Нежданная жена Стального Дракона (СИ) - Рыжехвост Светлана

"Страдания бесконечны, вернуть ясное время может лишь труд, помноженный на время" – так когда-то писала моя драконья прабабушка.

И я, утерев слезы, села шить подушечку для малыша. Сейчас дракончик помещался на моей ладошке, и я могла бы брать его с собой. Увы, у меня нет иной тайной подработки, кроме той, что дает этот мерзавец-целитель.

Время слез прошло, настало время действий. Драконьи духи любопытны, но пугливы – малыш не улетит далеко от меня. И если я смогу накинуть на него иллюзию не слишком здоровой химеры, то смогу взять его с собой в дом исцеления. Главное – приладить плетеную крышечку на корзину, чтобы никто не мог его полностью рассмотреть. Увы, моя магия слаба и для иллюзий не слишком-то годится.

«Не сверкайте глазами, экс-леди Льорис, и придержите свое мнение при себе, что бы вы сейчас ни сказали, уже завтра-послезавтра вы вновь будете в больнице. И вновь будете делать то, что я скажу: никто иной просто не позволит вам подработать».

Через несколько часов работа была закончена и я, посадив дракончика внутрь, вышла на прогулку. Пока что просто вокруг дома.

И первой, кого я встретила на лестнице, была соседка снизу. Довольно бесцеремонная, хоть и не злая.

– Утречка, на рынок идешь?

– Нет, приучаю химеру к корзинке.

– Интересно люди живут: нигде не работаешь, а на химеру деньги имеешь, – проворчала соседка.

– Если бы, – фыркнула я, – ливень был, помнишь? Малыш попал под колеса кареты, и его с переломанными лапами тут же выбросили. А я подобрала. Думала, подлечу, найду хозяина. Но сын к нему привязался, так что…

– Ох, эти богатеи, – соседка сменила пластинку, – вечно у них все так. Мужа моего так же выкинули, как только не нужен стал!

Поболтав немного, мы разошлись. И я понимала: к завтрашнему дню все будут знать, что у меня полудохлая химера, брошенная хозяйкой. Главное, что никто себе такую не захочет: сломанные лапы у химер не срастаются.

– Тише, – я погладила корзинку, прикрытую крышечкой, – наблюдай сквозь щелки.

Мы обошли дом, и я вернулась к крыльцу. Где столкнулась с гонцом из дома исцеления. Точнее, с его сыном – чтобы никто ничего не заподозрил.

– Вам письмо, – шепнул он, – в доме исцеления большой скандал: кто-то проклял благородную леди, и теперь у нее все лицо покрыто курчавыми волосами. Ее отправили к целителю Верридану, а он не справляется.

– Спасибо.

– Вы придете? Что сказать целителю?

– Что вначале я прочитаю его письмо, надо же понять, что именно он мне предлагает, – усмехнулась я.

И, прижав к себе корзинку, прошла мимо мальчишки в дом.

Что ж, деньги на побег будут. Остается лишь придумать, куда именно бежать!

«Или не будут», – подумала я, прочитав письмо.

Верридан, понимая, что деваться мне некуда, предлагал четыре золта. Четыре золта – этого не хватит даже на самый дешевый портальный переход! Без стабилизатора и без проверки надежности канала! А я не могу рисковать ребенком…

«Но рискнула бы, – честно признала я. – Вот только цены на портальные переходы начинаются от семи золтников».

Присоединиться к обозу не получится, я не маленькая девочка и понимаю, что с одинокой женщиной в пути могут произойти самые разные вещи. И что самое противное, никто с этими самыми «вещами» разбираться не будет. «Что произошло на дороге, остается на дороге», – вспомнила я хвастливую фразу одного из своих пациентов.

И да, в тот раз проклятье я не сняла. Повинилась перед Верриданом, напомнила о своей слабосильности и посоветовала обратиться к Совету Старших.

До вечера нас никто не беспокоил. А вот едва лишь дело пошло к полуночи, в мою дверь постучались.

Но я была готова – детская постель был скрыта плотным балдахином, за которым стояла и корзина со спящим дракончиком. Брось туда поисковое заклятье – и почувствуешь отклик живого человека.

– Вы с ума сошли? – прошипела я, открывая дверь и пропуская Верридана в комнату. – Вас не смущают соседи?

– Ваш сын болен, и я прибыл его осмотреть, – усмехнулся целитель.

– Моя благодарность так велика, – я скопировала его усмешку, – травы помогли, да и на новый осмотр у меня нет ни единой монетки.

– А могли бы быть, – Верридан зло прищурился, – я ждал вас весь день.

– Вы хотите, чтобы я оставила больного ребенка за четыре золтника? Хочу напомнить, что худо-бедно, но его отец не дает нам умереть с голоду. И деньги я зарабатываю на свои нужды. А они подождут.

Целитель молча смотрел на меня. А я понимала, что сейчас у меня либо получится его продавить, либо…

«Получится, – зло сказала я самой себе. – Теперь это вопрос жизни и смерти».

Подойдя к шкафу, я вытащила из него свои единственные туфли и поставила их на стол.

– Вам нравится?

Туфли выглядели отвратительно: разбитые носы, сношенные каблуки и, что самое худшее, отошедшая подошва.

– У меня слишком маленький размер ноги, и обувь приходится заказывать, а это шесть золтников.

Следом на стол лег вытертый плащ.

– Маленький рост, полная грудь и тонкая талия – в дешевых лавках шьют на другие фигуры. Ну да боги с ним, можно и подпоясаться, да только всесезонный плащ – это семь монет.

На стол встали банки с крупами.

– Как вам мои запасы, целитель Верридан? Знаете, я склоняюсь к мысли, что пора идти к храму, просить милостыню. Быть может, это образумит лорда Льориса.

– Десять монет, – бросил целитель. – И вы идете сейчас .

– Шесть плюс семь – это уже тринадцать, целитель. И еще хотя бы две сверху – на крупу.

– Хо-ро-шо. Но больше вы от меня работы не получите, – бросил он.

– А я, целитель, уже давно живу одним днем, – усмехнулась я.

Обув те самые страшенные туфли и взяв плащ, я мягко проговорила:

– Подождите снаружи. Я заберу химеру сына, чтобы не разбудила ребенка.

– Я спущусь вниз, – кивнул целитель.

Подхватив корзинку с дракончиком, я поспешила вниз. Пятнадцать злотников – на переход со стабилизатором и пара монет на первое время. Это лучше, чем ничего!

До дома исцеления добрались быстро. Небольшой проблемой стала охрана, выставленная у палаты молодой леди. Но с ними разбирался целитель, что-то шепнул, сунул по монетке и поманил меня к себе.

– Она спит, – коротко произнес целитель, – насколько я помню, вам это не мешает. Да уберите вы свою химеру!

– Эта химера мне дороже вашей пациентки, – равнодушно ответила я. – Жизнь моего сына зависит от этой химеры, так что я буду носить ее с собой везде и всюду.

Целитель мои слова истолковал примерно так, как и предполагала:

– О, он заякорился на ней? Что ж, первые полгода стоит присмотреть за тварюшкой, а после я бы советовал ее уничтожить, это укрепляет психику.

Я подняла на него полный недоумения взгляд:

– Укрепляет?

– Утрата детского якоря способствует скорейшему взрослению и стремлению к обретению силы, а что еще нужно будущему мужчине?

– Крепкая, неискалеченная психика, например, – буркнула я.

И, подойдя к постели, откинула балдахин.

– Ох-х.

– История любви молодой леди и ее будущего супруга не нашла доброго отклика в сердце бывшей лучшей подруги оной леди, – хмыкнул целитель. – Девица намешала проклятье на собственной крови и смерти, после чего шагнула с моста.

Лицо молодой женщины, лежавшей в постели, было покрыто жесткой кудрявой шерстью. Но не полностью, а клочками. На островках кожи бугрились фиолетово-красные нарывы, а дыхание… Вырывавшееся из ее рта дыхание было до того зловонным, что мне стало дурно.

«Пятнадцать монет, Катти».

– Деньги вперед, – проговорила и подняла ладонь вверх, – после работы с таким проклятьем у меня не будет ни капли силы, а вы… Как уже не раз показала жизнь, вы весьма вольно относитесь к своим обещаниям.

– Половина сейчас и половина потом.

– Нет, – я усмехнулась, – все сейчас, или я ухожу.

– Вас не пропустит охрана.

– Но и разобрать проклятье вы меня заставить не сможете.