Распорядительница гарема (СИ) - Игнис Данта

Алиса:

Утро настало еще менее веселое, чем вечер. Надо будет хоть подругам написать, поплакаться в жилетку не помешает — все легче станет. Я заставила себя немного позавтракать, улыбнулась мешкам под глазами и вышла из дома. В подъезде меня чуть не сбил с ног курьер. На остановке все кружил вокруг какой-то алкаш и требовал денег, называя меня дочкой. Папаша нашелся. Потом я споткнулась и сбила носок почти новых сапог. В общем, день не задался, но это были цветочки.

Ягодки начались, когда я ступила ногой на черно-белую зебру пешеходного перехода. Резкий визг тормозов и черный внедорожник идет юзом, разворачивается боком прямо передо мной. Чудом не зацепил, но с ног до головы обдал грязной водицей из луж. В виде драной кошки я иду на работу, сжав зубы и приказывая себе терпеть — когда-нибудь этот кошмар закончится. Любой черной полосе приходит конец.

Как назло Анна Павловна на работе. Встречает меня отповедью, что я не должна являться на работу в таком виде и прогоняет в подсобку приводить себя в порядок. Грозит штрафом. Я едва сдерживаюсь, чтобы не наорать на нее. Весь день она крутится по залу, мешая всем работать. Раньше неделями не появлялась. В обед за ней заходит муж, и они, милуясь, как голубки, и кося в мою сторону, наконец-то уходят. Дебилы, что сказать. Я вздыхаю с облегчением и иду чистить куртку, чтобы вечером хоть как-то добраться в ней до дома.

Когда этот день, наконец, заканчивается, я почти счастлива. Птичкой выпархиваю на улицу и несусь домой. Подруги обещали меня навестить, от этого настроение еще лучше. Я почти дома, но в темном переулке мне преграждает дорогу какой-то парень в капюшоне. Словно грибы, после дождя, за его спиной вырастают двое гопников.

— Деньги гони, — шипит первый и наставляет на меня нож.

— Откуда они, все на карточке, — пячусь назад.

— Стоять! — командует грабитель. — Живешь рядом? Одна?

Я молчу. Если приведу их в квартиру — мне конец.

— Не понятливая что ли? — холодная сталь обжигает горло, а мерзкий грабитель скалится мне в лицо. — Живешь где? С кем?

— Я в гости иду. Живу в центре, — мямлю я, плохо соображая от ужаса.

— Че то ты на центровую не похожа, — второй бандит выдирает из моих рук сумку. — Давай, переводи бабки по номеру телефона.

Сует мне в руки мой телефон. Я дрожащими пальцами открываю приложение и перевожу все, что есть, благо там немного. Неподалеку проходит шумная компания. Гопники пугаются, один из них бьет меня под дых, и они бросаются прочь.

Я почему-то падаю на колени. Дышать тяжело. Что-то мокрое на животе. Я прижимаю руку к куртке и подношу к глазам. На пальцах кровь. Хочу закричать, позвать на помощь, но только как рыба беззвучно открываю и закрываю рот. Боль появляется только сейчас, сгибает меня напополам. Падаю на землю. Не зря мне снилась грязь, думаю не к месту.

Из темноты выплывает фигура. Я не могу разглядеть кто это, в глазах плывет.

— Я же говорила тебе, деточка, что если бежать от судьбы — хуже будет, — наклоняется надо мной вчерашняя бабка.

Галлюцинация, думаю я. Никто мне не поможет.

— Подпиши контракьть, — настаивает глюк.

— У меня… р… ручки нет, — хриплю я, пытаясь смеяться.

Бабка хватает мою руку и кладет на пергамент:

— Енто и не нужно. Кровью, кровью подписывай… Поработаешь в другом мире. На императора.

Бабку видимо устраивает кровавый отпечаток моих пальцев, вместо подписи.

— Что? Где я должна поработать? В другом мире?! На императора? — не успеваю спросить кем, и проваливаюсь в небытие…

Глава 3

Медленно открываю глаза. Веки тяжелые, а под них будто насыпали песка. Кто-то громко что-то говорит, но я не могу разобрать. Да и разглядеть говорящего не получается — яркий свет из окна ослепляет, а я словно спала целую вечность. Потихоньку начинаю чувствовать тело. Я стою на коленях, руки связаны за спиной. Тревожно. Но хорошо, что вообще жива. Память накатывает волной. Я быстро вспоминаю все: скандал на работе, гопников, странную бабку с контрактом. Но где я?

Щурюсь и пытаюсь оглядеться. Я в какой-то комнате. Большой. Будто… Да ну, не может быть! Похожей на тронный зал. И массивный трон неподалеку присутствует. Дела. Вокруг много вооруженных мужчин. Двое стоят по обе стороны, направив мечи в мою сторону. Что? Мечи? Куда я, черт побери, попала? Что за реконструкция исторической битвы?

Передо мной стоит мужчина со светлыми волосами, ближе к концам они совсем белые. Эдакое модное омбре. Красиво. Его лицо привлекательно, но искажено злостью. Хотя даже злость ему к лицу. В движениях чувствуется сила и еще какая-то скрытая мощь… Магия? Что за мысли? Кажется, я ударилась головой. И сильно. Иначе откуда такие мысли?

— Ты ответишь за все свои преступления, — мужчина передо мной приставляет кончик меча к моему горлу и приподнимает подбородок, заставляя взглянуть ему в глаза. — Стоило бы убить тебя сейчас, но весь город должен увидеть твою казнь.

— К… Какие преступления? Какая казнь? — лепечу я. Вообще не врубаюсь что тут происходит, но то, что меня собираются убить, до меня доходит четко. — Я ничего плохого не сделала.

— Это ты то не сделала? — блондин усмехается, и жестокий огонь в его глазах вспыхивает с новой силой. — А кровавой императрицей тебя прозвали за то, что ты за больными детишками ухаживала?

— Постойте. Вы меня с кем-то перепутали. Никакая я не императрица и тем более не кровавая… — быстро поясняю я, но меня не слушают.

— Заприте ее в темнице. Казним, когда все немного успокоится, — приказывает блондин и небрежно указывает мечом на дверь, а сам отворачивается, теряя ко мне всякий интерес.

— Не надо меня казнить! — кричу, пока меня тащат к выходу. Пытаюсь вывернуться из рук, но хватка крепкая, а я связана. — Я — Алиса! Простая девушка. Понятия не имею, что тут происходит и как я здесь оказалась. Старуха говорила про другой мир и какого-то императора, но я понятия не имею, что она несла и что произошло.

Блондин одаривает меня внимательным взглядом, но не отменяет приказа. Только сейчас я замечаю, что большое помещение усеяно трупами и залито кровью…

Двое здоровяков долго тащат меня по коридорам дворца, сменяются лестницы и интерьеры — кругом разруха после битвы и мертвые тела. Мы спускаемся все ниже, пока не оказываемся в промозглой сырости подземелья. С противным лязгом решетка закрывается за мной. Воины уходят, унося с собой единственный факел. Я остаюсь в полной темноте. Мне страшно. Я не знаю что делать и долгое время просто стою, не решаясь ступить в сторону — не знаю на что наткнусь в темноте. Можно было бы исследовать камеру наощупь, но руки связаны.

Я устала и измучена. В конце концов, решаюсь пошевелиться и исследую темницу ногой, осторожно. Она небольшая и в ней ничего нет. Ни лежанки, ни скамейки. Я сажусь на холодный пол и начинаю смеяться. Действительно, стоит ли бояться застудить почки, когда меня скоро казнят. Кровавая императрица? Ничего себе! Когда только успела не только стать императрицей, но и чего то там накровавить или, вернее, кого-то. Может, я уже поработала на бабусю или на ее императора? А память у меня забрали? Да что гадать. Без бутылки тут не разберешься, а бутылки-то и нет. И не предвидится. Жаль. Чего-нибудь покрепче сейчас бы не помешало, хотя я обычно такое и не пью.

В темноте и одиночестве время тянется бесконечно медленно. По ощущениям оно и вовсе стоит на месте. Не знаю, сколько я пробыла в подземелье. Забывалась тревожным сном ненадолго, но все время просыпалась, сотрясаемая дрожью от холода.

Когда вдалеке послышались шаги и забрезжил свет, я обрадовалась и испугалась одновременно. Мне хотелось выбраться отсюда, но я боялась, что вылазка состоится на эшафот.

Ко мне вошел светловолосый воин, тот самый, что приказал бросить сюда. Я с трудом поднялась и встретила его стоя. Он остановился передо мной, и наши глаза встретились. Я не стала затягивать поединок взглядов и спросила: