Я тебя ищу. Книга 1 (СИ) - Предгорная Арина

Кейт успокаивала, что так оно и будет. В те золотые комнаты поместья Сорейнов ей не хочется ни капельки. Гостеприимством лорда и леди можно морозить пруд в городском парке. И казённая квартира в далёком Герстине, куда будущий блестящий дипломат лорд Бреттмар Сорейн с супругой отправятся буквально через десять дней, Кейт уверена, будет замечательной, удобной и красивой. Девушка не имела ничего против Герстина, даже наоборот. Стажировка полагалась каждому выпускнику правовой академии, или, как называли её между собой, ЛАМПы: Лирдарийской академии международного права. В том, что назначение в Герстин, небольшое южное государство на скалистом побережье, выхлопотал для своего единственного отпрыска влиятельный лорд Сорейн, Кейт не сомневалась. Но она поехала бы за Бреттом хоть в самую дальнюю провинцию родной Лирдарии. Герстин лучше. Дальше. Как говорил Бретт, как минимум год у отца с матерью есть, чтобы принять его женитьбу и его Кэти, пока он в качестве помощника посла стажируется у самого лорда де Глойса. При этом имени Бретт неуловимо темнел лицом, ни пояснять что-либо отказывался, снова и снова заверял, что всё хорошо.

И переводил тему на скорую свадьбу.

Наряд для бракосочетания тоже подарил он, хотя сам его не видел, выбирала Кейт. Платье, такое красивое, что она едва не расплакалась прямо в салоне, бережно убрали в непроницаемый, обработанный магией кофр, а дома девушка повесила его на дверцу единственного в комнате шкафа. Глядя на который, снова подумала об огромной спальне Бретта, которую он ей в тот единственный визит всё-таки показал. И пообещал, что однажды у Кейт будет ничуть не хуже. В одной только гардеробной, примыкавшей к той комнате, можно было устраивать чаепитие с подругами. Кейт независимо поводила плечами и пыталась представить себя в подобном огромном зале, с мебелью в дворцовом стиле и зеркалами в позолоченных рамах. Выходило не очень.

– Я не привыкла к большим домам и огромным спальням, – смущаясь, сообщила она однажды жениху.

– Ничего, мы это исправим, – улыбался в ответ он. – Возможно, на это потребуется больше времени, чем я поначалу думал. Но мы всё решим.

Бретт даже вкрадчивым, ласковым голосом умел говорить – уверенно.

Он много о чём говорил с ней, о многом рассказывал, делился планами, но так, чтобы и Кейт не оставалась в стороне, а всегда была даже не частью, а центром этих планов. Стажировка в Герстине, правда, намечалась у него ещё до знакомства с Кейт, но, когда он говорил о фиолетовых скалах, апельсиновых рощах и белых навесных террасах, девушке остро хотелось туда самой. И они оба были уверены: и Кейт найдётся там занятие по душе, обязательно. В том, что его Кэти свою дорогу выбрала правильно, не сомневался.

У девушки преобладающей была магия жизни, яркая, ровная. Маги с таким даром всегда находили себя и ценились исключительно высоко. Бреттмар же пять лет назад уступил напору и увещеваниям отца и перевёлся в ЛАМПу, хотя посольскую службу своим призванием не считал. Ему во владение достались стихии, которыми он чуть ли не с пелёнок управлял филигранно, особенно огнём. Он показывал ей несколько трюков, и обоих приятно удивило, что его пламя не причиняет ей вреда. Впрочем, не только оно, но танцующие на мужских ладонях рыжие жаркие языки спокойно перебирались в нежные руки Кейт, не обжигая. Бретт улыбался и подчёркивал, что даже такая мелочь показывает правильность его выбора спутницы жизни.

Имея такой дар, семнадцатилетним юношей маг-стихийник поступил на факультет боевой магии. Всё же ряду тонкостей учили только там, независимо от того, что Бретта уже давно отлично слушались и вода, и земля, и остальные силы. Уж как лорд Сорейн терпел упрямство и своеволие сына целых два года, почему не лез со своими претензиями раньше, Кейт не знала, но спустя два года подающий надежды будущий боевой маг из столичного учебного заведения ушёл подавать надежды в академию права, расположенную здесь же, в Костоне. Бретт почти не говорил об этом: малейший намёк заставлял его челюсти каменеть, а взгляд делался жёстким, чужим. Полгода назад, вскоре после знакомства, аристократичный пятикурсник, без пяти минут выпускник, выдал девушке задумчивым тоном, что она – единственная причина, по которой он не жалеет о своём переводе сюда. И только на том единственном ужине с четой Сорейн Кейт увидела, что тёплых и доверительных отношений между отцом и сыном нет.

Дипломатия его не привлекала, но в его зачётной книжке стояли только высокие оценки. Южный Герстин и стажировка тоже являлись уступкой отцу. Последней. Кейт верила уверенному голосу жениха и жёсткой складке губ, но предлагала осмотреться, взвесить как следует все условия. Может, Бретту ещё и понравится посольская служба, втянется…

Кейт снова подумала о чашке чая. Горячего, ароматного. За целое утро будущие молодожёны до чая так и не добрались, а утро-то сбежало от них уже давно.

– Я никогда не хотела пышное торжество на триста гостей, – девушка смешно округлила глаза. – Я бы в обморок упала от такого количества аристократов и опозорила бы тебя уже в первую минуту.

– Сомневаюсь, – Бретт наклонился к невесте и оставил на её лице очередной поцелуй. – И матушка позвала бы не триста человек. Семьсот самое малое. И это только ближний круг. Скажи мне вот что, моя дорогая почти жена: мы обязательно должны придерживаться этого дурацкого обычая и ночь перед церемонией провести порознь? После двух месяцев почти семейной жизни?

– Это обычай, а не закон. Бретт… всего разочек. Мы и так всё делаем наперекор твоим родителям.

Вид у него в эту минуту был до крайности несчастный. Кейт сменила позу, отвоевала цветастое покрывало и набросила его на плечи, вызвав тем самым разочарованный вздох жениха. А сама не удержалась, разглядывала его неотрывно, будто впервые так близко видела. Его нагота уже не смущала: Бретт Сорейн, то есть лорд, был родной до последней чёрточки. В глазах Кейт – само совершенство. Высокий, сильный, с непередаваемой грацией хищника, бесшумной поступью, но правильные черты его лица имели определённую мягкость. Его кожа в это время года уже приобрела заметный золотистый загар, в тёмно-русых вьющихся волосах появились солнечные блики, густые ресницы придавали взгляду мечтательную задумчивость и прятали в тени серебряные искры, что время от времени загорались в глазах цвета ночного неба. На боку у Бретта имелись неровные шрамы, оставленные на память в годы учёбы в столице одним из однокурсников. «Демоновы царапины на нас плохо заживают», – пояснил он небрежно, едва касаясь выпуклого росчерка пальцами музыканта или живописца, но никак не боевика.

Жених снова тоскливо вздохнул, изловчился и притянул Кейт в свои объятия, избавившись заодно от укутывавшего фигурку девушки покрывала. Прижал к голой груди и уткнулся носом в макушку.

– А я бы этот обычай нарушил не моргнув глазом.

– Мы и так нарушили всё, что можно, – неловко кашлянула Кейт. – К тому же ты обещал леди Сорейн сегодня появиться дома…

– Ладно. Один раз, – проворчал Бретт. Ладонями проскользил от локтей девушки до изящных запястий, кончиками пальцев коснулся подаренного на помолвку кольца. – Матери я действительно дал опрометчивое обещание. Предвкушаю сложный вечер.

– Держись, – ободряюще улыбнулась Кейт, запрокидывая лицо. – Я тебя люблю.

Ей в ответ досталась широченная счастливая улыбка.

– Завтра всё будет иначе, – пообещал Бретт.

Кейт спрятала вздох. В их планах и длинных, заполночь, разговорах, всё казалось простым. Золотой диплом лучшей выпускницы Карризиума у девушки уже был на руках. Бретт свой должен получить через три дня. Вероятнее всего, что, если не в храме, то в ЛАМПе им придётся столкнуться на торжественном вручении с четой Сорейнов; Кейтрисс Сорейн постарается выглядеть и вести себя со спокойным достоинством. Она – будущая супруга без пяти минут посла, она не подведёт. Но и это немногим позже.

– Определённо будет, – поникла девушка. И вывалила на жениха всю неуверенность, что почти месяц прятала от его внимательных глаз. – Мне иногда кажется, что мы с тобой ужасающе не правы, поступая так, как мы собираемся поступить.