Поваренная книга Бабы Яги (СИ) - Булгакова Ольга Анатольевна

— Садись, — скомандовала я, ставя на стол ароматную яичницу.

— Тина, ты — волшебница! — выдохнул друг, за минуту проглотив свою порцию. — Потрясающе вкусно!

Я улыбнулась:

— Вовка, это завтрак на скорую руку, не смущай меня почем зря.

— Я прекрасно знаю, что если не на скорую руку, то будет просто изумительно, — он поднес щепоть к губам и мгновением позже распахнул пальцы в традиционном итальянском жесте, показывающем превосходную степень.

— Гренки ешь, пока не остыли, — я придвинула ему тарелку с тостами и масленку. Сама встала налить кофе.

Вот так и сидели. Довольный сытый Володька попивал кофе и говорил, что я вчера была права. Мало ли на свете разных Мил. Из-за каждой переживать?

— Тогда что будешь делать с этим? — спросила я, кивком указав на коробку с 'привязками', стоящую на второй половине кухонного уголка.

Друг помрачнел, со вздохом потянул к себе коробку.

— Ты все вчера собрал, но не решил, что делать с этим добром, — пожав плечами, прокомментировала я.

Володька достал фотографию в простой строгой деревянной рамке. Со снимка на друга смотрела Мила. Изящный поворот головы, лукавый взгляд немного исподлобья, легкий намек на улыбку, затаившуюся в уголках рта. Вовка задумчиво рассматривал девушку. Долго… И я пожалела о том, что не наложила отворотное заклинание на вещи русалки. Тишина давила, все казалось, что в любую секунду он скажет: 'Знаешь, я был неправ. Она потрясающая, любовь всей моей жизни! Нужно срочно ей позвонить, все исправить!'.

— Она красивая, — тихо сказала я.

— Да, — так же шепотом ответил Володька. — Но не понимаю, что я в ней нашел кроме этого?

У меня с души прямо камень свалился. Фуух, слава Богу.

— Что у меня могло быть общего с фотомоделью? — удивлялся Вовка. — Она не то что бы глупая, просто типичная блондинка. И развлечения соответствующие, и стиль поведения, и даже манера разговаривать… Меня же это все отвращает в женщинах такого рода. Как это могло привлечь в ней? Как? Наваждение, право слово.

Володька рассказывал о Миле, о бывшей девушке своей мечты. Слушать это было наслаждением в чистом виде. Освобожденный от заклинания друг стал замечать недостатки, неприятные черты характера, то, как русалка откровенно его использовала. Сожалел о том, что пропустил Новый год, отдалился от друзей, искренне не понимая, как такое могло произойти.

Когда проголодались, Вовка решил отблагодарить меня за участие, за психологическую поддержку и пригласил в ресторан. По дороге выбросили фотографии и вещи Милы. А душеспасительные беседы продолжали уже за уютным столиком в ожидании заказа. Все вдруг стало так, как было всегда. Легко, непринужденно, искренне и откровенно. Так, как должно было быть. Главное — держать себя в руках и не испортить возродившуюся дружбу своими никому не интересными чувствами.

В тот вечер я еще раз попыталась вызвать домового. Но в круге он появляться отказывался. Несколько попыток в воскресенье и на неделе тоже не принесли плодов. Хм, видно, окопался рядом с сердцем дома. Похоже, придется ехать в Крынычки. Разобраться с этим интриганом фольклорным хотелось поскорее, но Вовку просить пока даже не собиралась. Нет, я не сомневалась в том, что он отвез бы и так, а на волне благодарности и подавно. Но туда было не проехать. Все замело. Путешествие было бы просто самоубийством. А жить-то хотелось, как ни банально это звучит. Володьке было лучше. Он полностью пришел в себя, ожил, вызвонил Витальку, других друзей, общался со мной чуть не каждый день. Наверстывал упущенное. Я радовалась обретению друга безмерно, просто была на седьмом небе от счастья. Даже волосы сами посветлели и порыжели, вернувшись к натуральному цвету. А я уж собралась перекрашивать. В общем, все вернулось на круги своя.

Кризис в отношениях произошел в феврале, накануне неуважаемого мной дня святого Валентина. В субботу приехал Дима. Он уже не первый раз приезжал, обычно мы сидели в каком-нибудь ресторанчике, болтали. Все было пока в рамках дружбы, о том случайном хмельном поцелуе не вспоминали, словно его и не было. Но я же видела, что Димины стремления от простой дружбы очень далеки. Зачем я позволяла человеку, которого не любила, увлечься собой? Сложный вопрос. Тетя Оксана пару раз звонила маме, рассказывала об очень хорошем парне, который мной заинтересовался серьезно. И намерения у него были самые благородные. Мама, не уставая, твердила, что пора остепениться, что я не девочка уже. Мне давно пора обзаводиться мужем и детишками. А парень со всех сторон, как ни глянь, положительный. Более чем достойный кандидат. Так, может, мне стоит раскрыть глаза и приглядеться? А я… я особенно не сопротивлялась и поддерживала отношения с Димой. Частично потому, что мама была права, частично потому, что он был очень похож на Володьку. А чем черт не шутит? Если у меня с любимым выходит только дружба, то, может быть, с тем, кого не люблю, но уважаю, выйдет семья? Моральность такого решения несколько хромая, но тоже имеет право на существование.

Вот такие мысли крутились в голове, пока я задумчиво укладывала волосы в ожидании кавалера. Он позвонил с дороги, предупредил, что поезд немного опаздывает. Что ж, дополнительные десять-пятнадцать минут еще никогда не были лишними. Провести их я решила с пользой, хромая моральность меня все-таки смущала. Вот я и обратилась за помощью к гаданию. Скорее повинуясь новой привычке, чем в надежде на какой-нибудь четкий ответ. На гадание с зеркалом у меня времени не было, так что взялась за маятник. Но маятник, металлическое веретенце, висящее на цепочке, что я нашла у прабабушкиного дома, работать отказался. Просто повис четко вертикально, и все. Я его уговаривала, пыталась раскачивать, но он словно превратился в палку. Книга, сама раскрывшаяся на нужной странице, ситуацию не прояснила. Ну, видно, придется принимать решения самой.

В дверь позвонили. Дима, как всегда официальный, собранный, аккуратный, красиво и дорого одетый. Он располагающе улыбался, смотрел на меня с восхищением. Я тоже улыбнулась, тепло и сердечно. Хоть и поняла в этот момент, что не рада его видеть. Или я просто расстроена из-за маятника?

— Ты прелестно выглядишь, — сказал Дима, проходя в квартиру и преподнося мне очень изящный букет белых амариллисов.

— Спасибо, — ответила я, принимая цветы.

Дима осторожно и как бы невзначай, по-дружески поцеловал в щеку. Мне стало рядом с ним холодно, захотелось отступить, а лучше вообще распрощаться. Об ответном поцелуе не было и речи. Но парень не заметил неловкости. Я высвободила свою ладонь из его руки, поставила цветы в вазу, еще раз поблагодарив за букет. Дима помог мне одеться, и мы вышли из дома. Кавалер галантно предложил руку, рассказывал что-то забавное, чуть наклонившись ко мне. Глянуть со стороны — идиллическая картина. Вот только судя по раздраженному, даже злому взгляду Володьки, которого мы, конечно же, встретили, ему она не понравилась. Вовка, вооруженный каким-то запеленатым в газету букетом, преградил нам путь, вежливейшим образом поздоровался. Но меня его напускное благодушие обмануть не могло. Вовка был зол, а чем больше его злили посторонние, тем елейней были его голос и интонации. К счастью, Дима этого не знал. Я спокойно, словно не замечая настроя Володьки, познакомила молодых людей, и мы раскланялись, пожелав друг другу хорошего вечера.

Но мой вечер хорошим не был. Мы с Димой сидели в ресторане, беседовали, он что-то рассказывал. Я улыбалась, старалась не выпадать из разговора, вовремя реагировать. Дима ничего не замечал, моих коротких ответов ему было вполне достаточно. Его вечер был хорошим. Я же рассеянно смотрела на руку, накрывающую мою, подмечала улыбки, отблеск свечи на дужке очков, мимику… Но думала я о Володьке. Почему он разозлился, увидев Диму? Или раздражало его что-то другое, а я просто увидела его в неподходящий момент? Теперь уж и не скажешь, и не спросишь. Досадно.

Дима отвел меня домой. В коридоре, прощаясь, он приобнял меня и явно собирался поцеловать. Я отстранилась. Осознала, что не смогу. Не смогу поступить так с ним, не смогу поступить так с собой. Он не понял. В его взгляде появились обида и недоумение. С его точки зрения все было хорошо, давно пора было переходить на другой уровень отношений.