Сделай со мной... это, госпожа (СИ) - Жнец Анна

Заметив, куда я смотрю, Теневир закрылся от моего взгляда ладонью, и этот его бессознательный жест… было в нем что-то болезненное, уязвимое, глубоко личное.

— Ты можешь меня убить, но я и пальцем не пошевелю бесплатно, — припечатал дроу.

— Не бесплатно, — заметила Велн. — За свободу. Мы выпустим тебя отсюда.

— А мне здесь нравится, — хохотнул эльф и, позвякивая цепью, прошелся по камере. — Вот мой дом, привычный и обжитой. Родная плесень на стенах. Любимая постель из гнилой соломы. Удобное жестяное ведро в углу. Мне дорога́ здесь каждая трещинка.

Нежно, почти любовно он коснулся темной каменной кладки. Дальняя стена камеры вся пестрела насечками, длинными рядами зарубок, что отмечали дни его заточения.

Возле соломенной лежанки я с дрожью заметила вырезанное на стене имя Кхары. Оно было зачеркнуто крест-накрест, словно в приступе ярости, а рядом нацарапано заново, аккуратно, старательно.

— Поцелуй, — тоном ласкового маньяка пропел дроу. — Мне нужен поцелуй.

Я прекрасно знала, что поцелуем Теневир не ограничится. Таким, как он, дай палец — и тебе откусят руку по локоть.

Да и как бы во время поцелуя он меня не придушил!

Мы с Велн переглянулись. В глазах эльфийки я прочитала свой приговор: выбора нет, придется пойти на поводу у этого упрямца, иначе Великая мать скормит меня паучихе.

С моих губ слетел обреченный вздох.

— Хорошо. Мы поцелуемся, а после этого ты послушно вернешься домой. Договорились?

Теневир, который до этого стоял ко мне спиной, трогая насечки на стене, резко обернулся, будто не ожидал, что я соглашусь на его условия.

— Ты ведь не обманешь? — уточнила я.

— Я буду зайкой, — облизал губы эльф, не сводя с меня жадных глаз.

Интересно, он настолько соскучился по своей истинной за эти двадцать лет заточения или в его просьбе о поцелуе крылся какой-то подвох? Вскоре мне предстояло это узнать.

С каждой секундой пружина нервозности в животе сжималась все туже. Я чувствовала себя девственницей на жертвенном алтаре, накрытой тенью дракона.

Что касается Теневира, он выглядел взволнованным. В предвкушении поцелуя дроу растерял всю свою ядовитую браваду. Тяжело сглотнув, он шагнул к открытой двери, на пороге которой я застыла в напряженном ожидании. Сначала он шел неуверенно, а потом как ринулся ко мне!

Я попятилась, но с большим трудом заставила себя остановиться. Что-то внутри велело бежать, спасаться от этого ненормального. Вид у Теневира был совершенно маньяческий.

Приблизившись, дроу протянул ко мне пальцы с длинными черными когтями. Они дрожали.

— О да, о да, о да, — лихорадочно шептал Теневир, беря мое лицо в руки.

___

Визуал нашей героини, попавшей в тело жестокой темной эльфийки

Глава 4

Когда кто-то настолько большой и непредсказуемый оказывается так близко, ты теряешься.

Рядом с Теневиром, широкоплечим, могучим великаном, я остро ощутила свою уязвимость. Кхара была высокой женщиной, но для поцелуя мне пришлось подняться на цыпочки.

В нос ударил запах земли и крови.

Глаза Теневира — глаза хищника с радужкой неестественного желтого цвета — поймали меня на крючок своего взгляда. Зрачки дроу были огромными, и это пугало как очередное доказательство того, что он не в себе. Не бывает у нормальных людей таких зрачков. И у эльфов не бывает. По крайней мере, я никогда не видела.

Руки серого гиганта дрожали, когда он брал в них мое лицо. Подушечки его пальцев были твердыми от мозолей. Острые ногти кололи кожу.

Его взгляд был капканом. Его ладони тоже держали меня как капкан.

Он не спешил с поцелуем, словно предвкушение было для него отдельным сортом удовольствия. Смотрел с жадностью. Раздувал точеные ноздри, вдыхая мой запах. И чем больше он медлил, тем сильнее нарастало во мне напряжение. Мои плечи каменели, ноги, наоборот, обмякали, а сердце готово было проломить ребра и выскочить наружу.

Вдруг Теневир отпустил меня, но не успела я вздохнуть с облегчением, как одна его рука зарылась мне в волосы на затылке и намотала их на кулак, вынудив болезненно запрокинуть голову, другая — легла между лопаток и надавила на спину. Грубо, рывком Теневир вмял меня в свой торс. Аж воздух из груди вышибло. Я поняла, что дрожат у него не только пальцы. Он весь. Все его могучее тело сотрясалось как в лихорадке.

Меня смущало, что Теневир почти голый. Лохмотья рубашки висели на его плечах бахромой, штаны протерлись до дыр, и сквозь прорехи в ткани я могла видеть грязную кожу. Не только бедра и колени, но и лобок в тонких шрамах, и округлость гладкой мошонки.

Сейчас ничего из этого я, конечно, не наблюдала, ибо дроу держал меня за волосы и заставлял смотреть себе в глаза — горящие, алчные, темные от похоти. Но, прижатая к Теневиру всем телом, я очень ярко ощущала его едва прикрытую наготу. Его бешеное возбуждение, которое копьем упиралось мне в живот.

Это был вулкан, готовый рвануть. Под тугой серой кожей, обтянувшей стальные мускулы этого мужчины, кипела лава.

Томительное ожидание закончилось. Теневир меня поцеловал. Набросился как вампир. Облизал мои сомкнутые губы, с намеком потыкал между ними языком.

И властно приказал:

— Открой рот.

Я подчинилась.

Серый великан застонал и вжал меня в себя еще крепче.

То, что произошло после, не было похоже на поцелуй. Это был секс. Грязный, мокрый, глубокий. Меня брали языком. Меня жрали и стремились выпить до дна. Я задыхалась и дрожала от эмоций, которые не могла понять. Теневир рычал. Вся страсть и вся злость, что копились в нем годами, вырвались наружу, и он вел себя как одержимый.

В какой-то момент мне показалось, что я не выдержу его напора, силы этого дикого желания. Мои ладони уперлись в широкую мужскую грудь, но легче было сдвинуть с места каменную стену.

Почувствовав сопротивление, дроу нетерпеливо стряхнул с себя мои руки и с еще большей яростью набросился на мой рот.

Этот бешеный поцелуй длился целую вечность. Но вдруг Теневир отшвырнул меня от себя. По инерции я сделала три неловких шага назад и взмахнула руками, чтобы не упасть.

Все закончилось слишком резко и неожиданно, настолько, что я ощутила себя ошарашенной. В голове шумело. Сердце таранило грудь. Мне понадобилось на что-нибудь опереться, и неровная кладка стены обожгла мою ладонь холодом. Тюремные камни были отвратительными на ощупь — шероховатыми и влажными.

Я все еще пыталась прийти в себя после случившегося, когда в подземельном сумраке раздался властный голос пленника:

— Сними с меня цепь.

Я попросила о помощи Велн, потому что боялась отпустить стену. Обмякшие колени тряслись.

Боже мой, я умерла в тридцать пять и никогда, ни разу ни один мужчина не целовал меня так, что после этого подгибались ноги.

Сквозь оглушительный грохот пульса до меня донесся щелчок расстегнувшихся кандалов.

Чтобы посмотреть на Теневира, мне пришлось сделать над собой усилие.

В желтых глазах кипела ненависть, смешанная с вожделением. Почему-то мне вспомнилась надпись, вырезанная на стене камеры. Имя Кхары, сначала перечеркнутое, затем нацарапанное заново.

— Как тебе наш первый поцелуй, госпожа? — прищурился дроу.

Я моргнула.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать услышанное.

Кхара никогда не целовала своего истинного, мужчину, с которым была связана узами брака?

Порывшись в памяти, я с изумлением поняла, что в ней не сохранилось ни одного момента подобной близости. Они и правда ни разу не целовались!

Теневир буравил меня жгучим взглядом из-под растрепанных волос. От столь пристального внимания мне становилось не по себе. Хотелось зябко поежиться, а лучше куда-нибудь спрятаться.

— Пойдем, — скривилась Велн. — Надоело здесь торчать.

— Когда мою магию разблокируют? — спросил дроу, коснувшись татуировки на шее. Та напоминала черную вязь паутины, в которую были вплетены магические символы.