Чужая тень II (СИ) - Михалек Дмитрий Владимирович

Я отошёл от окна и направился к Ларе. На этот раз спали оба — и она, и шут.

— Так часовой! — потрепал я Блика за плечо. — Твоя смена, теперь!

— О, Райс, Ваше величество! — обрадовался шут. — А я тут засаду оборудовал…

— Отлично! — хлопнул я Блика по плечу. — Поспал — теперь охраняй! Разбуди меня через пять часов, сменю!

Я завалился на кровать рядом с Ларой и не заметил, как сон поглотил меня.

Руки мучающихся тянулись куда-то вверх, подобно траве, тянущейся к солнцу, вот только тут не было солнца. Не было тут и звёзд, но ощутимо различались верх и низ. Внизу была Тьма, такая тьма, что киселем окутывает всё и всех вокруг. Пожелай кто-нибудь взглянуть на нее поближе или, быть может, принести в это место свет, хоть маленькую серную спичку или высекаемые огнивом искры, он бы увидел мириады очертаний человеческих и не только теней, основу любого живого существа, которые спали глубоким сном с одним им известным сюжетом. Возможно, их терзали непоправимые и неисправленные ошибки, момент смерти, что всегда мучительна и потому страшна для вечных обитателей бесконечного по своему объёму киселя, созданного из сознаний самых отъявленных головорезов, лжецов, насильников, воров и великих воинов, пускай покоривших и объединивших целый материк и семь морей, но не переставших от этого быть теми, кем они были. Залы стенаний не были залами, как не может быть помещением то, где нет стен и потолка, однако стенаний, мучительных снов, тут было предостаточно.

Чёрный кисель, основа этого места, дрогнул. Откуда-то сверху до самого низа того, где бесконечны понятия «верх» и «низ», ударил луч ослепительного света. Он пробуждал и калечил, выжигал основы томящихся теней и одновременно давал им шанс. Дыра в пространстве была не сравнима ни с чем, а её края трепетали под силой вдавливаемого сюда воздуха из тех мест, где всё еще были звёзды и земля, трава, леса и горы. Тёмный мир делился воздухом, а взамен забирал тени, и они, словно дождь, падали туда, куда их нёс ветер, у которого тоже есть основа — сфера жизни.

Излучающие свет сущности — в сияющих доспехах налетели со всех сторон, вооружённые огромными копьями, на концах которых волочились длинные золотые ленты, похожие на самые длинные реки Темного мира. Сельтары втыкали свои пики в пространство и с усилием стягивали брешь. Зал стенаний закрывался, зашивался искрящими золотом лентами и вновь запечатывался. Сколько тонн темных сущностей успело упасть в твердь серого мирка, не считал никто из величественных созданий задача была одна — остановить прорыв. Наконец небесные нити сомкнули разорванные грани, но в залы стенаний уже попал свет, и тени лезли в затягивающиеся щели кривыми черными руками, просовывали в Тёмный мир головы. Кто-то уже почти пролез, но застрял, зацепившись одной лишь голенью, у кого-то протиснулось лишь половина тела. И тут стражи обнажили мечи и согнули лезвия лучезарных копий превратив те в косы. Бешено метаясь над зашитым рубцом, они рубили всё, что имело неосторожность вылезти под свет ночных звёзд. Закон есть закон: тени должны стенать в Залах стенаний, а искры — покоиться в Залах покоя.

Зэр падал первым, потому что первым проснулся и первым полетел на луч, будучи ослеплённый даже не светом, а надеждой. Он летел на север материка, где слабо дымились печки и искрилась тень не знающего, чего он хочет от этой жизни, не нашедшего себя в послевоенном мире парня. Выбранное тело безусловно имело талант о чём говорил разный цвет глаз и их оттенок, но почему оно досталось тщедушной искроподобной тени, слишком доброй, слишком мягкой для Тёмного мира?

Хозяин тела как раз ввязался в драку по глупости из давящего изнутри чувства справедливости ради какой-то замарашки с караваем хлеба в руках. Хозяину тела не терпелось умереть.

— Тебе не место тут! — проговорил Зэр, влетая в сознание Райса, который уже пропустил удар тяжёлым сапогом по голове и вряд ли что-то слышал. — Ну здравствуй, мой Тёмный Мир, я вернулся к тебе!

И император получил власть над телом, разогревая его для боя с какой-то чернью, окружающей Райса.

«Убить их… Сначала сломать руки, а потом казнить… Кто посмел… Я… несущий смерть… Я… Ваш повелитель!»

— Райс, ты просил разбудить! — потрепал меня по плечу Блик.

Сон о Залах стенаний медленно и нехотя пополз прочь из моего сознания тягучей тьмой.

— Все неугодные Светлому миру там до сих пор, — обронил Зэр.

— Я не разглядел там праведников, — произнес я сквозь головную боль от недосыпа.

— Когда я попал туда, там было меньше теней, а за две тысячи лет залы переполнились. И что-то мне подсказывает, что это как-то связано с Триединым…

Глава 2

Магия огня

— Так, — произнёс Зэр, отходя от окна, — раз мы всё равно все действия планируем ночью, пришло время научить тебя кое-чему еще.

— Новая техника? Надо позвать Эйвина? — уточнил я, взглянув на спящего Блика, который был у нас в последнее время вестовым: разносил листовки, сдирал рекламу лекарей-конкурентов, оповещал о чем-либо наших немногих друзей.

— Нет, не понадобится. На этот раз пусть охраняют первый этаж всей группой. Это персональная техника.

Мы поднялись на крышу вдвоём с Зэром. Проснувшийся Блик спросонок потопал следом и остался стоять на вертикальной лестнице, чтобы на всякий видеть и нас, и коридор корчмы. Лара всё еще спала, а Эйвин и остальные сообщали всем прибывшим, что лечебница, как и «Корчмарь», не работает.

— А завтра будет работать? — спрашивали внизу. — А когда?

— Может, и будет, — отвечал Эйвин. — Когда точно, не знаю!

Я внимательно слушал Зэра, который, к слову, вырос как учитель. Не звучало никаких «кусков осла» и прочих оскорблений, на которые раньше нужно было как-то реагировать, иначе они не прекращались и переходили в что-то типа: «Что ты молчишь обезьяна культиватороподобная?» Стало намного меньше бахвальства и больше приближенных к боевым ситуациям отсылок — в общем, учиться стало действительно легче.

Я стоял в низкой стойке, которую Зэр именовал «стойкой всадника», и, широко разведя бёдра и стопы, глубоко дышал.

— Все удары, или блоки, или иные технические действия, — говорил император, —в Тёмном мире делаются на выдохе, кроме, пожалуй поглощения еды и артефактов. Так Ци попадает куда надо, потому что направляется рефлекторно твоей тенью, твоим естеством. При ударах руками мы заимствуем Ци из земли посредством импульса от стоп, во время ударов ногами мы задействуем ее из отмашек рук, но есть также Ци, которое всегда хранится чуть ниже твоего сердца, в животе. И чтобы его активировать, нам нужно вдохнуть так, чтобы живот надулся, и на выдохе напрячь мышцы пресса.

Я вдохнул и выдохнул, надувая живот. С непривычки это оказалось тяжело, и пару раз у меня даже сбилось дыхание.

— Сконцентрируй всю силу в животе и представь, как уже оттуда она, будто вторая кожа, обволакивает тебя на выдохе, — объяснял Зэр. Погружённый в свои мысли, он бродил по крыше, иногда замирая и всматриваясь в живой поток на прилегающей к корчме улице, затем возвращаясь к монологу.

Я все дышал, дышал и дышал, резко сокращая мышцы пресса, выдыхая Ци из живота по всему телу, как было сказано, но почему-то ничего не чувствовал.

— Что-то не очень идёт, — наконец сообщил я Зэру.

— Разве в тебя сейчас тыкают ножами? — удивился тот.

— Нет, не тыкают…

— Так откуда ты, мой несмышленый ученик, знаешь, работает ли «Стойкость кедра» или нет?

Логика в его словах, конечно же, была, но как использовать то, в чём не уверен? Стрелять из «может быть» заряженного арбалета, бить в кромешной темноте из…

— А-а-а-а! — завопил Блик, стоя на лестнице. Взглянув туда, я увидел вместо шута огненный шар размером с ребёнка-подростка, вытянутый, словно яйцо, и непрерывно кричащий: — Помогите, я горю!