Козырев. Путь мага (СИ) - Котляров Лев

— Я пошел! — я рванул в сторону, откуда тянуло дымом.

— Алекс, твою ж налево, как ты потушишь, у тебя же нет магии!

— Зато есть мозги, все, ушел!

И я действительно рванул к столовой, пробираясь сквозь младших студентов и покрикивая на них.

Через метров пятнадцать уже увидел дым. Пахло чем-то приятным. На обед были стейки? Я прибавил скорости.

Огонь уже перекинулся на второе окно, которое какой-то болван открыл, дав больше кислорода. Еще чуть-чуть и займутся скатерти!

Посреди всего этого стоял грязный и взъерошенный Вяземский, держа в руках еще одну пульсирующую рыжим сферу.

Кажется, у кого-то тоже сегодня сдали нервы.

— Костя! Что ты творишь⁈ — крикнул я, пытаясь понять его состояние.

Он поднял на меня полные ненависти глаза.

— Ты! Убью!

Упс.

Огненная сфера сорвалась с его рук и полетела в мою сторону. Пришлось нырнуть за стойку с салатами. Через секунду раздался взрыв, и на меня посыпались помидоры с огурцами.

Подхватив один зеленый кругляшок, я запихал его в рот и перебежал за витрину с десертами. Может, на самое святое Вяземский покушаться не будет?

— Выходи, сволочь! — взвыл Константин. — Я тебя голыми руками придушу! Хватит прятаться!

Говорю ж, десерты здесь на вес золота.

Я осторожно выглянул, подхватив с полки воздушный кремовый пирог.

— Я пришел с миром, — громко сказал я. — У меня есть для тебя подношение!

Это сбило Вяземского с толку. Он удивленно на меня посмотрел, а я в это время наблюдал, как догорает шторина у него за спиной.

— Кость, ну чего ты в самом деле? — второй рукой я взял вазу с цветами. — Ну дуэль, ну проиграл. Чего академию громить-то?

— Ты меня унизил! Окунул в грязь! — рыкнул он.

— И теперь пришел с миром, сладким и цветами, — я глянул на вазу. — Ты любишь орхидеи? Смотри, тут есть красненькая.

— Она желтая, — моргнул Константин, глядя на меня, как на дурака.

— Ой, точно, желтая, — я медленно приближался. — Кость, а может, ну эту Шумскую? Пойдем сегодня в клуб, там девчонки посимпатичнее есть. Подаришь им цветов. Смотри, какие они розовые.

— Желтые.

— Ну да, точно.

Мне оставалось до него каких-то два шага, когда он понял, что я морочу голову.

— Да ты издеваешься! Я тебя придушу голыми руками! — взревел он, бросаясь в мою сторону.

А это мне и нужно было. Первым в него полетела тарелка с десертом. Пока он на нее отвлекся, я вытащил букет и бросил ему под ноги.

Ослепленный воздушным кремом, а затем наступив на мокрые цветы, Вяземский оступился и рухнул на пол. А я тем временем уже тушил огонь водой из вазы. Вот только было там всего каких-то пол-литра.

Пришлось резко сдергивать горящую ткань и тушить ногами.

— Где пожар⁈

В столовую влетел Виталий Игнатьевич и тут же вызвал мелкий дождь, который сразу же погасил остатки пламени у самой гардины.

— Козырев, почему опять вы? — с тоской спросил преподаватель математике, глядя на лежащего у моих ног Вяземского и побитые витрины с едой.

— Да я мимо проходил, думал поесть, а тут вот, Костя лежит, десерт доедает.

— К директору! Бегом, — едва сдерживая ярость, сказал он.

— Так, ему помощь нужна, я его один не дотащу, — возмущенно спросил я.

— Не он. Ты, — Виталий Игнатьевич глубоко вздохнул. — С ним я сам разберусь.

— Вот так всегда, спасаешь мир, а тебя вызывают к директору, — пробормотал я и пошел обратно знакомой до боли дорогой.

Подумаешь, что в этом мире магов у меня нет сил, зато есть знания и навыки, оставшиеся со мной после попадания.

Здесь никто не знал, что я не тот, за кого себя выдаю. Все считали меня обычным безродным аристократом, бесперспективным, но с хорошим потенциалом. Правда, все это скрывалось за замечаниями по поведению и стычками с другими студентами. Что поделать, если заносчивые снобы с магическим даром считают, что я тут не к месту. Еще как к месту.

Настанет день, когда я спляшу джигу на их силе!

Когда я выскочил из столовой, волнения среди студентов уже закончились. Олег успел их вывести в большой холл и теперь ждал меня у главной лестницы.

— Ты как? — с тревогой спросил он. — Опять?

— Да все нормально. Предложил ему десерт, подарил цветы. Он и успокоился.

— Так, я и поверил. Крики, грохот. Опять разнесли что-то?

— А я-то тут причем Вяземский все сам сделал. Я рядом стоял и не отсвечивал.

— Ну-ну. Ты сейчас к Чиркуновой?

— Да, давно не виделись, — скривился я. — Да не привыкать. Думаю, если случится апокалипсис, она меня все равно вызовет и скажет, что его вызвал я.

— А разве это не так? — заржал Олег, хлопнув меня по плечу. — Но я бы советовал тебе переодеться.

Он снял с моего плеча капустный лист и отправил его в полет до мусорки.

— О, а ты подтянул точность, — восхищенно потянул я.

Олег Михайлов был слабым воздушным магом и тоже своего рода отщепенцем. Почему-то считалось, что управлять ветром было не так круто, как водой или огнем. Дураки, что с них взять.

Послушавшись совета друга, я помчался в нашу комнату и быстро привел себя в порядок. Если сейчас директриса опять будет меня ругать, нужно выглядеть идеально.

Я мазнул взглядом по зеркалу, поправил чистую форму и уже неторопливо пошел обратно. Все еще никак не привыкну к своему отражению. Пусть даже лицо, которое я там видел, было моложе и симпатичнее моего прежнего.

Возле кабинета Чиркуновой стояла подозрительная тишина. Я-то думал, что математик уже докладывал обо мне в самых цветастых выражениях, но его нигде не было видно. И неслышно.

Едва я приблизился, ко мне подскочила Мария Сергеевна с удивительной скоростью для своей комплекции. Она быстро положила свою пухлую ладонь мне на руки и тихо сказала:

— Саша, Ольга Павловна не одна. Подожди, пожалуйста, — что-то в ее взгляде подсказало мне, что там уж точно не Виталий Игнатьевич или граф Вяземский, прискакавший сюда личным порталом.

Я молча кивнул, внутренне подобравшись. К Чиркуновой мог прийти кто угодно: хоть чьи-то родители, хоть проверка, но никогда секретарь не выглядела такой растерянной.

Значит, все гораздо серьезнее. Хорошо, что я успел привести себя в порядок.

Чтобы успокоить мысли, я медленно начал ходить по коридору, привычно задышав, как перед медитацией. И так бы и сопел носом, пока вдруг не услышал свою фамилию.

Голос был мне незнаком. Звучал уверенно, спокойно, с нотками той самой власти, от которой порой мурашки по спине бегали.

Поддавшись любопытству, я приблизился к двери, сжав в пальцах артефакт для прослушки. Незаконный, но очень популярный среди девчонок.

— Александру остался всего год в академии, — возмущенно сказала Чиркунова.

— Мне все равно.

— Но послушайте, я отвечаю за него. А как же экзамены?

— Он сдаст когда сможет. Вопрос слишком серьезный, чтобы его откладывать.

— Такое нельзя решать вот так.

— Мы можем. Вызовите его. Прямо сейчас.

Услышав это, я быстро отскочил от двери на пару метров, застыв с самым серьезным лицом, будто только что вышел из-за поворота.

Дверь едва слышно скрипнула и в коридор выглянула Чиркунова. И сразу же увидела меня. Ее глаза были печальными.

— Идите сюда, — выдохнула она.

И я пошел. Сердце с тревогой забилось в груди, словно я делал шаг в пропасть, которая скрывалась за дверью кабинета.

Ладони предательски вспотели, и мне пришлось сложить руки за спиной. Но у самого порога я на мгновение остановился, медленно втянул воздух носом, выдохнул. И мысленно выдал себе затрещину.

Что бы там ни было, я с этим справлюсь.

С этой мыслью я шагнул в кабинет.

— Добрый день, Александр Николаевич, — голос, который я слышал из-за двери, принадлежал суровому мужчине с короткими темными волосами.

Я внимательно посмотрел на него и вдруг понял, что его лицо мне кого-то напоминает. Тонкий нос, упрямый подбородок, разрез глаз.

— Александр, — Чиркунова вышла вперед. — Это его сиятельство Владимир Михайлович Петровский.