Сделай со мной... это, госпожа (СИ) - Жнец Анна

Двадцать лет ада…

Двадцать лет в сыром каменном мешке, куда его запихнули без какой-либо вины.

Я не знала, что сказать. Любые слова были неуместны, а извинения Теневир наверняка воспринял бы как попытку поиздеваться, ведь темные эльфийки никогда не просили прощения у мужчин. Загладить вину Кхары я могла только поступками — нежностью, добротой, заботой. Но доверится ли Теневир жене еще раз? Подпустит ли меня к себе?

Привлекая мое внимание, Велн толкнула меня локтем в бок и вручила мне ключ от тюремной камеры. При виде него дроу напрягся. Он посмотрел на ключ, затем впился острым взглядом в мое лицо, будто искал там ответы на свои вопросы.

— Как поживает Эрдегар? — выдохнул он, прищурившись.

Я вздрогнула.

Эрдегар — тот самый любовник, ради которого его бросила жена. Это с ним она совокуплялась на глазах Теневира, закованного в цепи.

В ожидании ответа узник застыл и задержал дыхание. От его немигающего взгляда все внутри меня сжалось ледяным узлом.

— Эрдегар мертв. Я убила его.

Мои слова были правдой. Новый фаворит продержался рядом с садисткой Кхарой недолго. Та была вспыльчивой женщиной и зарезала любовника в порыве ярости около восьми лет назад.

— Убила?

Серые губы Теневира растеклись в широкой улыбке. В горящих желтых глазах сверкнуло торжество, злобное ликование. Соперник проиграл. Тот, кого он ненавидел, кого винил в своих бедах и кому наверняка мечтал отомстить, мертв.

Дроу прикрыл веки и, запрокинув голову, шепнул в темный от плесени потолок камеры:

— Убила. Ты его убила. Надеюсь, он подох в муках. Душу бы продал, чтобы узнать подробности.

И он посмотрел на меня, словно ожидал, что я этими подробностями поделюсь.

С чувством неловкости я кашлянула в кулак.

Все еще улыбаясь мечтательной улыбкой маньяка, Теневир отступил от решетки и углубился в темноту камеры. Только сейчас я заметила, что за ним со звоном тянется цель, словно извивающаяся на полу металлическая змея. Левая щиколотка дроу была сжата тисками массивных кандалов, и плоть под этим куском железа вся пошла кровавыми язвами. Страшно представить, какую боль причиняли ему оковы, изо дня в день в течение двадцати лет трущиеся о свежую рану на ноге и не дающие ей зажить.

Испытывая горячую потребность как можно скорее прекратить муки этого мужчины, страдающего без вины, я вставила ключ в замочную скважину и повернула его до упора. Раздался резкий щелчок. Решетка лязгнула, открываясь. Я застыла на пороге, распахнув дверь камеры настежь.

— Подойди, я сниму с тебя цепь. Велн, у нас есть ключ от его кандалов?

Моя спутница сняла с пояса кольцо с ключами и принялась перебирать связку в поисках нужного.

Наблюдая за нами, Теневир ухмыльнулся. Вместо того, чтобы подойти ко мне, он опустился на пол у дальней стены камеры и сложил руки на коленях.

— Мне и здесь неплохо. Привык, знаешь ли, за двадцать лет.

Его голос сочился ядом. Губы кривились. Всем своим видом дроу показывал, что не собирается покидать этот вонючий каменный гроб.

Я растерялась. Почему он упрямится? Разве здесь, в этих сырых застенках, ему лучше, чем в спальне жены? Я была уверена, что пленнику не терпится вырваться на волю.

— Пойдем домой. Ты снова будешь моим мужем.

Прозвучало глупо. Мои слова резали слух своей неуместностью. В такой ситуации сказать надо было что-то другое, но я знала Кхару. Она не стала бы извиняться и раскаиваться. В ее картине мира все было просто: женщина хочет — мужчина подчиняется, а на его чувства плевать. Словно Теневир — кукла, которую она на двадцать лет убрала в чулан, потому что хотела играть с другой, а теперь передумала и решила вытащить старую игрушку на свет.

— Домой? — Теневир рассмеялся, запрокинув голову. Тихим, безумным смехом, от которого кровь застыла в жилах. — Снова будешь моим мужем, — процитировал он меня, а потом резко поднялся на ноги.

Гремя волочившейся за ним цепью, дроу устремился к выходу. Ко мне. Я попятилась и краем глаза заметила, что моя спутница, Велн, тоже испуганно шарахнулась назад.

Теневир надвигался на меня. Серый полуголый великан в обрывках истлевшей одежды. Гора стальных мышц. Гибкий поджарый зверь с безумным взгляд. Он остановился в двери, вцепившись в решетку пальцами с длинными черными ногтями, больше похожими на когти. Вздернул подбородок. Посмотрел с вызовом.

И хищно оскалился:

— Хочешь, чтобы я подчинился тебе? Тогда давай, поцелуй меня, любимая женушка.

_____

Визуал Теневира. Какой образ больше по душе?

Глава 3

Поцеловать?

У меня по телу прошел озноб.

Мне совсем не понравилось, в какое русло повернул наш разговор.

Во-первых, я не горела желанием целовать незнакомого мужчину, а безумный муженек Кхары, как ни крути, был для меня незнакомцем. Я знала его только по воспоминаниям бывшей хозяйки своего тела.

Во-вторых — и это, пожалуй, основная причина — Теневир меня пугал. Он выглядел как последний псих. От его взгляда дрожью пробирало до самых костей. Дроу смотрел так, будто решал, чего хочет больше — засосать меня как следует или сомкнуть пальцы на моем горле.

Подпустить к себе кого-то настолько непредсказуемого и слетевшего с катушек… Я не самоубийца.

— Поцелуемся дома.

Я попыталась схитрить. Как говорили у меня на родине, обещать не значит жениться. Сейчас главное — вытащить упрямца из этого жуткого места, а там как-нибудь разберусь.

Однако Теневир, похоже, разгадал мою уловку.

— Поцелуемся сейчас, — отрезал он. И добавил, сверкнув острыми клыками: — Тебе что-то от меня нужно, Кхара. Думаешь, я не догадался? Считаешь меня совсем идиотом? Решила, что за двадцать лет в клетке у меня все мозги вытекли? Никогда не поверю, что ты пришла ко мне просто так, потому что соскучилась. Любовью внезапно воспылала. Смешно. У тебя есть мотив. Личный. Корыстный. Веский.

Довольный собой и своими выводами, он взглянул на меня сверху вниз, как хозяин положения, который может диктовать собеседнику свои условия.

И сказал, как выстрелил:

— Уверен, тебя прислала Великая мать.

Я вздрогнула, не успев скрыть удивления. Остроухий муженек Кхары оказался на редкость проницательным типом. Заметив мою реакцию, он улыбнулся еще шире, словно охотник при звуке защелкнувшегося капкана.

— Я тебе нужен, — пропел он коварным тоном. — Ты меня хочешь. Жаль, что не в постель. Я интересую тебя не как мужчина, а как маг и воин, верно? Пусть так. Главное, что ты пришла, что я тебе зачем-то понадобился. Вот только, чтобы получить от меня что-либо, тебе, госпожа, придется очень постараться.

Его буквально распирало от ощущения собственного триумфа.

А у меня по спине при виде его ухмылки скатилась капля ледяного пота. Отчетливо, со всей кристальной ясностью я поняла: просто с этим мужчиной не будет.

— Ты забываешься, пес, — процедила Велн.

Во время разговора она незаметной тенью стояла у меня за спиной, позвякивая связкой тюремных ключей, и вот напомнила о себе.

— Кхара — твоя хозяйка. Муж должен беспрекословно подчиняться жене. Твое место на коленях у ее ног, а ты, стервец, дерзишь и пререкаешься. Не боишься плети?

В ответ на слова эльфийки Теневир запрокинул голову и громко расхохотался. Эхо сделало его смех оглушительным. Его отголоски повторялись в разных концах подземелья.

— Мне триста двадцать лет, — прошипел дроу. С угрожающим видом он качнулся вперед, и мы с Велн дружно попятились. — Не счесть, сколько раз за все эти годы меня пытали, морили голодом, избивали до полусмерти кнутом и палками, резали ножом и прижигали каленым железом. Думаешь, я боюсь боли?

Мой взгляд невольно зацепился за паутину шрамов на его коже. Зажившие ожоги, застарелые рубцы, ужасные следы порки — отметины по всему телу. Особенно почему-то досталось низу живота и... лобку.