Никольский. Выйти из Тени (СИ) - Волков Макс

- Тогда лучше ко мне.

Мы начали целоваться еще за темным углом пельменной, продолжили в подъезде ее дома. А в квартире, едва за нами закрылась дверь, Катя принялась стягивать с меня галстук.

Я с честью исполнил все заветы Игната. Покинул студентку уже далеко за полночь. Завалившись на заднее сиденье пойманного такси, я сыто улыбнулся, прикрыл глаза и стал думать о предстоящей встрече с Исидорой.

Глава 11

Еще за завтраком, который был весьма поздним, я сказал Игнату, что к Васильеву отправлюсь без него. Гувернер оказался весьма недоволен этим. Но я волевым усилием усадил их с Лизой и вызванным по телефону Потапом за обсуждение дел поместья, а сам отправился в город.У дома Василия Васильевича нас уже ждал автомобиль – приземистый черный монстр с затемненными стеклами. Да и внутреннее содержание соответствовало внешнему пафосу. Но, пожалуй, это единственное, что говорило о статусе владельца Исидоры. Одевался он весьма скромно, прислуги в доме, как я успел заметить, было мало. Охраны не было вовсе, только водитель.

Выехав за город, мы повернули в противоположную от моих деревень сторону. Некоторое время петляли меж полей и чахлых лесочков, а затем выехали на равнину. Автомобиль замедлил ход, а вскоре и вовсе остановился. Я вылез из машины и остолбенел. Я понял, в чем была страсть, и где вертелся капитал господина Васильева. Ожидая увидеть рядовую конюшню на десяток лошадей, я и представить не мог, что обнаружу сооружение размером с дворец Владыки Атлума с многочисленными корпусами, переходами и крытыми галереями. А слева от этого великолепия раскинулось огромное пастбище.

- Вам нравится, Тимофей Александрович? – довольно улыбнулся барон, видя мое потрясение.

В моем мире лошади использовались для работы и в армии. Скаковые лошади были причудой аристократии, к которой я причислял и себя, несмотря на свое неблагородное происхождение.

- Я впечатлен, Василий Васильевич! – единственное, что смог произнести.

Барон указал рукой вперед, приглашая на прогулку по своим владениям.

- Видите ли, Тимофей Александрович, я один из крупнейших конезаводчиков в империи. Вот уже пять лет являюсь единоличным поставщиком лошадей для конюшен его императорского величества и значительного числа дворянских семей. Конный спорт пользуется у дворянства большой популярностью. Вот, посмотрите, справа денники, а слева лечебница, - Васильев умудрялся рассказывать о себе и проводить экскурсию. – Я развожу шесть пород лошадей. Причем три из них выведены именно здесь. А вот там – кузница, а дальше сбруйная.

Барон едва ли не светился, пока мы бродили по этим самым денникам, кузницам и манежам. Ему действительно было чем гордиться. Везде царили порядок и чистота, какие только могут быть на конюшнях. И если в седлах и сбруе я разбирался, то некоторое оборудование в лечебнице и кузнице вызвало неподдельное удивление.

- Большие императорские скачки проводятся один раз в пять лет. На прошлых лошадь с моего завода пришла первой. Именно после этого императорские конюшни заключили со мной пятилетний контракт.

Барон вдруг остановился и повернулся ко мне.

- В прошлом году на скачках князя Беркутова Исидора пришла первой со значительным отрывом от ближайшего преследователя. А ваш отец был жокеем. Они готовились к скачкам и в этом году, но внезапная смерть вашего отца…

Васильев покачал головой.

- Я потерял друга и хорошего партнера. Может, Александр Михайлович чего-то не понимал в хозяйстве, но в лошадях он разбирался отлично. Он выбрал Исидору, а она выбрала его.

Барон смахнул выступившую слезу и продолжил движение.

- Я правильно понимаю, если ваша лошадь не победит, то велика вероятность, что императорские конюшни не будут заключать с вами новый контракт, - спросил я, пресекая попытку Васильева нырнуть в сантименты.

- Вероятность не просто велика, она стопроцентная! Двор выбирает только лучших, а лучшие приходят первыми. Если Исидора не выиграет, я понесу репутационные убытки, а за ними и материальные. Скорее всего, так и будет. Ведь проблема не только в том, что у меня жокея нет. У Исидоры несколько дней назад начались проблемы со здоровьем. Плохо ест, на тренировках не выкладывается. Последний раз вообще споткнулась.

Так, а вот это интересно. Неужели Исидора была настолько удручена разлукой с ее любимым жокеем. Или здесь какая-то другая причина.

- А заменить?

- Мои конкуренты не сидели сложа руки. Лошади, заявленные в этом году на Большие императорские скачки, могут составить конкуренцию даже Исидоре. Выставлять другого кандидата не имеет смысла.

Тем временем мы подошли к ограждению манежа. Васильев тяжело оперся о перекладину и низко опустил голову.

- А вы знаете размер вознаграждения за первое место? – спросил барон, глядя на начищенные до блеска носки ботинок.

- К сожалению, нет.

- Миллион…

Я едва удержался, чтобы не присвистнуть. Миллион и контракт от императорских конюшен. За такой куш можно и жокея соперника вместе с лошадью устранить.

Я вытер выступившую на лбу испарину тыльной стороной ладони.

- Послушайте, Тимофей Александрович, – барон резко поднял голову и посмотрел на меня. – Если вы поможете мне в этой ситуации – половина выигрыша ваша! Только спасите мою репутацию.

От такого щедрого предложения голова моя слегка закружилась, и я тоже оперся о перекладину рядом с Васильевым. Ну, теперь хочешь-не хочешь, а придется выигрывать.

- Я сделаю все, что в моих силах! – заверил я конезаводчика. – Василий Васильевич, а что говорит ваш лекарь о здоровье Исидоры.

- Лекарь? – непонимающе переспросил Васильев. – А, вы имеете ввиду ветеринара! Так пойдемте у него и спросим.

Мы вновь вернулись в лечебницу, в которую заглядывали мимоходом. Юноша в зеленой форме на вопрос, где найти главного ветеринара, ответил, что тот ушел к Исидоре.

Конюшня, где содержали многострадальную лошадь, стояла отдельно от основного конезавода и была совсем небольшой, всего на шесть лошадей. Там, также как и в основном здании было чисто и светло.

Пять лошадей и два конюха синхронно повернули головы в нашу сторону, стоило нам только войти. Служащие, с почтением поприветствовавшие барона и меня, тут же вернулись к своим делам. Мы же направились к тому деннику, обитательница которого никак не отреагировала на наше появление. Гнедая тонконогая кобыла стояла посреди денника, прикрыв глаза и подергивая ушами. Несмотря на то, что шерсть сейчас была тусклой, несложно было представить, как Исидора выглядела в лучшие свои дни. Около нее, положив руку на бок животного, стоял мужчина в зеленой форме ветеринарной службы. В другой руке он держал небольшой серый чемоданчик. Услышав наши шаги, он вздрогнул и обернулся. Ветеринар оказался мужчиной средних лет, с помятым бледным лицом, примерно пятидневной щетиной и красными глазами. Взгляд бледно-зеленых глаз был виновато-печальным.

- Здравствуйте, Василий Васильевич, - поприветствовал он барона и с непонимание покосился на меня.

- Здравствуйте, дорогой Артем Артемович. Это Тимофей Александрович, сын графа Никольского.

Он учтиво, но молча, поклонился. Я кивнул в ответ.

- Как поживает наша красавица? – поинтересовался конезаводчик, впрочем, без особой надежды в голосе.

- Без изменений. Осмотрел еще раз. Анализ крови взял, - он приподнял чемоданчик, в котором наверняка лежали его инструменты. - Посмотрим, что покажет.

Барон одобрительно кивнул.

- Тимофей Александрович любезно согласился заменить своего отца, графа Никольского, в качестве жокея.

Артем Артемович сдвинул светлые брови и покачал головой в знак неодобрения.

- Я тоже думаю, что тренировки сейчас - это плохая идея, - раздался за нами молодой, почти мальчишеский голос. – Исидора слишком слаба. Это будет каторга, а не тренировка.

Мы с Васильевым обернулись. Позади нас стоял парень лет восемнадцати. Косая темная челка скрывала один глаз, придавая его взгляду дерзости и нахальства. Он с вызовом смотрел на нас, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. Видимо хотел напугать незваного гостя, то есть меня.