(Не) любимая жена. Развод с оборотнем (СИ) - Мун Эми

Княгиня взвилась пуще прежнего.

- А девки твои не заревнуют?! Имей в виду: слушать ваши охи-вздохи у меня желания нет!

- Никого не будет, - зарычал сквозь зубы.

Совсем, что ли, мужика в нем не видит? Так легко про других помянула! А в лесу любовалась прямо, со всех сторон оглядывала. Правда, медведь ей более по душе пришелся. Может, еще раз обернуться? Дара аж в пот кинуло. О чем он думает? Блажь какая-то… Однако зверь рычал, требуя сей же миг уступить ему место. Уж он-то девицу приласкает как надобно. Не только погладит его - расцелует еще…

- …спать на лавке?! – разгневанно звякнуло над ухом.

Дар моргнул.

- Зачем на лавке… Вместе поспим.

Княгиня аж споткнулась. А Дар проворно впихнул девицу в горницу и хлопнул дверью. Уф, все! Теперь можно и передохнуть. А заодно голову в порядок привести.

И, оставив девушку, Дар подошел к столу, на котором денно и нощно простаивали кувшины с напитками, подсушенные солоноватые лепешки и мясо. Не глядя на кубки, Дар глотнул прямо с горла. Ах-х-х… Как мед на израненное сердце!

Искусница зафыркала, уперла руки в боки, принахмурилась, но вместо ругани как выдаст:

- И мне налей!

- Для девицы это неполезно… - вяло запротестовал Дар.

Однако чарку все же плеснул.

Искусница живенько очутилась рядом. Взяла угощение, принюхалась, да и опрокинула залпом. Лихо так!

- Крепкая, зараза! – прошипела, хватаясь за хлеб.

А нежные щечки уже румяные. И глаза блестят ярче, чем лазуритовые буски, обвившие стройную шею.

- Еще! – хлопнула чаркой об стол.

- Так у меня не жена, а пьяница…

- С таким-то мужем немудрено! Мало того что медведь, так еще и жадина.

Ох и остра на язык стала! Никто ведь не смел ему перечить. А этой слово скажи, так она в ответ десять накинет.

- Как я могу княгине отказать? – ухмыльнулся криво. - Еще огреет лукошком…

Девица зарделась пуще прежнего.

- А ты в другой раз спляши, чтобы понятно стало… - и вдруг вдохнула – Красивый у тебя зверь.

Молчи, ой молчи, дурак! Но с языка само сорвалось:

- Еще поглядеть хочешь?

- Хочу!

А его как в теплый мед окунули по макушку. До дрожи приятно чуять столь жаркое согласие! По нраву, стало быть, медведь пришелся. Ох… помнил Дар, с каким восторгом княгиня гладила его там, в лесу. Ну, сперва всполошилась, конечно, без памяти рухнула, зато потом… Дар в одно движение сорвал с себя подбитую мехом накидку и стянул рубаху.

Взгляд девушки полыхнул интересом. Не таясь, Искусница осмотрела его с головы до ног. А Дару нестерпимо захотелось плечи расправить и покрасоваться. Вот же! Из-за вина все, не иначе! Надо быстрее облик сменить, а то совсем охмелел.

Краткий миг боли, и вот уже он смотрит на мир глазами зверя. Чует аромат прохладной от росы малины и душистого меда, который однажды захватил его и повлек к медвежьей избраннице. Ослабший от душевных мук по умершей жене, Дар не смог устоять. Трусливо понадеялся, что хоть так ему станет легче… И другая женщина отгонит тоску по Ярославе.

Искусница и впрямь сумела. Да только не добротой или ласковым нравом, а вечным нытьем, которого теперь и в помине нет!

Как и слез, прогорклого страха и неприятия… Морды коснулись тонкие пальцы.

Медведь жадно втянул аромат истинной, и клыки заныли от желания украсить изгиб лебединой шеи укусом. Как однажды, когда он только увидел Искусницу на лужайке среди нянек и прислужниц. А маленькая ладошка скользнула выше, подныривая под ухо. Заскребла приятно – аж шерсть дыбом встала.

- Какой пушистый красавец! – проворковала Марья. – Ой! Ты и мурчать умеешь!

Дар поедом ел, а сделать ничего не мог. Радовался медведь. Готов был облизывать избранницу с головы до ног за один только ласковый взгляд. Раньше хоть неприятие девушки заставляло держаться подальше. А теперь… У зверей ведь все просто. Лапой по морде не бьет, зубы не кажет – значит, дозволено и ближе подступить. Поэтому зверь и мурчал – рад был, что девица не гонит прочь.

Да еще и запах ее этот… вроде такой же, а все одно другой! Никак не мог разобрать, что в нем нового… Свежее, что ли, стал, легче. Раньше будто цепью вязал к себе - хоть золотой, а все одно тяжелой, а сейчас… паутинка тоненькая, драгоценными каплями изукрашенная! Однако прочнее небесной тетивы, на которой миры держатся.

И медведь снова вздохнул. А девица не уставала гладить его и начесывать. Без устали хвалила мощную стать, густой мех и остроту когтей. Со всех боков оглядела, чуть ли не за хвост потрогала. Столько внимания оказала – за все время супружества такого не было. И, к своему стыду, Дар должен был признать – нравится ей зверь куда более, чем Ярославе.

Та принимала его как необходимость. Больше его – мужчину - обхаживала… Мысли о почившей жене кольнули отравленной иголкой. Любил ведь… А теперь на другую смотрит?

- Ой, мишутка, ты чего? – заохала Искусница, когда он отвернулся. – Не трогать ушки?

А Дар с превеликим усилием загнал разомлевшего зверя обратно. Хватит! Натискались, пора бы и отдохнуть. Умаялся он сегодня, сил никаких нет.

***

Походу, у князя или ПМС, или биполярка. А иначе Марьяна не могла объяснить, почему вдруг мурчащий от удовольствия медведь превратился в злющего мужика, который, не стесняясь наготы, подошел к окнам и захлопнул ставни.

- Спать пора, - объявил хмуро. – Вон там ложись, - боднул в сторону узорчатой дверцы.

- Дар…

- Ложись. Спать. Мар-р-рья…

Вот скотина! А ведь так все хорошо начиналось! Марьяна подхватила юбки и вместо того, чтобы исполнить приказ, развернулась на выход.

- Марья!

Но медвежьему рыку вторил громкий хлопок двери. Пусть в одиночку на кроватке спит! А она в свою горницу отправится…

- А-а-а! – заорала, почувствовав, как пол уходит из-под ног. – Пусти, гад! - забарабанила по мускулистой спине. – Помогите!

Но стражники лишь прятали улыбки. Для них это было развлечение – князь тащит в горницу строптивую жену. Подбодрили даже криками! А она чуть не плакала. Ну, хам, ну… медведь! Портки с него стянуть, что ли? Когда надеть успел?

Или нет! По-другому сделает!

Немного приловчившись, Марьяна пустила в ход зубы. От неожиданности козло-медведь охнул, а воины загоготали пуще прежнего.

- Ай да княгиня!

- Огонь живой, не иначе!

- Давай-давай, подбодри мужа!

- Слаще ночка будет!

Ночка?! А вот хрен там!

- Спасии-и-ите!

Но ее визг разбился о дубовую дверь. Как перышко, князь пронес ее через покои в спальню и швырнул на кровать. А сам навис сверху. Звериные глаза сияли, будто подсвеченные изнутри фонариками, брови сошлись на переносице.

- От медведя бегать – только др-р-разнить! – зарычал, обдавая горячим дыханием.

Ой-ой… Вот теперь ей не до смеха стало. Полуобнаженный мужик, воспитанный в парадигме «курица – не птица, женщина – не человек», еще и разозлённый сверх меры… Да ее сейчас порвут на лоскуты!

От страха Марьяна зажмурилась. А когда открыла глаза, Медведя уже не было в горнице. Уф-ф-ф… Не тронул… Марьяна утерла вспотевший лоб. И сердце колотилось как сумасшедшее… А еще плакать почему-то хотелось. Князь ее не тронул, конечно. Просто… Обидно, блин! Но хоть укусила…

Марьяна облизнулась. До крови укусила… Но ее даже не шлепнули. Просто оставили тут одну. А сам, видно, к девкам побежал успокаиваться.

Из горла вырвался всхлип. Вместе с этим открылась дверь, и в горницу вошли чернавки.

Девушки держали в руках подносы с едой, а еще полотенца, деревянные тазы и кувшины.

- Дозволь помочь тебе ко сну приготовиться, княгиня! – воскликнули первые несколько.

Марьяна только рукой махнула. Пусть уж готовят. Может, быстрее заснет… Столько впечатлений! Но ни после сытного ужина, ни в уютных перинах, она не смогла отыскать покоя. Уткнувшись носом в подушку, лежала почти до зари, прислушиваясь к каждому шороху. Князя не было. Зато невесть откуда появилось отвращение, стоило представить его в объятиях другой.