Темный феникс. Возрожденный (СИ) - Бойков Федор

Из его пасти выстрелил длинный толстый язык, больше похожий на гарпун, с крючьями на кончике. В чёрной глотке виднелись зубы, мелкие и острые, как у пиявки. Я увернулся, и язык-гарпун впился в камень за моей спиной, оставив на нём мокрый след и трещины.

Пришлось отпрыгнуть назад, но язык уже разворачивался для нового удара. Мои теневые когти ещё горели, так что я дождался очередного «выстрела» гарпуна и ухватился за него. Слизень дёрнулся и попытался вернуть свой язык обратно, но я перехватил его покрепче, засунул руку в провал пасти и, не обращая внимания на боль от мелких зубов внутри, вонзил когти в его основание.

Чёрная жижа хлынула фонтаном. Слизень взвыл — звук был похож на скрип ржавых петель.

Тьма и пламя вгрызлись в монстра изнутри, завершая его жизнь. Я обернулся к двум оставшимся слизням и с удовлетворением увидел, как они жадно шарят своими языками по траве, пожирая останки своего сородича и не отвлекаясь на мою битву с остальными.

Теневые создания редко обладают разумом. Всеми их действиями руководят инстинкты и рефлексы, а также бесконечная жажда. Они всегда были голодны, и утолить их голод могли только такие же теневые монстры или маги, в крови которых текла энергия стихий.

Фёдор Корчагин выпустил парочку боевых заклинаний, которые не смогли пробить шкуру слизней. Они их будто совсем не почувствовали, продолжая свой пир и не отвлекаясь ни на что вокруг.

Я обошёл монстров на полусогнутых ногах, шатаясь от истощения магического источника и потери крови. Дымка тени почти полностью исчезла, ведь все свои силы слизни сконцентрировали на небольшом пятачке, где почти истлела туша огнепса. Моя кровь и первый разорванный слизень отвлекли их, но это ненадолго.

Медлить нельзя — теневые когти вот-вот растают и оставят меня один на один с монстрами без подходящего оружия. Я с размаху налетел на следующего слизня, который уже развернулся ко мне, ощупывая воздух щупальцами. Когти впились в рыхлую плоть, раздирая шкуру и добираясь до нутра монстра.

Пламя, позаимствованное у огнепса, почти потухло, но его хватило на то, чтобы испепелить третьего слизня. Он начал дымиться и верещать. Вместо скрипа ржавых петель я услышал скрежет металла по стеклу.

Так значит это вожак стаи. Отличить их можно только в бою и то по незначительным признакам, вроде более громкого крика и слегка изменённой форме атакующих отростков. Повезло, что я успел его добить, пока теневые когти и пламя были при мне.

Остался один слизень, но мой источник пуст, когти окончательно развеялись, а маг света в нашем отряде всего лишь в ранге подмастерья. Его слабые атаки слизни даже не заметили. Вариантов не слишком много, но они всё же есть.

— Борис, — позвал я мальчика и удивился тому, как звучит мой голос — ничуть не лучше скрежета слизня. — Иди ко мне, медленно.

Мир плыл перед глазами, каждый вдох давался с трудом, но я продолжал двигаться на чистом адреналине и ярости. Я развернулся и посмотрел на брата, который стоял за спинами гвардейцев, застывших в шоке. Их взгляды перемещались к убитым слизням и к моему лицу, обильно заляпанному моей кровью и чёрной жидкостью тварей.

Некоторые гвардейцы невольно отступили назад, другие, наоборот — замерли в почтительном молчании. Зубов уже видел меня в бою с напавшими на нас врагами, но остальные впервые осознали, на что способен их господин.

Фёдор Корчагин стоял с открытым ртом, не скрывая удивления, а Игорь Лаптев широко улыбался. Он выставил вверх сжатый кулак, выражая одобрение. Кажется, мой новый сопровождающий только что убедился, что сделал правильный выбор, рассказав мне о том, что Борис мог сбежать за стену.

Ну а мой брат так вообще выглядел, как кот, дорвавшийся до сметаны. Столько азарта и восхищения было в его глазах, что я поморщился. Не дело это, когда жажда сражений перекрывает чувство опасности.

Зубов сжал челюсти до хруста, но отошёл в сторону, пропуская Бориса ко мне. Я понимал его эмоции — мальчику всего восемь, он ребёнок по местным меркам. Но тёмные маги отличаются от магов других стихий.

Если не развивать дар, тьма поглотит тебя, забирая то, от чего вроде как отказался. Маргарита Шаховская была либо полной идиоткой, не понимающей основ магии, либо пыталась скрыть способности своих детей даже ценой их жизни. Я бы поставил на второй вариант. Но сейчас мне не было дела до мотивов матери — мне нужно было закончить бой и вернуть брата домой.

Слизень за моей спиной перестал жрать своих собратьев и протянул щупальца дальше. Борис заметно наследил в тенях, его аура притягивала теневого монстра, так что ничего удивительного в том, что живой теневой маг куда аппетитнее павших сородичей. И теперь всё зависело от того, сумеет ли Борис сдержаться и сделать то, что я от него потребую.

— Что делать? — будто услышав мои мысли, спросил он.

— Тебе нужно уйти в тень и утянуть за собой слизня, — сказал я, оценивая настрой мальчика. — В тенях он получше твоего ориентируется, так что без геройства. Просто уходишь в тень и выныриваешь сразу, как только слизень отправится за тобой.

— И как это нам поможет? — удивился Борис.

— Увидишь, — коротко ответил я и почувствовал движение сбоку. Щупальце почти поравнялось со мной. — Сейчас!

Мальчик послушно нырнул в тень, слизень рванул следом за ним, довольно заурчав. Я выждал пару секунд. Борис уже должен был вернуться, но до сих пор оставался в тенях. Беззвучно выругавшись, я прикрыл глаза и провалился на первый уровень тени.

Меня сразу обдало морозом, проникающим под кожу ледяными иглами. Густой воздух приглушил цвета и звуки, рассыпался по плечам и спине мурашками. Раненую руку обожгло болью, но я сам виноват, что отправился на изнанку, истекая кровью.

Бориса и слизня на этом слое не оказалось. Моя жертва была принята, поэтому я смело шагнул на следующий слой. Вот уж не думал, что восьмилетний мальчик может так глубоко уходить в тень.

Лишь на третьем слое я сумел найти Бориса, который растерянно смотрел на то, во что превратился слизень, оказавшись на изнанке. Монстр стал похож на натянутую резиновую простынь, гибкую и пружинистую — никакого сходства со студенистым вытянутым телом в реальном мире.

Щупалец у него уже не было, вместо них появились отростки, напоминающие лапки многоножек. Ротовая щель расширилась, а в глубоких провалах глазниц ярко засветились оранжевые огоньки. Теневые монстры в родном мире выглядят иначе.

Это должно было стать частью моего урока, но я думал, что монстр слабее. Выходит, что местный третий класс порождений бездны равен низшим демонам в моём мире. Скверно, но вполне терпимо.

— Борис, — позвал я брата, но тот не отреагировал.

Вот же демоны бездны! Мой план был простым и чётким. Борис должен был заманить слизня в тень, а потом вернуться с изнанки в обычный мир.

Слизень ни за что не отступил бы — он уже «запомнил» нашу ауру, особенно Бориса. Этот монстр преследовал бы нас до самой стены, и не факт, что мы сумели бы оторваться. Значит мне оставался только один вариант — использовать брата в качестве приманки и запечатать тот теневой слой, на котором окажется слизень.

Пусть в этом мире тени не подчинялись мне беспрекословно, но там, откуда я пришёл, сама тьма была моей плотью, а тени — моими слугами. Уж на глубинных уровнях изнанки я смогу напомнить им, кто здесь хозяин.

— Борис! — рявкнул я, и мальчик наконец повернул ко мне лицо. — Немедленно возвращайся!

— Я не могу, — медленно ответил он. — Меня будто что-то удерживает. Здесь так спокойно и тихо.

Я прорвал заслон из тягучего воздуха и приблизился к брату. Бросив взгляд на слизня, я отметил, что тот до сих пор не напал на Бориса. Он будто ждал чего-то… или кого-то.

— Ты должен научиться защищаться, — проговорил я, хватая брата за руку. — От людей, монстров, теней и даже от тьмы. Слышишь меня? Тебе придётся стать сильнее.

— Но я не знаю как, — Борис качнул головой и вернул взгляд к слизню. — Я же ничего не умею и ничего не знаю.