Королева Парижа. Роман-фантазия о Коко Шанель - Биннингс Юэн Памела

Никогда я не чувствовала себя такой любимой. Бой наполнял меня радостью. Даже мое тело изменилось, стало более чувствительным к его прикосновениям. Моя грудь стала пышнее, кожа была мягкой и нежной, словно сливки, живот округлился.

Бой любил меня. Он клялся в этом каждый раз, когда мы были вместе. Он любил говорить, что наши души соединились в духовном мире, мы единое целое. Эту идею невидимых связей он называл теософией. Я читала все книги, которые он давал мне по этой теме, изучала их и, наконец, начала понимать его глубокие идеи. Я полностью доверяла ему. Я верила в Боя Кейпла и во все то, чему он меня научил. Бой был первым мужчиной, которого я по-настоящему любила.

И последним.

В тот вечер, когда Бой лежал рядом со мной, опершись на локоть, и смотрел на меня, убирая волосы с моего лба, я услышала приближающиеся шаги в коридоре. Рубашка Боя была распахнута, брюки расстегнуты, как и моя блузка. Охваченная любовной истомой, я не успела ни предупредить его, ни одеться сама. Дверь распахнулась, и мы оба подскочили. Бой развернулся, чтобы посмотреть, я спряталась за ним и смотрела через его плечо.

На пороге стоял Этьен и смотрел на нас.

Одним плавным движением Бой сел, развернулся и спустил ноги на пол. В моей голове стало совершенно пусто. Когда Бой начал застегивать рубашку, я села рядом с ним. Не отрывая глаз от Этьена, я стянула полы блузки на груди, прикрывая ее, хотя Этьен не раз видел мою грудь. Мои волосы были растрепаны и рассыпались по плечам, как будто нас застали милующимися в стогу сена, а не в библиотеке. Я выглядела ужасно и знала об этом.

Казалось, прошла целая вечность после того, как Этьен открыл дверь. За окном пение цикад чествовало закат, как будто все в этом мире было в порядке. Я слышала фырканье лошадей в стойлах, когда они устраивались на ночь. Где-то вдалеке лаяла собака. Время от времени с террасы долетали взрывы громкого смеха.

Этьен пришел в себя быстрее, чем мы.

– Простите, что я вас потревожил, – сказал он, входя в комнату. – Я искал мою трубку. – Я проследила за его взглядом до стола, стоявшего недалеко от дивана, между окнами и книжными полками. На столе лежала его трубка, стояли несколько хрустальных стаканов и бутылка портвейна.

Я молчала. Мне хотелось исчезнуть.

Бой хлопнул ладонями по коленям.

– Что ж, входи, Этьен. – Его тон был излишне сердечным.

Этьен пересек комнату, взял трубку, повернулся к двери, но потом передумал и уселся в кресло лицом к нам. Пока я застегивала блузку, он не поднимал головы, возясь с трубкой. Он обхватил ее снизу ладонью и склонился над ней, чтобы раскурить. Бой застегнул ремень на брюках и натянул сапоги. Мы сидели рядом на диване. Этьен откинулся в кресле и, глядя в потолок, глубоко затянулся.

Моей первой осознанной мыслью была вот эта: Этьен попросит меня немедленно покинуть Руайальё, мой дом. Я не могла этого допустить.

Сняв крошку табака с губы, Этьен, наконец, посмотрел на нас. Он потянулся за бутылкой портвейна и налил на два пальца вина в каждый из двух стаканов. Потом он посмотрел на меня, вопросительно поднял бровь, но я покачала головой.

Этьен протянул руку, и Бой встал, чтобы взять стакан, потом вернулся на диван, но на этот раз сел в нескольких футах от меня. Они молча выпили. Голоса на террасе теперь казались такими далекими. Солнце опустилось за горизонт, и комнату заполнили тени. В течение нескольких минут единственным звуком было тиканье часов, стоявших в углу.

Я поняла, что время настало.

Этьен нарушил молчание.

– Что ж, – начал он. – Ты любишь ее?

Голос Боя прозвучал ровно и уверенно.

– Да.

Взгляд Этьена переходил с него на меня и обратно. Затем, закинув голову, он допил остатки портвейна. Подняв стакан в нашу сторону, он посмотрел на Боя и сказал:

– Тогда ладно, Кейпл, я отдаю ее тебе.

Земля ушла у меня из-под ног. Я посмотрела на Боя. Он еле заметно кивнул, как будто скрепляя сделку.

Не веря своим ушам, я повернулась к Этьену, но не увидела на его лице ни тени возмущения. Комкая край блузки, я пыталась справиться с поднимающейся во мне яростью. Как они смеют вот так передавать меня из рук в руки?

Я встала, охваченная гневом, и подняла палец, требуя внимания.

– Прошу прощения, господа, – сказала я, переводя взгляд с одного на другого. – Но я не блюдо с закусками, чтобы передавать меня по кругу.

У Боя расширились глаза.

– Коко, мы совсем не это имели в виду.

Брови Этьена сошлись на переносице. Он выглядел удивленным.

– Разумеется, нет, подружка, – произнес он тоном истинного джентльмена, таким ровным и вежливым, и посмотрел на меня. – Мне следовало спросить тебя.

– Послушай, – вмешался Бой, – виноват только я, Этьен. Мне следовало сразу тебе сказать.

Этьен проигнорировал его. Выпустив дым уголком рта, он обратился ко мне:

– Ты любишь его, Коко?

– Разумеется, люблю, – ответила я и нагнулась, чтобы подобрать туфли. Я старалась не смотреть на него, чтобы скрыть растущую во мне ярость. Когда я выпрямилась – в каждой руке по туфле, блузка свободно висит поверх юбки, волосы растрепаны, губы опухли от поцелуев Боя, – я могла думать только об одном.

Бой не сказал ни единого слова ни о женитьбе, ни о том, что возьмет меня под свое крыло. Он не думал о последствиях, когда Этьен застал нас. Я гневно посмотрела на одного, потом на другого. Ни один из них ни разу в жизни не оставался без необходимого – крыши над головой, постели, еды.

И тут мне пришла в голову мысль. Мой секрет спасет меня.

– Я люблю Боя, – повторила я. – Но и тебя, Этьен, я тоже люблю, пусть и иначе. Но ни один из вас не имеет права решать сейчас мое будущее. Даже если бы я и хотела, я не могу покинуть Руайальё прямо сейчас. – Я замолчала, набираясь смелости, а два друга смотрели на меня и ждали. – Я не могу уехать из Руайальё, потому что я… как говорится, с ребенком. – И прежде чем кто-то из них смог задать вопрос, я добавила: – И один из вас его отец.

Бой закашлялся.

Этьен поставил стакан на стол рядом с ним.

– Когда ты его ждешь? – наконец спросил он.

Я уже побывала у повитухи в соседней деревне.

– Примерно через пять месяцев или около того. – Я буквально видела, как он подсчитывает в уме. Время зачатия было двусмысленным, так как дата примерно соответствовала тому времени, когда я ушла из постели Этьена к Бою. Я посмотрела на Боя и увидела вопрос в его глазах. Но я не собиралась ни одному из них говорить правду. Я напомнила себе, как перед балом они отослали меня с Эмильенной.

Мне отчаянно хотелось выйти замуж за Боя, но теперь мной руководили гордость и страх. Он ни о чем меня не спросил. Бой клялся, что любит меня, но я знала, что любовницу легко бросить. Что, если я скажу ему, что отец он, а он уйдет? Папа тоже клялся, что любит меня. И ушел.

Поэтому я подстраховалась. Я знала, что не буду в безопасности, пока Бой не попросит меня выйти за него замуж. Мне нужен был Этьен. Он был другом, но я готова была его использовать при необходимости. Без Боя Руайальё был моим единственным домом. Но если никто из мужчин не будет уверен в своем отцовстве, то они оба мне помогут.

Я понимала, что это нечестно, но моей вины в этом не было. Я была всего лишь девушкой, а они – мужчинами.

Шли месяцы. Бой так и не задал вопроса, который мне так хотелось услышать, но он обращался со мной очень нежно, баловал меня. Этьен тоже постоянно интересовался моим самочувствием, рассуждал о том, мальчик родится или девочка и когда это случится. Нужна ли мне подушка под спину, когда мы сидим за столом? Стоит ли мне продолжать ездить верхом? Этьен приставил ко мне горничную, чтобы она следила за моим комфортом, и шофера, чтобы он возил меня к повитухе. Тем, кто видел наше трио со стороны, трудно было понять, кто из мужчин отец ребенка.

Я со своей стороны сохраняла интригу. Я знала, что ребенок от Боя, но шли недели, а никакого разговора о женитьбе не было. Поначалу я отчаивалась, боялась, сердилась, обижалась, но все эти чувства держала в себе.