Аромаведьма. Кусать и нюхать воспрещается (СИ) - Бочманова Жанна

— Но что ты мог сделать?

— Я мог быть рядом, но меня не было. Я ездил в столицу по одному делу, а когда вернулся, застал только жалкие остатки нашего племени. Белый хотел, чтобы я ушел с ними, но я… — Леслав замолчал, переводя дух, — остался, чтобы покарать зло.

Дина беззвучно ахнула. Бедный парень! Но его планы — самоубийственны.

— Ты же один, — покачала она головой, — тебя убьют.

Леслав усмехнулся.

— Все мы умрем, почему бы и не так — насладившись местью.

— Отговорить тебя не получится?

Он качнул головой.

— Как можно жить, зная, что злодей здравствует и наслаждается жизнью?

— Когда это случилось? — спросила она.

— Через год после того, как пропала жена герцога. Сперва он просто обложил оборотней тройным налогом на землю и жилище, потом издал указ об изгнании, потом начались аресты: по любому поводу оборотней хватали и кидали в подземелье. Ну, а потом пришла Ночь Большой Охоты. Незадолго до этого наши собрали делегацию к королю Мильтону с прошением, в котором просили о справедливости. Отец включил меня в состав делегации, потому что я хорошо определял пути и мог провести всех самой короткой дорогой. Сейчас я думаю, что он что-то предчувствовал и просто отправил меня подальше от опасности. Я был молод, и мне очень хотелось посмотреть большой город. Никогда не прощу себе…

Он замолчал. Дине захотелось погладить его по голове или даже обнять, но она не решилась.

— Пять лет я ждал и выискивал способ осуществить месть. Раз за разом я делал попытки, пусть и неудачные. Последний раз я проник в замок за книгой, но не удержался, попытался пройти в покои герцога, но кто-то поднял тревогу. Не понимаю, как они меня засекли — я шел по лунному лучу. Герцога защищает что-то или кто-то…

— Ты уверен, что именно герцог виновен?

— А кто? Он, ослепленный ненавистью, не слушал никаких доводов. Старейшины пытались с ним поговорить, но бесполезно. Он вбил себе в голову, что жену и сына погубили оборотни.

— Если это не они, то кто тогда? Может, надо было найти истинного преступника?

— Мы пытались. Но потерпели неудачу. Злодей не оставил следов.

— Так что с ними случилось? Их убили? Жену и сына герцога?

Леслав глубоко вздохнул.

— А тел так и не нашли. Карета была разбита в дребезги, просто в щепки. Кучера нашли висящим на дереве — живого, но без памяти. Говорит, что-то опрокинуло карету, его швырнуло в воздух, ударило об дерево, больше он ничего не помнит. Возле кареты нашли следы крови. То, что напало на них, видимо, растерзало тела и сожрало.

Дина нахмурилась. Карету — в щепки? Только сегодня она видела, как их лодку разбомбило за минуты. И от них тоже бы не осталось следов, если бы они не смогли убежать: змеища заглотила бы их в два счета.

— Ты не думал, что это могла сделать та тварь, что за озером?

Леслав уставился на нее, словно эта мысль только сейчас пришла ему в голову.

— Но змея появилась позже, — сказал он неуверенно.

— Вы узнали о ней позже, а живет она там, может, уже давно.

— В любом случае, Вилен Черноозерский должен понести наказание, — упрямо отрезал оборотень.

С этими словами он открыл дверь и скрылся в густой темноте позднего вечера. Миклуш подскочил.

— Я провожу, — сообщил он Дине.

Возражать не имело смысла — все равно убежит. Волчонок он и есть волчонок.

Дина закрыла за ними дверь, вздохнула. Леслав погубит себя, это же ясно, а она ничем не может ему помочь. Ничем. Или все же может?

Она принесла к своему рабочему столу все записи Ежины, что смогла найти, потом открыла книгу, положила перед собой чистый лист бумаги и углубилась в изучение рецептов, сравнивая, записывая пропорции, снова и снова составляя разные сочетания масел. Луна давно глядела в ее окно, а она все сидела и писала, зачеркивала, снова листала.

Внизу загрохотало. Миклуш вернулся?

Дина выглянула в зал. Миклуш стоял совершенно бледный. У нее защемило сердце.

— Его… — губы мальчика дрожали, — его…

— Что?!

— Люди герцога схватили его, — Миклуш силился не заплакать, но не смог сдержаться. — Мы бежали по лесу, ну, в волчьем обличье, когда Леслав остановился, почуял что-то. Он успел крикнуть мне: «Беги!» — и кинулся в сторону. Он сделал это специально, чтобы отвести их от меня. На него накинули сеть. Он не смог ее порвать. Сеть была заговоренная, с серебряными нитями. О, герцог научился использовать заговоренные пули и другое оружие, иначе мы бы давно с ним справились.

— Заговоренные? — Дина сама не знала, зачем спрашивает, не об этом сейчас были ее мысли, а лишь о том, что Леслава схватили, схватили, схватили…

— Да, серебро не убивает оборотней, как многие думают, но лишает нас силы на какое-то время.

Она пропустила это мимо ушей — какая разница!

— Что с ним теперь будет? — она устало опустилась на лавку.

Миклуш посмотрел на нее тяжелым взглядом, который ей все сказал. Она закрыла лицо руками. Старуха! Старуха говорила правду. Будь она проклята!

Глава 17. Завтра будет интересно

Уснуть она так и не смогла. Миклуш тоже отказывался идти спать, свернулся калачиком на лавке у входа и чутко прислушивался к звукам. Боялся, что теперь придут и за ним. Дина решила, что ни за что не позволит схватить еще и его. Но что она может сделать? Как спасти кого-то ей, слабой женщине, не владеющей ни оружием, ни магией? Вот была бы она на самом деле ведьмой!

В отчаянии она ходила по лавке взад-вперед, рассматривая флаконы на полках. Ежина оставила ей богатое наследство, если считать таковым все эти парфюмерные штучки. Дина вытащила пузырек с «Лунным светом» — он должен был обезопасить Леслава от ищеек герцога, но оказался бесполезен. Хотя… она посмотрела на Миклуша. Он лежал, положив голову на руки, и нервно вздрагивал. Она вытащила тугую пробку и осторожно подошла к нему. Крошечная капелька сорвалась с горлышка и упала на копну спутанных волос. Миклуш встрепенулся и посмотрел на нее.

— Это чтобы тебя не нашли ищейки, — пояснила она.

— Мне все равно, — сурово ответил мальчишка. — Они захотят казнить его, вот увидишь, не буду же я сидеть, сложа руки.

— Ты еще маленький. Как ты справишься с таким количеством вооруженных людей?

Миклуш не ответил, а отвернулся к стене. Его отчаяние захлестнуло и ее, но чуть погодя оно переросло в гнев. Нет, Миклуш прав, они не могут позволить им казнить Леслава. Она должна найти какой-то выход.

До утра она просидела за книгой и своими записями и задремала лишь, когда темное небо прорезало золотой полосой рассвета.

Разбудил ее тихий стук в дверь. Сперва она испугалась, но вряд ли люди герцога стучали бы так деликатно, поэтому она открыла и ахнула. Перед ней стояла дрожащая тетушка Шуша.

— Что случилось? — спросила Дина, уже понимая, что ничего хорошего не услышит.

— Они забрали Мушу… — простонала Шуша. — Мы, как обычно, вылетели на ночную охоту. Знаете, эти полевые мышки, они так нежны… А когда возвращались, попали в сети. Это были не простые сети птицеловов, а заговоренные, с серебряной нитью. Муша, моя Муша, сумела разорвать одну из нитей и вытолкнула меня наружу, а сама… — старушка не смогла продолжать и закрыла лицо руками.

Дина обняла ее, провела в гостиную, укрыла пледом и налила горячего чая.

— Леслава тоже схватили, — пояснила она.

Шуша ахнула и еще больше затряслась.

— Я пойду в замок и сдамся, — всхлипнула она. — Не хочу, чтобы Муша поднималась на эшафот без меня, в одиночестве.

— Да что вы такое говорите! — возмутилась Дина. — Не время отчаиваться. Пока мы живы, есть надежда. Неужели они и правда собираются их казнить?

Шуша кивнула.

— Их и, боюсь, других жителей Черноозерска постигнет та же участь.

— Да чем ему помешали совы, суслики и прочие оборотни? Ладно, он мстил бы волкам, но при чем тут все остальные?

— Наш милейший герцог сошел с ума, — зашептала Шуша. — Ведь мы с Мушей помнили его с самого детства, он был такой милый мальчик. Воспитанный, но сорванец: сбегал из замка, чтобы поиграть с нашими мальчишками, невзирая на то, кто из них оборотень, а кто нет. Потом, когда он подрос, его отец, тогдашний герцог, отправил его в столичную военную академию. Потом случилась война, и Вилен показал себя храбрым воином. Про его подвиги много говорили, а также то, что он был влюблен в одну юную волчицу. Но это слухи, слухи, которые, однако, беспокоили его отца, и он заставил сына выйти в отставку. Тот приехал, но не один, а с невестой, девушкой из благородного рода, что очень обрадовало его отца, и он закатил большой праздник. Черноозерск тогда процветал. — Глаза Шуши блеснули от воспоминаний.