполнен водой, и, когда группа по нему прошла, уровень начал подниматься и запечатал их внутри. Пришлось ждать, когда вода пойдёт на спад, и надеяться, что это случится прежде, чем кончится еда или кто-нибудь замёрзнет насмерть, но тогда всё обошлось.

Заполнив нижний отдел ацетиленовой горелки карбидом, плотно закрутил крышку и проверил, доверху ли заполнен верхний отсек водой. Без освещения в пещере никуда. На каждой каске спелеолога есть электрический фонарь на батарейках, запас которых обязательно должен иметься при себе, на всё тот же крайний случай, но это запасное освещение. В качестве основного выступает ацетиленовая горелка.

Принцип её функционирования довольно прост. В нижнюю часть помещается карбид. В верхнюю заливается вода и открывается клапан. Вода по каплям поступает в нижний отдел, и происходит химическая реакция, результатом которой является выделение горючего газа, который по резиновой трубочке поступает на форсунку, расположенную на каске спелеолога. Остаётся лишь щёлкнуть пьезоэлементом, и загорится огонёк, который и служит освещением во время нахождения в пещере.

Подхватив уже собранную обвязку со снаряжением, подошёл к верёвке и пристегнул каталку. Обожаю спуск. Жаль, что в этой пещере не получится разогнаться. Мой личный рекорд — спуск на сто девяносто метров. Естественно, всё это расстояние поделено на короткие отрезки, так называемыми перестёжками. Это делается для того, чтобы по одной и той же трассе могли идти сразу несколько человек, потому как каждая перестёжка берёт на себя нагрузку на верёвку и освобождает от неё вышестоящий сегмент.

В любом случае для Кастере всего этого не нужно. Несколько десятков секунд, и я был уже на дне.

— Свободно! — крикнул я вверх, когда отстегнулся от верёвки.

— Понял, — пришёл стандартный отклик, и спуск начал следующий человек.

Всего нас отправилось пятеро. Удалившись от входного колодца, зажгли горелки, и по влажным каменным стенам заплясали отблески огня. Есть в этом что-то притягательное, я бы даже сказал, магическое, но это можно почувствовать лишь в диких пещерах. Оборудованные туристические пещеры, наполненные мёртвым, электрическим светом, никогда не вызывали у меня таких ярких эмоций.

До нужного тоннеля пробирались больше часа. Периодически приходилось преодолевать узкие места ползком. На сленге они зовутся шкуродёрами. Бывают такие коварные шкуродёры, что проходить их необходимо строго определённым образом. К примеру, начинаешь ползти на животе, затем через пять метров меняешь положение тела на левом боку, так идёшь ещё десять метров, потом прокручиваешься на правый бок, так как тоннель даёт изгиб, и всё в таком же духе. Неправильно себя поведёшь, запаникуешь — и застрял, а это страшно. Реально страшно. Бывали случаи, когда застрявшие спелеологи из-за панической атаки пытались расширить лаз силой своих могучих мышц и погибали от множественных разрывов внутренних органов.