(Не) любимая жена. Развод с оборотнем (СИ) - Мун Эми

Надо бы с ним поговорить… Однако пока Марьяна раздумывала, к ним навстречу выскочил молоденький служка.

- З-здравы… будь-те… ох, - схватился за бок, сгибаясь в три погибели. – Дух перевести… виноват…

Медведь снова рыкнул, мол, соберись уже!

- П-прости… великий… Ох! Сокол… прилетел… Сестры твои… князь… Едут! Все разом!

Сестры?! Марьяна в изумлении уставилась на медведя. Зверь же присел на пушистый зад и по-человечьи охнул. А потом как припустил обратно в терем – только дерн из-под лап в разные стороны.

- Чего это он? – прошептала Марьяна.

- Оглохла, что ли? Сестры приехали! - отозвался Святозар.

И пошел вслед за князем. Марьяне ничего не оставалось, как направиться следом. Накрылась ее затея с рыбалкой. Хорошим таким медным тазом.

Глава 14

Дар

- Столы несите в головную горницу. Поставьте у правой стены. Но перед этим осмотреть все ножки, чтобы устойчивы были… И у лавок тоже! Так, что там с меню… то есть с яствами?

Около Искусницы тут же появилась чернавка, отдавая ей свиток. И поклон отвесить не забыла.

- Ишь ты, а княгиня-то и в хозяйстве недурна будет, - протянул Ганя Чертознай, оглаживая кудрявую бороду. – Эко она тут всех построила. Ну чисто воевода в юбке!

Дар поморщился.

- Эта воевода сегодня чувств лишилась, зверя моего увидав.

Ганя принахмурился.

- Не узнала?

- Нисколечко.

- Хм… Дивно это! После того… случая, - поиграл бровями, - княгиня сама не своя. Но такое бывает.

Дар воззрился на Чертозная, как на блаженного. Что он плетёт? Или опять ночь не спал – все корпел над свитками?

- Да, бывает, - не смутился его хмыка Ганя. – Когда я странствовал по южным пескам, то забрел в город Костинопаль. Ох и большущая там горница со свитками была. Целый дом, выше терема раз этак в пять! Вот бы еще туда сходить, хоть на седмицу-другую… Или более… Столько книг!

- Ганя!

Чертознай встрепенулся.

- Ах да… Нашел я, стало быть, занятный свиток. Про тело человеческое, где какой требухе и жилке место, как кость вправить аль зашить ловчее… И были там про голову всякие случаи занятные. Мол, случалось такое, что ежели башкой по-особенному ушибешься, то мудрости всякие говорить начинаешь…

В иное время Дар бы посмеялся словам Гани. Однако сейчас, глядя на поумневшую княгиню, смолчал.

- …Да и тебе ли горевать? – беззаботно продолжил друг. – Смотри – еще солнышко не село, а твоя жена не менее чем на треть управилась. И Варвара при деле…

Что верно, то верно! Дочка вилась рядом с Искусницей аки пчелка, только бестолковая. Больше беды от нее, чем пользы. Однако княгиня и бровью не вела – принимала все с благодарностью, еще и новых дел подкидывала. То цветочки в горшки расставить, то лукошко поднести, то узор на свитке нарисовать – чтобы красивше было.

Хотела и Святозарку в оборот взять, однако сын сбежал к воинам. А перед этим вновь шипел гадости… Надо бы с мальцом потолковать. Не дело это - обижать попусту, хоть трижды мачеха… Но только Дар шевельнулся, чтобы уйти, Искусница подняла голову и взглянула на гульбище (прим. автора – терраса).

- А князь не желает ли помощь оказать? – крикнула, ни мало не заботясь о том, что подобное для княгини не слишком почтительно.

Няньки разохались, чернавки глаза в землю уперли, а прислужники - те, что смелее - глянули на него с ожиданием и хитринкой, мол: "Что скажешь, князь? Если откажешься – слабаком себя выставишь, а согласишься и того хуже - признаешь силу молодой княгини".

Дар прищурился, оглядывая подбоченившуюся Искусницу. И когда зубки отрастить сумела? Хоть и мяконькие, а все ж кусаются.

- Хорошему мужу должно помогать жене, это так, - протянул важно. - Поднимайся в мою горницу, княгиня. Раздену, на мягкую перину уложу, а сам делами займусь. После того, как, измаявшись, уснешь…

Искусница зарделась, аки маков цвет. Бросила сквозь зубы «мужик» и отвернулась. Стражники хохотнули, шумливые няньки в визг кинулись.

А вот Ганя Чертознай не веселился. Одарил задумчивым взглядом.

- Вдруг княгини не только разумом переменилась, но и телом? Будет у вас дитя, нутром чую…

От таких слов Дара будто кипятком ошпарило. Верно ведь, скоро благие дни. И как ему теперь выкручиваться? Раньше-то Искусница верила, что ежели мужик на бабу ляжет, то дитя случится. А теперь… обсмеет ведь да из горницы выгонит.

А может… По-настоящему ее взять?

Круто развернувшись, Дар пошел прочь. Глупости! Ему не надобно, а Искусница не захочет дитя. Слишком уж усердствует ради свободы. Однако, надо признать, теперь из княгини вышел бы толк! И даже лучше, чем когда Ярослава тут заведовала… Острый укол стыда заставил прибавить шаг. Не о том думает! Скоро сестры приедут… Как бы не съели Искусницу вместе со всем добром.

***

Уткнувшись лбом в прохладную гладь двери, Марьяна обессилено прикрыла глаза. Она. Сейчас. Помрет… Голову сжимал огненный обруч, в ушах звенел сонм визгливых голосов, а ноги тряслись от слабости – за сегодняшний день она отмотала, наверное, километров десять по лестницам. Непривычное к такому фитнесу тело Искусницы реагировало весьма однозначно. И теперь ей полежать бы где-нибудь в закутке под лавочкой… А еще лучше в баню.

Марьяна даже застонала.

- Шибко плохо, княгиня? – грохнуло над самым ухом.

- А-а-а!

От ее визга дрогнули стены. Марьяна шарахнулась в сторону, налетела на что-то мягкое, споткнулась, оступилась и чуть не рухнула, но ее дернули за косу, да с такой силой, что искры из глаз посыпались.

- Пошто ты нашу княгиню за волосы таскаешь?! – заорали невесть откуда явившиеся стражники.

Марьяна сморгнула слезы, а Чертознай стыдливо спрятал руки за спину.

- Так ить повалилась она! А я подхватить не успел… Сам чуть следом не треснулся.

Так это она о библиотекаря споткнулась? Марьяна почесала нывший затылок и обернулась к воинам.

- Все хорошо. Мне, хм-м-м, не больно. Идите.

Схмурив брови, молодые усачи переглянулись.

- Ежели что, мы рядом будем…

И ушли, только кольчуга брякнула.

- Прости, молодая княгиня, - снова вздохнул Чертознай. – Родился я неловким, за что ни возьмусь – хуже во сто крат делаю… - повесил кудрявую голову.

И столько сожаления было в его голосе, что Марьяна чуть не бросилась к бедняге с объятиями. Ох, ну что за лапочка! Сразу видно - переживает мужик! Не то что некоторые твердолобые оборотни!

- Все хорошо, - успокоила пригорюнившегося Чертозная. – Просто… Я отдохнуть тут хотела. От шума голова болит.

Чертознай оживился.

- Отдыхай, княгиня, а как же… Хочешь, сказок каких найду?

- Э-э-э… Нет, спасибо. Я так посижу.

Библиотекарь задумался. Зацепившись пальцами за ремень, качнулся с пятки на носок.

- Могу сам почитать, - выдал наконец. И оживился вдруг. – А хочешь, покажу крыло?

- Чего?

- Крыло, - повторил терпеливо. И приосанился. – Я его по старинным рукописям собрал!

На самом деле Марьяна действительно хотела просто посидеть в тишине. Библиотека такая славная, вся насквозь пронизана мягким светом, чистая и пахнет совершенно особенно – нежной пылью и деревом. Прямо релакс! Но любопытство взяло верх.

- Конечно хочу. Покажи, будь любезен.

Чертознай засиял ярче своих начищенных сапог и скрылся между стеллажами. Марьяна пошла следом.

- Вот тут моя мастерская, - объявил с гордостью, показывая на низенькую дверь. – Только осторожна будь… Юбки держи крепче, чтобы не вихлялись во все стороны.

И распахнул дверь.

Марьяна ахнула. Кажется, она нашла того умельца, кто ливнёвки по всему Великовелесью провел и водопровод организовал. Ну конечно! Чертознай не просто милый библиотекарь, а изобретатель. Правда, большинство экспонатов выглядели, мягко говоря, странновато. Надо бы разглядеть!

Ухватившись за подол, она шагнула в мастерскую.

На столе стояло то самое крыло, а вернее – дельтаплан в миниатюре. С закосом под древнюю Русь, конечно, но вполне узнаваемый.