Пожиратель Ци 2 (СИ) - Петров Егор

— Да как⁈ — прогресс был явным, но все еще незначительным, поэтому я и злился. Привык, что быстро всего достигаю…

— Как дыхание. Ты же не думаешь о каждом вдохе? — продолжал терпеливо объяснять Хаггард. — Возьми камень, повращай пальцами. Так же с «рукой силы» — пара нитей держат, другие вращают. Не пытайся управлять каждой нитью отдельно.

Я замер. В его словах была правда. Все это время я напрягался, создавая нити и контролировал каждую отдельно, заставляя ее подчиняться. А нужно по-другому…

Закрыв глаза, я представил, что эти нити — это часть меня. Мне не нужно сильно напрягать руку, чтобы дотянуться до камня. Мне не нужно думать о каждой мышце в руке, когда я это делаю.

Из ладоней потянулись новые волокна. Они обвили меч, и я смог его повернуть. Всего немного… Но это был прогресс.

Хаггард вздохнул.

— Да с камнем пробуй, блин!

К пятнадцатому дню я дошел до пятидесяти нитей. Они все еще светились легким голубоватым оттенком — полностью избавиться от стихийного окраса не удалось, как бы я ни старался увеличить частоту вибрации.

Этот день был знаменательным — наконец-то я смог открыть браслет! Да, мучался минуты три, но смог!

Глядя на Хаггарда, поедающего хамон, я расслабился — было понятно, что он простил мне те испорченные мечи…

Воодушевленный успехом, я пробовал применять разные техники, что были в моем арсенале. Даже разок поспарринговался с бородачом, используя их.

— Контроль все еще отвратительный, — констатировал Хаггард после спарринга, — но ты хотя бы перестал угрожать самому себе.

— Почему так сложно? — я сжал кулаки. — Раньше я чувствовал каждую каплю ци!

— Потому что раньше у тебя был ручей, — пояснил Хаггард. — А теперь — бурная горная река. Тебе просто надо привыкнуть к такому объему.

Он встал и потянулся.

— В меч будешь пробовать ци вливать? — кивнул Хаггард на мой клинок.

Вспомнив мои первые попытки работы с ним, и как от небольшого избытка ци меч улетал из рук, буркнул:

— Пока нет.

— Ну и правильно! — Хохотнул Хаггард. — Завтра будем в столице. Удивительно, что мы не встретили ни одного демона по пути. Думаю, там все хорошо…

— Хаггард, а ты ведь мне так и не рассказал про осколок, — вспомнил я, разглядывая руны на браслете.

Бородач тяжело вздохнул.

— Давай завтра об этом, Керо. И дай мне бутылку вина.

И такая грусть была в его глазах, что я молча полез в браслет, доставая бутылку. Завтра так завтра, что уж тут.

Хаггард сидел у потухшего костра, глядя на спящего Керо. Его грудь поднималась и опускалась ровно, а на лице играла улыбка. Чёрт возьми, как же он тогда наорал на парня… Хаггарду до сих пор было стыдно за свою вспышку. Да, он лезет в самые опасные переделки, да, иногда ведёт себя как безумец, но ведь он прав. Если не мы, то кто?

А ещё… в груди у Хаггарда сжалось. Керо так похож на его сына… Это было незаметно, пока он ходил лысый, но теперь, когда светлые волосы Керо отрасли, он стал сильно похож на Аррена…

Кошмар, который приснился Хаггарду, пока пацан лежал в пещере без сознания, всколыхнул то, что он годами закапывал глубоко внутри.

Тогда, шестьдесят лет назад, Хаггард был другим. Молодым, глупым, полным надежд. Одна из торговых поездок завела его на восток. В этой стране, в одной из деревень, по которой проходил их караван, ему попался местный перекупщик, вечно пьяный старик, что торговал всяким хламом. Среди ржавых клинков и потрёпанных книг взгляд Хаггарда, уже немного набившего руку в торговых делах, уловил странный блеск — осколок лезвия с серебряными рунами. Сердце Хаггарда ёкнуло — он узнал эти руны.

Когда Хаггард был совсем маленьким, его отец показывал свиток, где были такие руны. «Наш предок их изобрёл, и никто до сих пор не может их повторить» — говорил отец.

Хаггард купил этот осколок, даже не торгуясь, и убрал подальше. Дома показал своей светловолосой красавице-жене, но Лира только покачала головой: «Опять какую-то ерунду принёс». Только Хаггард чувствовал, что это важно.

А потом пришёл Дарк. Лучший друг Хаггарда, с которым они прошли огонь и воду. Они выпили, закусили, болтали о пустяках… и тогда Дарк увидел осколок.

— Что это? — спросил он, указывая на полку.

— Да так, безделушка, — отмахнулся бородач.

Но Дарк был упрям. Он допытывался, шутил, обвинял. В конце концов, Хаггард сдался:

— Ладно, ладно. Это, можно сказать, семейная реликвия — этот осколок дело рук моего предка. Только он умел делать такие руны.

— Ты до сих пор веришь, что раз у тебя стихия песка, столь редкая на севере, то ты сразу потомок Безымянного? — рассмеялся Дарк.

Хаггард пожал плечами. Он верил отцу, но не видел смысла доказывать это другу.

Через месяц всё кончилось.

Он возвращался из очередной торговой поездки, довольный уловом. Он купил ожерелье с огромным зеленым камнем, под цвет глаз жены, и первый настоящий клинок для Аррена. Тому на днях должно было исполниться семь. Аррен постоянно тренировался то деревянным мечом, то металлическим прутом, говоря, что станет таким же сильным воином, как отец.

Хаггард, гордившийся таким упорным и талантливым сыном, решил купить ему настоящий меч.

Дым был виден за версту.

Когда подбежал ближе, ноги подкосились. Там, где еще вчера стоял его дом с резными ставнями, которые он сам вырезал для Лиры, теперь дымились черные рёбра балок.

Он не помнил, как вошел в пепелище. Ноги проваливались в теплую золу. В спальне нашёл два обугленных скелета — большой и маленький.

Хаггард вернулся в настоящее, сильно сжав кулаки. Шестьдесят лет прошло, а боль все такая же острая. Он пытался отогнать от себя эти воспоминания, глядя на спящего Керо, но они накатывали, волна за волной.

Тогда, потеряв все, что было ему дорого, он чуть не сошел с ума. Оббегал всю округу, допрашивал, обещал золото, но никто ничего не видел и не знал.

В один из дней он встретил Дарка, стоявшего на коленях у сгоревшего дома.

— Хаггард, прости, — по лицу Дарка текли крупные слезы, — я, пьяный, рассказал в кабаке о твоем осколке Безымянного. Какие-то мужики услышали, избили меня, и заставили всё рассказать. Я не думал, что так выйдет… Я не хотел…

— Кто это был? — прошипел Хаггард, а его тело била крупная дрожь.

— Я… Я не знаю… Убей меня, прошу… — рыдал его друг. Тот, кто раньше был другом.

— Убирайся… Ты лишил меня всего, но слишком долго ты был моим другом. Убирайся. Иначе я действительно тебя убью.

Когда Дарк ушел, Хаггард снова зашел в сгоревший дом, спустился в подвал, и, открыв тайник, достал осколок.

— Значит, это тебя они искали… — прошептал он, а в глазах горела ярость.

Шли годы. Хаггард скитался по городам и весям, словно тень. Он пил. Дрался. Иногда нанимался охранником в караваны — лишь бы не думать. Но каждую ночь его будил один и тот же кошмар: черный дым, треск горящих балок, и два обугленных силуэта, которые он не смог спасти.

Он пытался искать виновных. Расспрашивал, подкупал, угрожал. Но следы вели в никуда. Те, кто разграбил его дом, словно растворились в воздухе.

После этого он почти сдался.

Осколок клинка с рунами Безымянного он носил с собой, спрятанный в потайном кармане. Иногда, в особенно темные ночи, он доставал его и разглядывал при свете костра, пытаясь понять, что в нем такого особенного. Почему ради этого куска металла убили его семью?

Ответа не было.

Со временем ярость сменилась пустотой. Он перестал пить. Открыл лавку в захолустном городке, где его знали просто как угрюмого бородача, не задающего лишних вопросов. Жизнь превратилась в рутину — торговля, редкие вылазки за товаром, а старые воспоминания его отпустили. Лишь осколок не давал покоя, и Хаггард не прекращал попытки понять его тайну.

В одном из походов он наткнулся на руины, испещренные такими же рунами, и понял, что они связаны. Эти руины точно были наследием Безымянного, и осколок был с ним связан. Хаггард предпринимал попытки восстановить лезвие, чтобы разгадать загадку, а потом…