НеТемный 7 (СИ) - Изотов Александр

Волх сам придёт сюда, в этом я уверен. А значит, мне надо готовиться не к осаде, а к битве за бросские умы. И, как ни странно, внешний вид тут будет очень важен.

Я резко встал…

— Но совет ещё не окончен, — глянул на меня кнез.

— Мне срочно надо в кузницу.

Глава 15

— Молот выше… Выше, говорю тебе, падаль ты хорлова! — кузнец, красный то ли от жары, то ли от злости, подгонял помощников, — А ты чего бьёшь, как по жопе ладошкой⁈ Сильнее! Это жучий панцирь, а не сталь, ты чего его жалеешь⁈

В последнее время мне редко удавалось просто так спокойно отдохнуть и собраться с мыслями. Но сейчас я просто сидел и наблюдал, как работает Брогг.

Где-то я слышал шутку, что человек может вечно смотреть на три вещи — как течёт вода, горит огонь, и как работает другой человек. Кажется, в этой шутке скрывалась какая-то мудрость.

Пару часов назад я закончил сложный магический ритуал, который позволил добавить в жаровню кузнеца Брогга частичку бросского огня. Магия Крови с моей частичкой, капля Тьмы от Кутеня и особая подсказка от самого Хморока — и теперь в жаровне камнеломского кузнеца лежали, раскаляясь, тщательно отобранные куски панциря жука. Оттого и было тут жарко, как в бане.

Брогг вытаскивал заготовки и выглаживал молотом, иногда меняясь с рослыми помощниками. Конечно, в сравнении со мной они казались подростками, но среди обычных людей кузнецы всегда выделялись ростом и силой.

После ковки заготовки бросались в чан с водой, покрытый лёгкой изморозью — это Креона поработала над артефактами холода, заметно усилив их магические свойства. Броггу она сказала, что использовала особую технику Храма Холода, в благодарность за обещанный магический жезл из ледяной стали.

Мне же чародейка шепнула, что маги в Хладограде намеренно делают чары недолгими, чтобы всегда был спрос на артефакты. Креона не имела права подставлять ремесленников из своего родного города, поэтому не сделала чары вечными, лишь заставила работать их намного сильнее и дольше.

На рынке такие артефакты стоят баснословных денег, поэтому Брогг и так считал подарок роскошным. Я не осуждал Креону — магия магией, а законы рынка никто не отменял. Тем более, если бы не холодные чаны, рядом с которыми нам повезло сидеть, мы бы уже давно задохнулись в этой жаре.

Даже будучи Всеволодом Тёмным, я знал, что ремесленная магия — особая. Как и бардовская, она подчинялась своим собственным законам, где трудолюбие и терпение часто значили намного больше, чем сила и талант чарующего.

И если бардовскую магию я до сих пор считал отчасти шарлатанством, то ремесленная магия не раз спасала мне жизнь, поэтому я относился к ней серьёзнее некуда.

Помнится, я пробил своим магическим ударом мантию Второго Жреца, сшитую лучшим магистром-портным Империи. Моя же одежда была сшита малоизвестным ремесленником-послушником из далёкой страны, но я долго искал этого мастера.

Законы магического ремесла были таковы, что послушник, хоть и с трудом, но мог превзойти магистра. Верёвка из тысячи тончайших нитей будет прочнее, чем верёвка из десяти толстых жгутов.

Послушник-ремесленник не может создать крепкий магический жгут, но он будет сидеть днями, создавая тонкие нити. Магистр же просто не будет тратить на это времени.

Итог один… Я пропустил удар, но убил Второго Жреца лишь благодаря тому, что портной, шивший мне одежду, потратил на её создание несколько месяцев.

Поэтому я с особым пониманием относился к тому, что Брогг покрикивал на своих помощников, когда те, ленясь, наносили девять ударов вместо десяти. Правда, вскоре по косым взглядам я догадался, что кузнец ещё сдерживается в нашем присутствии, поэтому мы с Креоной решили всё-таки не мешать.

У них тут своя рабочая атмосфера, пусть и пропитанная руганью, и я бы не хотел стать причиной какого-нибудь изъяна в доспехе. Поэтому, когда с меня окончательно сняли все необходимые мерки, мы вышли из жарко натопленной кузницы.

Советники и помощники кнеза, которые за день уже изрядно мне надоели и которых я взашей выгнал из кузницы, уже который час дежурили на улице и сразу же подбежали с кучей вопросов.

Они затараторили, а я лишь устало потёр лицо. Ну, я же сам на это подписался, спас советницу Петру с народом Углеяра, да ещё и практически спас город от атаки с юга. С атакой тёмных сил местные столкнулись впервые, и теперь буквально смотрели мне в рот, ожидая наставлений.

С одной стороны, кнез поступал глупо, полностью доверившись мне, потому как видел меня впервые. С другой стороны, у него не было выбора — он и так потерял половину дружины с советником Германом, от которого до сих пор не было вестей.

— Господин Малуш, нужны ваши рекомендации по зачарованию артефактов. Юный Лука смог повторить солнечный свет, но надо проверить…

— Господин Малуш, мы укрепили стены, как вы и говорили, но необходимо осмотреть…

— Господин Малуш, Могута Раздорожский прислал очередного гонца.

Последнее заявление заставило меня внимательнее глянуть на говорившего.

— Да, кнез готовится его принять, чтобы выслушать, но… — начал было советник, заметивший мой взгляд, но я оборвал его:

— Смердящий свет, да вы с ума сошли! Как, расщелину вам в душу, принять⁈

— Он предъявил особую печать Раздорожья, господин Малуш, и он принёс срочное донесение. Но, как вы и сказали, к кнезу мы его пока не пустили, как и двоих до этого. Он на площади, ожидает приёма.

Облегчённо выдохнув, я растолкал их и быстрым шагом пошёл прочь с кузнечной улицы. Одновременно послал вперёд Кутеня, и цербер понёсся над крышами чёрной молнией.

К счастью, вестники наивности послушали мои предостережения. Я предупреждал, что армия Бездны будет посылать гонцов под разными именами, но кнез даже не представлял, с какими силами они сражаются. Дело было не могуществе, а в коварстве.

И если первые двое кинулись на дружинников сразу, как им предложили подождать магов, чтобы проверить их на ложь, то сейчас прибыл явно особый гонец. Магические печати — дело особое, и её подлинность может проверить только сам кнез.

Что-то громко хлопнуло сверху, со стороны кнезовой крепости. Над богатым кварталом, к которому я шёл, поднялся чёрный дым. Кутень уже успел передать мне, что гонец, которого под разными предлогами так и не допустили к кнезу, сжёг себя у самых ворот крепости. У-у-у, грязь, не вытерпел!

Видимо, я ещё не исчерпал свой запас удачи, потому что в этот раз нас пронесло. По счастливой случайности, перед крепостью оказались Виол и Витимир Беспалый, тот самый Тёмный, принявший нашу сторону. Точнее, не отказавшийся от служения настоящему Хмороку.

Виол выступал перед толпой, наводнившей площадь, и обличал на сцене пойманного шпиона, который разносил по городу губительные слухи. И, видимо, бард что-то услышал или почуял, когда по площади прошёл дружинный отряд, провожающий гонца к кнезу.

К счастью, десятник у дружинников был Андрий, тот самый, из Углеяра, поэтому он постарался задержать гонца у ворот и послал человека ко мне. Ну, а пока посланец бегал, к воротам подошли Виол с Тёмным, и они то разглядели в гонце смертника, заколдованного мощной магией самосожжения.

Дружинников спасли зачарованные доспехи и их реакция. Зато на замковых воротах теперь красовалось огромное обугленное пятно, которое магам ещё пришлось тушить — дерево чадило скверным дымом, от которого два дружинника уже свалились с жутким кашлем.

Кнез вопреки моим советам пошёл лично встречать гонца, чтобы проверить печать своим перстнем, и лишь чуть-чуть не успел к воротам. Ну ничего, эта чёрная проплешина на воротах будет ему хорошим предупреждением.

Магия, позволяющая связаться с магистрами в Раздорожье, не работала целый день, и почтовые голуби не долетали. Я подозревал, что это дело рук вражеских магов, и что где-то вокруг Камнелома начертали заклинания, создающие помехи, а голубей переваривают в своих желудках ловчие соколы.