Сдать экзамен по любви - Нарватова Светлана "Упсссс"

– В любой сделке присутствует элемент везения. – Гера подошёл к скамье для жима, где сидел адвокат. – Тебе просто статистика подыграла.

– Герман, при всём уважении: у неё же на лице крупными буквами написано: упырица. Сжирает всё, до чего дотягивается. Даже костей не оставляет, чтобы их потом перемыть. Всё перерабатывает прямиком в дерьмо. – Антон косым росчерком ладони показал, куда направляются продукты переработки.

– Слушай, я женился на вау-красотке, чтобы моей женой была вау-красотка. Цель достигнута. Можно двигаться к очередной вершине. Теперь сделай так, чтобы она съехала из моего дома.

– Не могу, – Антон развёл руками. – Я не могу ничего сделать, пока вы не разведены.

– Так разведи нас!

– Не могу! И не смогу ещё месяц, потому что твоя упырица снова подала уточнение к исковому заявлению. И месяц – это оптимистичный сценарий. Очередное заседание опять может быть перенесено, потому что её адвокат чудесным образом окажется занят в другом, гораздо более важном процессе. Герман, услышь меня: она не хочет с тобой разводиться!

Эпопея с разводом длилась второй год. Точнее, уже вторую половину второго года. Милена подала на развод внезапно. Не то чтобы до этого у них не было никаких трений. Были, но мало. Сложно ссориться и скандалить, когда два человека живут практически в параллельных вселенных, лишь изредка встречаясь в постели и на кухне.

Со стороны они, наверное, казались чудесной семьёй. Когда Летовы «выходили в свет» всем составом, на них оборачивались. Герман для своих сорока четырёх выглядел прекрасно. Регулярные физические нагрузки, дорогой парикмахер, здоровое питание, брендовая одежда и аксессуары – это всё в придачу к тому, что природа на его внешности не сэкономила. Милена тоже тщательно следила за собой. Можно даже сказать, маниакально. Дочь Арина взяла от родителей всё худшее по характеру, но лучшее из внешности, так что на фоне мамы и папы точно не терялась. Троица вызывала восхищённые или завистливые взгляды, в зависимости от нравственных качеств наблюдателей.

Да, за красивой картинкой пряталась неприглядная реальность. А у кого не так? Можно подумать, у кого-то в семье идеально! Все на людях делают хорошую мину.

Хотя некоторые и на людях не стараются.

Так-то у Летовых всё было путём, полная чаша. Они ни в чём себе не отказывали. В этом смысле Герман справедливо полагал, что свою мужскую миссию в семье он выполнял в полном объёме. А то, что иногда поглядывал на сторону… Ну так он нормальный, активный мужчина. У Милены же то голова болит, то Венера ретроградная, то у подружки новый айфон, хочу вчера, ах, нет?! На нет и суда нет, и сюда – нет, а туда – тем более! Ишь, чего захотел! Даже не мечтай, извращенец! Вот в чём Милена была гениальна, так это в скандалах. Могла раздуть склоку из ничего. Даже меньше, чем из ничего – из вакуума.

И что, Гера за нею бегать должен? Уламывать-упрашивать? В жаждущих тепла и ласки у него недостатка не было. Но стоило зазвенеть первым звоночкам, Летов честно предупреждал: женат, и это нерушимо. Так что ариведерчи, бамбина, буду вспоминать тебя с тоской, всё такое.

Ну правда, зачем менять шило на мыло? Все бабы одинаковы. У всех повдоль. У всех ПМС. Все с тараканами. Правда, каждая со своим выводком. Ну так к Милениным Летов за время супружеской жизни более-менее приспособился.

Поэтому повестка в суд была для него как гром среди ясного неба. Сначала он растерялся и даже дезориентировался. Потом обнаружил в исковом заявлении требование моральной компенсации за измены и весело поржал с Даниным. Дебилизм чистой воды! Любой более-менее грамотный юрист сразу скажет, что в суде с таким без шансов. Бабу просто накрыло. Нужно дать время перебеситься. Жила Милена исключительно за счёт мужа и других доходов не имела. Арине на тот момент исполнилось шестнадцать, пировать за счёт алиментов особо не разгонишься. Пососёт немного лапу, успокоится.

Летов резко и сразу послал жену на отдельную жилплощадь – полученную им в наследство квартиру, – раз она так жаждет свободы и независимости от злостного абьюзера и кобеля. Но не тут-то было. Как выяснилось, несмотря на заявление, Милена никуда не собиралась съезжать из дома, который Герман так тщательно спроектировал и с такой любовью построил. И чем дальше в лес, тем больше Летов приходил к тому же выводу, что и его адвокат: Милена не хотела разводиться.

Она хотела выкручивать ему яйца.

Долго.

Со вкусом, с толком, с расстановкой.

Милена продолжала жить в его доме за его счёт. Потому что не могла же оставить дочь с таким подонком? И с собой она забрать Ариночку не могла: кровиночку же нужно на что-то кормить. А то, что жена тоже кормилась тем, что покупалось якобы для дочери, так не будешь же еду изо рта у неё вырывать? Хотя из этой акульей пасти попробуй вырви. К тому же, пока Милена ела, она хотя бы молчала. Потому что нескончаемая песня на тему: «Твои измены разрушили наш брак!», «Из-за тебя Арина ревёт по вечерам, вместо того чтобы готовиться к экзаменам!», «Ты испортил мне жизнь, из-за тебя я в депрессии и вот-вот умру» и так далее и тому подобное окончательно отбила у Германа желание появляться дома в то время, пока там была всё ещё жена.

– Так чего, говоришь, она хочет на этот раз? – Гера опёрся о тренажёр и бросил взгляд в панорамное окно, за которым виднелся усыпанный снегом лес. Из-под невинно-белоснежных шапок выглядывали тёмные колючие лапы. Какой поэтический образ пропадает втуне!

– Половину инвестиционного фонда, – повторил Антон.

– Слушай, что курил её адвокат?! Он что, не понимает, что фонд мне не принадлежит? Ни уставной капитал, ни, тем более, паевой. Я – всего лишь управляющий! Палыч, у Милены же диплом по экономике! Как можно не понимать таких очевидных вещей?!

– Если бы ты оплачивал обучение своей благоверной не столь щедро, возможно, что-то из контрольных и курсовых она бы всё же выполнила сама, – не удержался от очередной колкости Данин.

И здесь Герману нечего было возразить. Адвокат – это вообще такой человек, с которым лучше не спорить.

– Гера, попытайся с нею договориться. Выясни, чего она хочет. И дай ей это наконец.

– Антон, она хочет денежков. Много. Навсегда. А я ей их давать не намерен. К тому же у меня столько нет, сколько она жаждет. А если и есть, то ей об этом знать не надо. Хочет половину фонда? Ну я тоже хочу. Хоть что-то нас объединяет. Благодарю, друг, за добрые вести. – Герман подал руку адвокату. – Спасибо, что заехал. Извини, что ничем тебя не угостил.

– Не извиняйся. Ты мне платишь деньги. И пока в твоём доме проживает твоя гюрза, я здесь в рот ничего не возьму. И тебе не советую, – оптимистично закончил Данин и поднялся. – До встречи.

Желание продолжать тренировку пропало, хотя положенное Герман ещё не отбегал. Ладно. Добегает в другой раз. Острые струи прохладного душа кололи кожу, но привычной бодрости не дарили. Смыв шампунь с волос, Летов бросил взгляд на тело. Нет, у него не было «пивной мозоли», и под кожей бугрились мышцы, если их напрячь. Но предательские дряблые складочки на боках, когда Гера наклонялся, бесили.

Впрочем, сейчас его всё бесило.

Долгожданный развод, затеянный Миленой, в очередной раз отодвигался. Это подвешенное состояние раздражало настолько, что Летов как никогда был близок к рукоприкладству в самом что ни на есть абьюзивном смысле этого слова.

Возможно, после этого проволочки с разводом наконец закончатся.

Но нет, конечно, нет.

Ничего не закончится. Герман слишком хорошо знал свою жену, чтобы надеяться на простой исход. Она раздует из банальной пощёчины побои, а то и покушение на убийство. Хорошо, что жили Летовы в отдельном коттедже. Проживай они в многоквартирном доме, к гадалке не ходи, она бы устраивала по три концерта на день, терроризируя соседей и полицию россказнями о несуществующем насилии.

Нужно купить грушу.

Герман боксом и вообще единоборствами не увлекался, но прямо сейчас с радостью бы сбросил агрессию в конструктивное русло. И для психики хорошо, и для здоровья полезно.