Сварог (СИ) - Нарциссова Сана

— А если ты умрешь? — вопрос был бестактным, но, вполне, оправданным.

— Мой дух превратится в вечный огонь.

— Тогда не обязательно живой, — сказала Марена и хитро заулыбалась. Сварог понимал, что она шутит и ответил на её улыбку.

Однако, странные повадки Марены, её горящие от интереса глаза и безумная улыбка чеширского кота, могли бы и напрячь Сварога. Она ведь росла в суровых условиях и с самого детства училась убивать, а сейчас они в открытом поле, местность Марена знает лучше . Кто знает, чего ожидать от девушки, с которой он так мало знаком?

Но Сварог был не из тех, кто боится женщин. Марена ему ребенком казалась, и благо сама девушка об этом не знала.

Стемнело быстро, а ужин был почти готов. Марена наелась орехами и ягодами, что по пути себе набрала и голодной не была. Мара в пути, видать, тоже устала, отчего говорила мало, только иногда пыталась распросить своего спутника о том, какая жизнь у него была в Тааме. Сварог отвечал не охотно, неприятно ему было говорить о том, что болеть в груди не перестало, да и жаловаться на отца и братьев ему не хотелось. Все ведь уже в прошлом, зачем бередить рану, что и так еле заживает? Желая избежать вопросов подруги, Сварог попытался сменить тему разговора.

— Долго нам ещё идти? — спросил он. Он налил себе и Марене супа в чашки - есть ей не хотелось, но отказываться от лишнего повода подкрепиться она не стала. Мара задумалась, прикинула примерное расстояние, которое они успели пройти, и, которое еще предстояло, учла неопытность Сварога в пути и заключила:

— Ещё пару дней.

Наступило молчание, такая долгая дорога Сварога не радовала, да и запасов еды, что он взял с собой, оказалось не достаточно. Наверное, придется как и Мара одними ягодами питаться.

Девушка чувствовала, что он говорить не хочет, пытается зарыть свое прошлое в глубине души, забыть. Забыться. Но такое для человека никогда добром не кончается, и Марена знала, что и для него не кончится тоже.

— Ты же помнишь, что я чувствую души? — спросила она.

Он помнил. Только все ещё не понимал, как это возможно. Якобы, невидимые нити, что связывают Марену с живыми душами, и которые увидеть никому не под силу. Даже если они и существуют, то толку от них должно быть немного или они впечатлить его ещё не успели.

— Помню.

— Так вот, — продолжила она, не обращая внимания на то, что он ей до сих пор не верит, — Я не знаю, что у тебя там в мире с тобой произошло, но то, как ты старательно избегаешь воспоминаний, не избавит тебя от проблем с головой.

— Каких проблем? — не понял Сварог.

— Хочешь сказать, у тебя их нет? — спросила Мара, — Ты хранишь в себе огромную обиду. Огромную, Сварог. Она сильна настолько, что ты сам не в состоянии с ней справиться, поэтому всеми силами пытаешься избежать столкновения с прошлым.

Он не понимал к чему она начала этот неприятный разговор, для чего роется в его душе и что ей от него нужно. От её слов перед глазами невольно всплыла картина испуганной Лады, что увидела как он чуть ли не потерял контроль над собой. А он, ведь, мог ей навредить, если бы вовремя не пришел в себя. А что если это повториться и прийти в себя он уже не сможет? Ему нужно было научиться собой управлять.

— Вот-вот! Ладу вспомнил и сразу зашевелился, — улыбнулась она.

— Ты же не читаешь мысли.

— Не читаю, чувствую. Знаю, как чувствует себя человек, когда влюблен. А влюблен ты в Ладу – значит и вспомнил сейчас её. Такая странная теплая пустота внутри, почему вам это нравится?

— Кто сказал, что это мне нравится? От чувств одни проблемы, — ответил он, тяжело выдохнув.

— Если не знаешь, что с ними делать - конечно.

Каждого, кого он когда-либо любил, и, кому был привязан, настигла смерть. От чувств в его жизни, действительно, было много проблем.

Спали они по-очереди. Марена говорила, что острой необходимости в этом нет — в Ирие нет ни воров, ни разбойников, — но она чувствовала, как рядом бродили дикие волки, жили змеи и в любой момент могли заглянуть к ним. Сначала отдохнул Сварог, а к середине ночи его разбудила Мара и он сменил её на посту. Пламя Сварога горело всю ночь, даже тогда, когда он спал. Не зря опасалась Марена: ночью и правда приползла змея и попыталась залезть к ней под теплый спальник. Сварог поймал её и бросил в ту сторону, откуда она приползла. Заблудилась, видимо, или не ожидала, что на привычной ночной охоте по пути ей люди встретятся.

Он ещё внимательнее стал оглядываться вокруг. В открытом таком поле змеям должно быть хорошо живется, а они нарушают привычный уклад их жизни своим присутствием.

Сварог просидел всю ночь в размышлениях о том, что сказала ему Марена и всполошила его чувства. Права она была, что не он не способен справиться с тем, что душе горечью хранится, права была и в том, что он избегал своего прошлого и в этом нет ничего хорошего. Прошлое преследует его и управляет его настоящим, управляем им самим. Как в таком случае он может построить себе светлую, счастливую жизнь? Его душевное состояние влияет на силу его огня и делает его неконтролируемым. Это рано или поздно может обернуться серьезными последствиями как для него, так и для его новых друзей.

"...то, как ты старательно избегаешь воспоминаний, не избавит тебя от проблем с головой, — впомнил он"

Но он ведь не хотел избавляться от проблем, он не хотел забывать того, что с ним происходило, то, кем он был и откуда пришел. Сварог не знал, что делать со своими воспоминаниями, не знал как себе помочь, он мог лишь оставить себя в покое, плыть по течению, дать времени сделать то, что оно умело лучше всего - лечить.

От чувств: обиды, боли, счастья, действительно возникают проблемы, если не с кем ими поделиться, и не знать куда их направить. Хотун пользовался этим: копил в детях злость и заставлял направлять её друг против друга, чтобы лишь сильнейший из них отвоевал звание наследника. Но Сварог в этих жестоких поединках учавствовать не мог, оттого что гнев, в том виде, в каком его представляли его братья, было чуждым для него чувством. Он не любил своих братьев, но убить их он бы все равно никогда не смог.

Сварог лишь хотел стать сильнее и духом, и телом. Достаточно сильным, чтобы когда-нибудь отпустить все прошлое и с благодарностью принять все, что с ним приключилось в Тааме. Ему слабо верилось в то, что он сможет однажды простить братьев и отца. Пусть эта обида и мешает ему жить, но Сварог имел на неё полное право: они лишили его самых близких и любимых.

Она навечно останется ему памятью о Родине, но потеряется в тени новых счастливых воспоминаний, которые он соберет в Ирие.

Глава 14. Она не была лекарем.

Глава 14. Она не была лекарем.

Как только за горизонтом выглянуло солнце, Сварог разбудил Марену и, подкрепившись оставшимся супом, они снова двинулись в дорогу. Весь оставшийся путь дался ему легче, под занимательные разговоры Мары. Она больше не тревожила его вопросами о прошлом, считая, что того, что она успела наговорить вчера, ему будет достаточно для размышлений. Теперь, чтобы скрасить дорогу, она рассказывала ему о своих приключениях в Ирие. А Сварог слушал, не все понимал, но был рад узнать о новом доме чуть больше.

Через пару дней, как и обещала Марена, они добрались до долины и любовались её красотой с высоты обрыва. Долина вся заросла высокой травой, и за ней еле виднелась широкая река, что серебрилась под лучами солнца. Рассмотрев всю дивную картину, Сварог уже не соблазнялся природой, он думал о том, как он из-под всех этих зарослей железо доставать будет. Для одной только очистки этого места ему бы понадобятся целые месяцы работы, когда же он в таком случае руду добывать начнет?

— Ну вот мы и на месте, — заявила Мара, наслаждаясь видом, и обернулась на него, — Осталось только спуститься... Ой, а у тебя тут клещ, — сказала она и потянулась руками к его шее, он инстинктивно попытался увернуться от её рук, — Дай уберу! — Сварог, не хотя поддался, — Здесь слишком много живности, да? У меня в мире насекомых почти не было, были жуки, похожие на местных бронзовок, только с крючковатым носом и размером с твою ладонь. Мы называли их мясоедами... Ну, вот и все. На, сожги, а то ещё к кому-нибудь присосется, — Сварог взял мечущегося вредителя пальцами и сжег, — А чего ты от меня шарахаешься? Думаешь, Лада ревновать станет? — улыбнулась Мара.