Это кто переродился? Трилогия (СИ) - Дрейк Сириус

— Семен Борисович, добрый день. Вы уже здесь? Кажется, мы договаривались на четыре часа?

— Не важно, о чем мы договаривались! Договаривался отец, а у меня нет времени ждать. Завтра Испытание, а костюма нет. Обслужи меня немедля!

— Прошу прощения, но у меня сейчас клиенты. Не могли бы вы…

В ответ затопали ногами.

— Что? Ждать⁈ Я тебе чего, какой-то выскочка из черни? Я Семен Зорин! Ты хоть знаешь, кто мой отец? Один из приближенных Советников Королевы!

Дверь распахнулась, и на пороге застыл долговязый юноша с прилизанными светлыми волосами и тростью.

— Какие-то оборванцы… — фыркнул он, ударив тростью по ладони. — Это что, проходной двор? Альберт, у тебя же, говорят, сама Магистр одевается!

— Иные клиенты тоже захаживают в мою скромную лавку, ваша милость… — поклонился Альберт, бросив быстрый взгляд на Марьяну. Та мигом отошла за ширму с таким видом, будто нашла в бульоне муху.

— Хах! — расплылся Зорин в ухмылке, а затем скинул пальто в руки слуги. — Еще скажи, что они из простолюдинов! Особенно вот это вот!

И он ткнул пальцем в меня.

Поведи так себя кто-нибудь постарше, я бы, наверное, не сдержался, но этот… мальчишка, у которого над губой еще рос девственный пух, меня жуть как развеселил. Он гавкал так забавно — лучше телевизора.

Да и к тому же, кого-то он мне напоминал. Зорин… Зорин… Эта фамилия казалась очень знакомой…

Тем временем, парень повернулся к Альберту.

— Ну, долго ждать?

Вздохнув, тот щелкнул пальцами и вокруг Зорина закружились нитки с иголками.

— Ты чего⁈ При них?

— Но…

— Выведи прочь этих простолюдинов! Или что, ты хочешь потерять клиента из рода Зориных?

Альберт оказался приперт к стенке. Очевидно, норов этого дурачка взялся не с потолка, и его папаша в случае чего сможет подпортить ему дело. Марьяна тоже молчала. Не хотела светить статусом?

Что ж, придется взять проблему в свои руки.

— Прошу прощения, как ты сказал, тебя зовут? — спросил я, прищурившись. — Позорин?

— Зо-рин! Ты чего, оглох⁈

Вдруг меня осенило — Зорин! Да, точно! Знал я одного Зорина, Эдуарда, мелкого аристократишки, что занимался продажей селедки в трактиры. Давным-давно я еще будучи крылат и хвостат спас его обоз от бандитов. Тот так обрадовался, что отдал мне все свое золото.

А его потомок, значит, приближенный Советника Королевы, вот как? Ишь как поднялись без меня…

— Ах да, знаю такой славный род, — улыбнулся я, вспомнив того пропахшего селедкой оборванца. Ох, как он трясся при одном моем виде. — Кажется, твой предок отметился при Репейкино?..

Услышав это, парнишка немедленно расправил плечи. Глаза его сверкнули.

— Похвально, что такой смерд, как ты, в курсе подвигов моих предков! Под Репейкино была славная битва!

Я едва не рассмеялся. Селедкой торговать — это тебе не мечом махать. А уж драпать под хохот лесных бандитов, тем более. Конечно же, никакой битвы под Репейкино не было. Там сто лет назад располагался трактир, куда Эдуард и вез свою селедку — там же и получил в морду за опоздание и потерянное золото. Очевидно, что Зорины «от» и «до» выдумали свою родословную.

Его норов чуть поутих, и Альберт смог им заняться. Зорин забраться на табуретку и вокруг него завертелась «рабочая братия». Одна игла лежала без дела, и ее я, ради эксперимента, попытался подчинить себе. С монеткой было проще, однако результат того стоил — иголочка поднялась в воздух и медленно поплыла через комнату.

— Скажи, — продолжил я, примеряясь, куда бы сунуть иголку — в подушку для булавок или в зад Зорину. — А под Зазнобиным тоже блистал твой далекий предок?

Парень благостно кивнул, только подтвердив мои догадки, что вся его родословная — липа, ибо под Зазнобиным Эдуарда я и спас. Наверное, стоило и сжечь его, чтоб не размножался.

— Мои предки славятся своими подвигами! — довольно доложил Зорин, пока его облачали в костюм, а моя иголочка плавала в непосредственной близости от его филейных мест, — еще задолго до времен, когда в Башне жил этот…. Не будь Олафа, мои предки точно бы сбросили его вниз. Но этот хитрец оказался быстр… Ай! Альберт, какого⁈

Тот развел руками.

— Это всего лишь иголка, ваша милость. Пустяк.

— Сам решу, пустяк это или нет! Держи свои иголки от меня подальше!

Я пересеклся взглядом с Марьяной, а ее едва не разрывало от едва сдерживаемого смеха. Тогда с моих уст слетела еще парочка местечек, где «блистал» его предок. Парень же только кивал, изредка вскрикивая, когда очередная золоченая иголка «невзначай» впивалась ему в мягкие места.

— Наверное, далекое это место, эта Вальгалла, ваша милость, — сказал Альберт. — Это где-то на севере?

— Конечно, на севере, невежда! Ты что, в школе не учился? И чего ты все улыбаешься?

Наконец, костюм был готов. Я зашел за ширму к Марьяне, и она оправила мне воротник. Ее платье было скромным, однако и в нем девушка выглядела очень неплохо — не бабушка в лучшие годы, но тоже сгодится.

— Ты тоже хорош, — кивнула она, осматривая меня со всех сторон. — Еще бы в талии поуже…

Я быстро замотал головой.

— Хватит, с меня. Пошли.

Мы переоделись и, взяв покупки, направились на выход.

— Эй, вы куда? — заголосил Зорин. — Я не разрешал вам уходить!

Дерзость. Непозволительная дерзость. Подтолкнув Марьяну к двери, я бросил:

— Хочешь еще похвастаться подвигами своих предков?

Парень близоруко сощурился.

— Что за девушка с тобой? Она кого-то мне напоминает… Ай! Альберт, опять ты… Ты убить меня хочешь⁈

— Прошу прощения, иголка.

— Эй, девка, вернись!

А вот этого я простить не мог.

— Девушка со мной, — сказал я и направился к выходу. — А ты, следи за языком.

— Что? Куда⁈

Клянусь, эту иголочку я почти не трогал. Нет, вру — вписал ее со всей силы.

Грохот и крик поднялся на все ателье. Закрывая дверь, я обернулся: Зорин дергался на полу, а вокруг него бегал смертельно бледный Альберт.

— Иголки! Иголки! Как больно!

— Ваша милость, я же говорил вам не крутиться!

Колокольчик звякнул, и мы с Марьяной вышли. Крики тут же затихли — хлещущий дождь пожирал все звуки. Я раскрыл зонт.

— Идиот, — сказала Марьяна, пока мы с ней бежали к остановке. — Знаю я таких. Гордости полные штаны, а на деле ноль без палочки.

Я согласился. Пусть скажет «спасибо», что не получил иголку в глаз, или еще куда поважнее. Чую, завтра мне придется встретиться еще с массой «славных» ребят, предки которых поднялись до самых верхов.

К нам подъехало такси. Открыв дверь, Марьяна обернулась:

— Ты это… Спасибо, что прикрыл.

— Не в первый раз.

Помахав мне, Марьяна отправилась к себе. Проводив ее глазами, я направился по мокрому тротуару.

— Только не говори, что не знал ее? — спросил я Ивана.

— Марьяну? — отозвался он. — Нет. Видел только пару раз через забор и издалека, еще в далеком детстве. Нас не спешили знакомить. Все же она наследница, а я… никто.

— И бабушку ты тоже ни разу не встречал?

— Шутишь? Я и со своим отцом не шибко виделся. Пару раз получал от него подачки в интернате, и все…

Он грустно вздохнул.

Ливень же только усилился. Прохожие быстро исчезли с улиц, а я вдохнул освежающий запах дождя. На ум пришли наши с Дарьей посиделки во время долгих вечеров. Она сидела с книжкой у камина, а я лежал на золоте… любовался своей Принцессой…

— Ты чего улыбаешься? — удивился Иван. — Вспомнил, как это хорошо, летать по небу?

— Это не твое дело. Иди лучше поспи часок.

— А ты в это время будешь пользоваться моим телом⁈

— Правильно думаешь. Да и вообще, два сознания на одно тело — как-то многовато.

Уже начало темнеть, и я, слушая его непрекращающийся бубнеж, прибавил шагу. Под аркой во двор меня уже ждали.

— Вот и он! — и трое хмурых мужиков взяли меня в кольцо. — Что, парень, думал хамство в адрес наследника рода Зориных сойдет тебе с рук?

— Конечно, — улыбнулся я, засунув руки в карманы и нащупав свои любимые кастеты.