Охота на Странника: Последняя месть (СИ) - Муратова Ульяна

— Мне тоже, — осторожно обнял он меня. — Но я останусь при своём убеждении, Кайра. Я для себя уже всё решил, теперь дело за тобой. Определись, чего хочешь или не хочешь ты. Если это означает, что мы останемся друзьями, так тому и быть. Мне, конечно, претит необходимость отбиваться от слухов, но рано или поздно скандал уляжется. Наверное. В любом случае я свою позицию не изменю. Мы можем быть друзьями и коллегами, если ты хочешь именно этого, однако я не согласен на любовную связь без обязательств.

— Но они у тебя наверняка были в прошлом…

— Были. В прошлом, — не стал увиливать он. — Но лишь с девушками, с которыми у меня не было будущего. А с тобой оно есть. Кроме того, это всегда были взаимовыгодные и тайные отношения — я помогал деньгами и взамен получал возможность встреч, а также конфиденциальность и отсутствие навязчивых вопросов. Сделки без особых чувств и эмоций. Я никогда не держал девушку за руку на публике, никогда не водил её в театр или на поэтический вечер, никогда не подставлялся и всегда был крайне осторожен. Берёг репутацию как свою, так и своих подруг, потому что всегда знал, что связь закончится расставанием. А с тобой я хочу другого. Хочу настоящих отношений, которыми можно гордиться, а не прятать их. Ты для меня особенная, Кайра, и поэтому я хочу всё сделать правильно.

Затрещали сыроватые дрова в костре, осыпав землю вокруг очага огненными искрами. Я смотрела на огонь, не в силах взглянуть на Десара — слишком велик был шанс не выдержать и броситься ему на шею.

— И, кстати, я категорически не согласен с твоим аргументом о том, что мы знакомы меньше месяца и этого недостаточно. В обычной жизни мы бы проводили вместе хорошо если десять часов в неделю. Даже если представить, что помолвка длилась бы год, то это всё равно меньше часов, чем мы уже провели вместе, Кайра. Да и вообще… тебе не нужны причины для отказа. Отказ не требует обоснований или запутанных объяснений, достаточно простого нежелания выходить за меня, — он говорил спокойно и взвешенно, а у меня сердце сжималось так, будто я собственноручно сдавливала его в невидимых тисках.

— Десар… Ты действительно потрясающий. Я могу представить себя твоей невестой и женой. Чего я пока не могу представить — так это того, что ношу фамилию Блайнер. Просто не могу представить. Это слишком трудно принять. Принадлежи ты к любому другому роду, я согласилась бы уже давно.

— Я не выбирал, в какой семье родиться, — тихо ответил он.

— Я знаю. Пожалуйста, не злись на меня.

— Я не злюсь, Кайра.

Несмотря на жару летнего дня, между нами пробежал холодок. Десар убрал руку и безучастно смотрел сквозь костёр, а потом подвёл итог, ранивший меня куда сильнее, чем любое из когда-либо слышанных едких оскорблений:

— Хорошо. Так бывает. На меньшее не согласен я, на большее не согласна ты. Тогда мы останемся друзьями. Надеюсь, ты не думаешь, что из-за отказа перестанешь быть моей луной? — чуть насмешливо спросил он. — Нет, это не изменится, Кайра. Я не перестану обожать тебя лишь потому, что ты не хочешь быть моей женой.

Больше он ничего не сказал, а мне стало так горько, что противно защипало в носу.

Медвежатина осела в животе тяжёлым комом, мысли осели в голове тяжёлыми грузом, а решение осело в сердце тяжёлым чувством неправильности.

Десар действительно не выбирал, в какой семье родиться, и от него я не видела ничего, кроме заботы, добра и ласки. Он пытается влиять на моё мнение и показать свою точку зрения на жизнь и отношения, но разве это преступление? И был бы мне интересен другой мужчина, не такой упёртый, не прущий к цели, как локомотив, не способный показать мне мир через свою призму?

Вопрос не в Десаре, а в том, чтобы стать одной из Блайнеров и примкнуть к роду, который стал причиной падения Болларов и на союз с которым никогда не даст благословения брат.

Ну почему Десар именно Блайнер? Или это моё наказание за всю яростную ненависть, за насмешки и остроты в их адрес?

И можно ли забыть всю эту боль, простить и отпустить прошлое, когда четыре мои сёстры и брат всё ещё прокляты Моэрой Блайнер?

Тридцать четвёртое юлеля. На рассвете  (39.1)

Кайра

Ливни зарядили такие, что двигаться с места было бессмысленно, поэтому мы решили переждать обложные дожди в относительно комфортных условиях — с подобием крыши над головой. Да и со шкурой медведя провозились куда дольше, чем планировали. Десару пришлось вырезать в стволе поваленного дерева углубление, в котором она отмокала в дубильном отваре, прикрытая от дождя подобием крышки из коры. Я же наплела столько корзин, что можно было хоть лавку открывать.

Зато ели в кои-то веки вволю. К рыбе, ракам, перловицам, грибам и даже ягодам с поляны неподалёку прибавились крошечные ароматные орешки из шишек. Мы с сёстрами иногда такие покупали, но колупать их было муторно и скучно, а на очищенные денег не хватало. Теперь времени — хоть вёдрами черпай, поэтому мы ели сосновые орешки, пили отвары из полевых цветов и трав, разговаривали обо всём и ни о чём.

Десар расспрашивал меня о сёстрах и рассказывал о детстве и своих братьях.

Кеммер рос серьёзным, а Ирвен проказничал, несмотря ни на какие наказания.

Однажды в поместье появилась новая кухарка, во все блюда кладущая много лука, он в какой-то момент пробрался в её вотчину, вынул из кастрюли тесто и подложил туда ящериц. Когда кухарка приподняла крышку, на неё ломанулась толпа жаждущих свободы рептилий. Ирвену тогда влетело, но через два дня он повторил диверсию, только уже с лягушками, а ещё через неделю — с неядовитыми древесными змейками. Кухарка стала класть в еду ещё больше лука, а также полностью исключила из меню сладости.

Такого удара не вынесли уже все трое младших Блайнеров. Под предводительством Ирвена они уловили момент, забрались в кладовую и перепортили весь лук. Протест не остался без внимания: мама отругала проказников и попросила не добавлять в детскую еду лук, однако кухарка отчего-то сочла это вызовом. Лук она всё равно добавляла, но старалась делать это так, чтобы дети не замечали. А они замечали! Пакостили ещё больше и постоянно ходили наказанные.

Луковая война продлилась месяц и закончилась безоговорочной победой братьев, начавших таскать жаб и змей уже в постель кухарки. Та не выдержала и со скандалом уволилась, на её место взяли новую, которая отловила всех троих, расспросила о причинах конфликта, внимательно выслушала и вняла насупленной просьбе «не пытаться скармливать будущим воинам Разлома эту гадость». Мир был восстановлен и закреплён сладкими пирогами, а Ирвик стал носить на кухню не рептилий, а цветы, и лишь иногда — ящериц… но только чтобы показать!

— Я бы сейчас огромный пирог съела, — вздохнула я. — А лучше — торт. Трёхуровневый, и чтоб у каждого уровня свой вкус…

— А я бы овощного супа навернул, можно даже пресного. Честное слово, грибы уже скоро из ушей прорастут, хочется овощей и нормального мяса… Кстати, если хочешь сладкого, можно улей поискать. В дождь пчёлы наверняка внутри затаились…

— Даже не вздумай, — сурово пригрозила я. — Мы уже выяснили, что бортник из тебя так себе.

— Всё приходит с опытом, — парировал Десар. — Ничего страшного в итоге не произошло.

— А могло! Повторная аллергическая реакция может быть куда хуже изначальной. Ничего, я потерплю. До Разлома осталось идти не так долго. Дрожь земли нам вчера не привиделась, значит, скоро выйдем к людям.

— Думаю, стартовать можно уже сегодня вечером, погода налаживается. Отоспимся за день, как раз шкура просохнет, — он кинул взгляд на растянутую между соседними соснами посветлевшую из-за наших усилий шкуру.

Я на ней даже ряд целительских заклинаний опробовала, одно из которых на удивление сработало — шерсть и кожа действительно стали мягче, но выцвели и теперь напоминали о Каракуле. Если бы шкура могла отпустить пару шуток о задницах, то её и Мелча мать родная не различила бы…

— Хорошо, так и сделаем, — согласилась я. — Но чур шкуру тащишь ты, а я возьму корзины и ковёр.