Повелитель Лжи - Даниэль Зеа Рэй

Вдалеке брался рассвет, и серое небо постепенно светлело. Легкий ветерок трепал выбившие из косы пряди и щекотал лицо.

Сапфир достала Огневержца из крепления на спине и провела рукой по серебру доспеха на груди. Руны запылали красным цветом, и фейский щит покрыл тело принцессы, словно вторая кожа.

Ей редко приходилось ждать появления врага дольше десяти минут. Рой во всем любил точность, особенно в собственных предсказаниях и планах.

Рядом материализовался Фейран. В образе Тени очертания его тела можно было угадать только на мгновение, и только при желании фейца.

Сапфир скосила взгляд на клубы черного тумана из маны рядом с собой и хмыкнула:

– Ты один или у нас сегодня масштабные сражения?

– Они считают, что мы и вдвоем справимся. – Низкий, певучий голос Фейрана четко прозвучал в голове принцессы. – Нам дали пятьдесят три минуты на выполнение задания. Мы должны справиться за двадцать семь и добыть время мертвой тишины.

– Двадцать пять минут свободы – не запредельны ли твои запросы? – возмущенно заявила она. – Желаешь отправиться по своим делам – проваливай сейчас же! Я их придержу и дождусь твоего возвращения.

– Не выйдет, – ответил Фейран. – Все же ты горе-воин, и вряд ли без моей помощи продержишься так долго.

Сапфир с шумом втянула прохладный воздух с ароматами хвои и влажной почвы. Если бы не удовольствие от возможности стоять на твердой земле и наслаждаться видом чудесного рассвета в живописном уголке природы, где за спиной ширился разлив реки Эньлу́, а впереди простирался зеленеющий лес, принцесса обязательно затеяла бы спор с Фейраном и, вне сомнений, проиграла бы его. Но наслаждение видом, пение птиц и розовые облака в рассветном небе создавали чувство внутреннего умиротворения и стройной гармонии, в которой ее молчание играло ключевую партию.

Фейран без труда прочел подопечной и не нарушал ее уединения с природой.

Ярко-золотые вспышки маны между деревьев ни с чем нельзя было спутать. Предки людей назвали бы это «салютом», фейцы – «коллапсом маны», а жители Великого континента, не открывшие ни порох, ни эффект коллапсироварования, стояли бы с открытыми ртами и наблюдали, как перед ними раскидывает объятия сама смерть.

Вспышек становилось больше. Наплывая одна на другую, они ширились и объединялись, превращаясь в огромный портал, чернеющий дырой вместо исчезнувшего пятачка земли.

Пара секунд – и из темноты прохода в мир маны хлынули твари.

Сапфир насчитала с десяток яиц щелкозубов, три кокона мотылей-гигантов и двух взрослых особей когтекрылов, что охраняли весь груз. Яйца и коконы выкатились на траву, словно брошенные на игральное поле кубики, а когтекрылы взмыли вверх, желая с высоты посмотреть, сколько очков преимущества им выпало в этой игре.

– Рой всерьез полагает, что в одиночку мы с ними справимся? – удивленно прошептала Сапфир и активировала все четыре юни на Огневержце.

– У нас двадцать семь минут, – напомнил Фейран и первым рванул в бой с теми, кто отправил в мир маны этот «подарок» и контролировал поведение тварей.

«Горе-воин, горе-воин, горе-воин», — зашептали враги голосом Фейрана.

«Гайнбра́ды» – так на языке фейцев звучало определение разумного вида существ, лишенных материальных тел и творящих бесчинства в пространстве Изнанки на стыке разных миров. Гайнбрады не давали вторых шансов и всегда нападали исподтишка, посылая вместо себя живое оружие, которым разили всех и вся, чтобы затем, словно стая падальщиков, собраться вместе и вкусить маны на пиру из крови и смерти.

Были ли гайнбрады хуже Роя? Определенно да. Но Рой помогал их уничтожать, а без Роя всему миру маны грозила верная гибель.

Вокруг Сапфир вспышками маны заиграли пульсары Фейрана. На территории пространства Изнанки использовать материальное оружие невозможно. Каждый, кто оказывался там, в тонкой прослойке, отделяющей миры друг от друга, был лишен главного – полноценного тела. Бои, в которых сила разума ценилась превыше всего, а умение обращаться с маной дарило шанс на выживание, отличались огромными потерями среди фейцев. Если народ мира маны истребляла нечисть, посланная гайнбрадами, то остатки порабощенной Роем фейской цивилизации гибли на полях сражений Изнанки.

Воочию Сапфир это пространство никогда не видела, но верила Фейрану, который описывал его как «серую изнанку миров, внушающую ужас».

Створки яиц щелкозубов неспешно распахнулись, отбрасывая блики восходящего солнца на лицо принцессы. Хитиновые коконы мотылей-гигантов треснули, выпуская на волю летающих существ с черными глазами-омутами и кожистыми крыльями, покрытыми ядовитой пленкой. Одно касание – и за секунды человеческую плоть прожжет кислотой. Неописуемая боль захватит тело, и парализованная жертва упадет на землю. Как только черные глаза мотыля заметят это, жить останется недолго. Настоящим деликатесом для этих тварей являлись головы. И последнее, что видела жертва перед собой, – это черные глаза-омуты существа, пришедшего из другого мира.

Сапфир помнила и этот взгляд, и невообразимую боль, и действие яда, что уничтожал тело.

Вздрогнув, туремка сбросила наваждение и ринулась в бой.

Трое щелкозубов поодаль приняли образы Гронидела, Рубин и Изумруд. Конечно, эти твари использовали иллюзии себе во благо. Ими они заманивали жертв. Ими же и внушали доверие. Как будто надеялись, что близких из давних воспоминаний Сапфир не тронет.

Зря. В сердце принцессы не осталось места для сантиментов. Ей не попасть на удочку любителей грызть мясо вместе с костями.

Воспламеняясь на бегу, девушка взмахнула мечом и напала на первого щелкозуба. Синие языки, струящиеся по лезвию металла, мгновенно объяли тварь, что прикинулась Грониделом. Голова существа слетела с плеч и покатилась по траве, продолжая улыбаться во весь рот двумя рядами длинных и острых клыков.

Раньше Сапфир труднее всего было убить именно копию Гронидела. Каждый раз на глаза наворачивались слезы, а воспоминания о том, как обнаружила его тело в неизвестном туннеле, рассеивали внимание. Время не вылечило ее раны, но вынудило принцессу привыкнуть действовать быстро и безжалостно.

Что на самом деле произошло в день смерти Гронидела, по сей день оставалось для принцессы секретом. Она потеряла кусок жизни между тем, как король Марк щелкнул пальцами перед ее лицом, и тем, как перед тем же лицом оказался умирающий Гронидел.

Фейран старательно убеждал ее, что если исходное тело закрыло фрагмент от сознания и не позволило перенести в Сферу во время процедуры перехода, Сапфир не стоит ворошить прошлое и пытаться выяснить, что же с ней произошло. Девушка делала вид, что согласна с этим мнением, но на самом деле не оставляла попыток выяснить правду.

Со спины напал мотыль-гигант. Пытаясь коснуться жертвы крыльями, он мгновенно сам стал жертвой. Щит на Сапфир вспыхнул ярко-алым, а лазурное пламя с тела принцессы перекинулось на существо, превратившись в красные, пекущие плоть языки. Существо успело издать жалобный писк перед кончиной, от которого из ушей девы-воительницы пошла кровь.

Над головой спикировал когтекрыл. Двое щелкозубов рванули к принцессе с противоположных сторон. У кромки леса показались еще фигуры. Галлахер, Хейди, Дхар и Ди стояли не шевелясь и будто бы ждали своей очереди, чтобы наброситься на Сапфир.

– Береги-и-ись! — услышала принцесса рев фейца, разносящийся эхом издалека.

Она увернулась от второго мотыля-гиганта и сожгла когтекрыла на подлете, устремив в него поток пламени с лезвия меча, направленного в воздух.

Знал ли Гронидел, что когда-нибудь Сапфир будет использовать Огневержца как указующий перст и испепелять врагов своим даром? Знал ли ее покойный муж, что принцесса все же станет воином, как и мечтала когда-то. Вот только мечты ее оказались по-детски наивными, а реальность сожгла все хорошее, что осталось из прошлой жизни.