Души в клочья (СИ) - Смелая Ника

И она отправила в рот очередную порцию печенья, чем вызвала у меня чуть ли не рвотный рефлекс.

«Интересно, если свекровь узнает, как Лейла соблазняла Люция, будет ли она всё так же ей благоволить?» — пронеслось у меня в голове, а самой стало неприятно от воспоминаний о вчерашнем.

Когда смотрела на её попытки уложить менталиста в постель, ещё считала принца свободным и думала, что он волен поступать так, как хочет. Взрослый мужчина имеет полное право провести ночь с красивой девушкой, особенно если она не против. Но теперь в душе словно буря разыгралась. Хотелось выцарапать наложнице глаза, чтобы та перестала ухмыляться и так надменно смотреть на меня.

Пока я размышляла, как бы поостроумнее ответить на колкости местных гадюк, в дверь довольно требовательно постучали. Раз, другой.

— Откройте уже хоть кто-нибудь эту дверь! — не выдержала свекровь.

Одна из служанок поспешно поднялась с места и исполнила приказ своей госпожи.

— Ваше Величество. — В гостиную вбежала запыхавшаяся помощница лекаря. — Там такое дело! — Она размахивала руками и пыталась перевести дыхание, но у бедолаги это плохо получалось. — Принц Филипп…

— Что с ним? — не выдержала правительница. — С моим сыном что-то случилось? — Толстушка вскочила с места и выглядела крайне обеспокоенной. Даже побледнела.

— Отряд попал в засаду, — сказала, наконец, запыхавшаяся девушка. — На них напали. Один из солдат вернулся и сообщил, что его командиры были атакованы большим числом противника. Это были фракийцы, Ваше Величество. Война! — завопила она так, будто её живьём режут. — Ипервории грозит война!

Её Величество тут же свалилась в обморок, а фрейлины и служанки бросились ей помогать. Меня же пригвоздило к месту намертво. Филипп же уехал к границе не один. Дикейцы тоже отправились туда, а значит так же, как и он, попали под атаку армии неприятеля. Сердце ёкнуло, руки похолодели и затряслись.

Люций… хоть бы с ним ничего не случилось.

Следующие несколько часов превратились для меня в сплошную пытку. Свекровь удалось привести в чувство, но совсем скоро даже сами фрейлины пожалели, что она не осталась без сознания. Правительница то и дело стенала и заламывала руки, причитая, что её кровинушка должна вернуться невредимой. Злилась на весь белый свет за то, что сын поехал к границе вместе с дикейцами, хотя мог бы остаться в безопасности во дворце, и бранила супруга за то, что он приказал Филиппу помочь менталисту.

Солдат, что доставил нехорошие вести, находился в плачевном состоянии. Его сильно ранили, поэтому добиться от него подробностей об инциденте не удалось. До самого вечера лекари боролись за его жизнь и одержали победу в этой небольшой схватке со смертью. Конечно же, первой к пришедшему в себя вояке бросилась правительница. Она трясла его, словно куклу, пытаясь узнать, был ли жив её сыночек, когда солдата отправили прочь с поля боя, чтобы поставить правителя в известность и привести помощь.

Тот ответил утвердительно и потерял сознание. Я немного знала о военном деле, но, судя по тому, что после стольких часов помощь отряду принца так и не отправили, никакого опыта ведения боевых действий у Его Величества не было.

Во всеобщей суматохе обо мне забыли, и мне оставалось лишь молча беспокоиться за тех, кто, возможно, был ранен или вовсе убит, не имея возможности поделиться с кем-нибудь своими переживаниями.

Когда солнце уже совсем село, меня вдруг осенило. Браслет. Моё брачное украшение всё ещё крепко застёгнуто у меня на запястье, а это означало лишь одно: мой супруг жив и здоров.

Сама не знаю зачем, но я поделилась этой информацией со свекровью, и та, не помня себя от радости, бросилась меня обнимать. Меня это не обрадовало, так как совсем скоро она начала чуть ли не каждые две-три минуты спрашивать у меня, не изменилась ли температура браслета. Стоило побрякушке стать холоднее, это означало бы ранение или серьёзную болезнь её сына.

Заразившись нервозностью свекрови, я и сама стала постоянно прислушиваться к своим ощущениям. Поэтому, когда украшение стало теплее, сразу бросилась к главным воротам. Чем горячее браслет, тем ближе должен находиться мой суженый. Филипп был рядом, я это знала, но ждала вовсе не его возвращения.

Выбежав на площадку перед главным въездом во дворец, стала напряжённо всматриваться в ночную тьму. Как назло, ни звёзд, ни луны сегодня не было видно, небо затянуло чёрными плотными тучами. Ничего хорошего это не сулило, но я гнала от себя все тревожные мысли.

И не зря. Совсем скоро заметила, что ко дворцу приближаются несколько всадников. Достигнув главных ворот, они осадили коней и спешились.

— О, моя ненаглядная жёнушка так переживала, что ждала меня прямо у порога?

Узнала голос Филиппа. Супруг подошёл ко мне и крепко обнял. Вид у него был, мягко говоря, потрепанный: ведь в копоти и саже, местами на его одежде виднелась запекшаяся кровь. Меня затошнило от одного её вида, и пришлось прикрыть рот ладонью.

Но следующие слова наследного принца заставили меня забыть о тошноте и вообще обо всём на свете.

— Я решил нашу небольшую проблему, Дафна, — сказал он тихо, склонившись к моему уху. — Менталиста больше нет, так же, как и угрозы Ипервории. Можешь забыть о нанесённом тебе оскорблении и готовиться к нашей близости. Она не заставит себя ждать.

Вокруг нас начал толпиться народ, и Филипп, наконец, выпустил меня из объятий, отправившись во дворец в сопровождении ликующих слуг. А я стояла ни жива ни мертва, понимая, что решение проблемы означало смерть того, кто успел тронуть моё сердце.

Глава 14. Западня

Дуэйн

Мне не нравилась эта затея. С самого начала был против поездки к изнеженным иперворийцам, не знавшим, как правильно держать меч, чтобы не пораниться самим или не заколоть соседа. Но брат твёрдо решил им помочь, и я прекрасно знал почему.

Не мог я оставить Люция одного. Он всегда поддерживал меня и до хрипоты спорил с отцом, когда тот отказывался предоставлять нам равные привилегии при дворе. Мы были не разлей вода, хоть и очень разные: светлый гений и тёмный убийца, не знающий, что такое жалость.

И вот мы ехали к границе Иперворийского государства в сопровождении их идиота-принца и небольшого отряда смертных солдат. Брат был собран как никогда, ведь от этой поездки зависело, насколько быстро мы разгадаем тайну странных нападений на местных диалов и уберёмся наконец из этого гадюшника. Ах да, совсем забыл, и заберём с собой его ненаглядную Дафну.

— Дуэйн, будь повнимательнее на подъезде к лесу. Что-то не нравится мне эта тишина, — обратился ко мне Люций, едва мы заметили впереди тонкий подлесок.

— Чего нам бояться, менталист? Я же с вами. Или ты думаешь, что из-за сосенок на нас бросится целая армия неприятеля? — не удержался от комментария наследник местного правителя.

Я бросил на него короткий взгляд, а после посмотрел на брата. Ничего не сказал, но Люций слегка улыбнулся, показывая, что понимает моë раздражение от этого бестолкового принца , и только развел руками: мол, не всем же быть такими воинами, как мы.

После чего уже мы с братом улыбнулись одновременно. Это особенное чувство, когда есть кто-то настолько близкий, что можно общаться друг с другом и понимать друг друга без слов.

В отличие от избалованного и явно ограниченного наследника Ипервории, мой старший брат был действительно рожден, чтобы править — мудро и справедливо. Его место на троне, но, увы, волею Пресветлых он пропадал на полях сражений, хотя войны — это точно не удел Люция. Опасности, с которыми ему приходилось сталкиваться, всегда нервировали меня, однако я хотя бы понимал их необходимость. Мы с ним бок о бок защищали нашу страну.

А здесь риск был глупым и неоправданным. Меня невероятно злило то, что Люций намеренно идёт на него, будто не понимая, что ни Ипервория, ни еë правитель с наследником, ни тем более женщина, которая предпочла выйти замуж за другого, не сопоставимы с его ценностью для Дикеи.