Звездный Июль (СИ) - Нарватова Светлана "Упсссс"

Наверное, я просто проголодалась. Привела себя в порядок и постучалась в соседнюю комнату – чтобы два раза не вставать. Но, похоже, господин Хогер не слишком усердствовал с госпожой Спот, потому что голода не испытывал. На стук никто не ответил.

Но мой желудок работал по своим часам и требовал завтрака. Я спустилась вниз и обнаружила дворецкого. Он уверил, что распорядится накрыть мне завтрак в столовой и уверил, что ждать никого не нужно. После концерта господа встают в разное время. А обедать он меня пригласит.

Я позавтракала. Однако необходимость выяснения отношений с Хогером выжигала меня изнутри, мешая наслаждаться отличной кухней. Завершив трапезу, я всё же спросила у Томаса, во сколько обычно встаёт хозяин дома в такие дни. Тот ответил, что господин давно встал, работает в студии и велел его не беспокоить.

Ну конечно! Он же занят очень важным делом, и ему нет никакого дела до моих проблем! Как это по-мужски!

Я ушла страдать к себе в комнату и специально выбрала на неделю встречи с богатыми старушками и самые скучные рауты.

Чтобы страдать не только мне.

Вооружившись карточками, я решила, что это достаточный повод нарушить уединение маэстро. Но когда я подошла к двери, решимость оставила меня. Постояв с занесённой рукой, я осознала, что не могу заставить себя постучать. Вдруг он там творит свои произведения! А я со своими глупостями!

Я решила: если заперто, то стучать не буду. Потянула дверь. И она неожиданно легко открылась.

- Кто там? – недовольно спросил Крис.

Теперь бежать было совсем уже глупо, и я вошла.

- Доброе утро! – начала я с радостной улыбкой, подбадривая себя.

Ничего страшного. Мы просто поговорим. От разговоров ещё никто не умер.

После – да, бывало. Но это уж потом.

Хогер обнаружился на корточках возле одного из своих инструментов ‑ пауко-арфы, которую я видела на концерте.

- Доброе утро, Грейс, - устало выдохнул он.

И замолчал.

Мог бы и спросить меня о чём-нибудь!

Заговорить о главном оказалось неожиданно сложно.

- А чем вы заняты? – задала я очень глупый вопрос.

- Пытаюсь починить. – Маэстро указал рукой на своё детище. Если люди не врут, и оркестр он создал сам.

- Да? А в чём проблема? – Во мне взыграл профессиональный интерес.

- Заедает… ‑ Тут Крис оживился, и стал рассказывать, что именно и когда заедает, и что несколько раз на концерте он был готов сквозь сцену провалиться, когда арфоид, как его называл создатель, выдал не те ноты.

Я сочувственно кивала, хотя не заметила ни фальшивых нот, ни переживаний Криса по этому поводу. Я так и сказала. Он ответил, что я слишком снисходительна. Расспросив, как действует инструмент, и кое-что прикрутила магией. Заодно заметила ещё одно слабое, на мой взгляд, место и предложила подправить его.

Хогер с радостью согласился и сразу проверил работоспособность агрегата магическим кристаллом. Не знаю, случайно или нет, но это была музыка к последней песне на концерте, о «ненавижу и люблю». На мой вкус, сыграно было идеально.

А то, что у меня все внутренности переворачивались от близости молчаливого Криса, это уже к делу не относится.

Последний звук завяз в напряжённой тишине.

- Я хотела… ‑ начала я, и одновременно Крис произнёс:

- Я хотел…

И мы оба закончили:

- …поговорить.

- Ты первая, ‑ тут же сориентировался маэстро. А ведь мог как мужчина взять самое сложное на себя.

Впрочем, ещё неизвестно, о чём он хотел поговорить. Может, не о том, что я бы хотела услышать. И он ещё передумает после моих слов.

- Когда поменял имя? – заговорила я после паузы.

- Когда ты меня узнала? – задал он встречный вопрос.

Я вздохнула:

- Если честно, то только сегодня. И то не совсем сама. Я нечаянно услышала разговор Донована, и это подтолкнуло меня в нужном направлении. – Было бы неплохо уведомить Криса о помыслах и замыслах его концертного директора, но это не лучшее начало сложного разговора. – Мне очень стыдно.

Хогер провёл ладонью от лба к затылку, поправляя волосы.

- Грейс, я…

Я остановила его рукой. И, пока хватало духу, выпалила:

- Мне очень стыдно за моё поведение тогда, в школе. Я даже подумать не могла, что ты станешь таким…

- Каким? – уточнил Крис, пристально глядя мне в глаза и чуть склонив голову набок.

- Таким потрясающим… ‑ призналась я, опустив взгляд в пол. – Я понимаю, что у тебя есть все основания для злости на меня и даже мести, но…

Тут в студию постучали.

- Войдите! ‑  Маэстро радостно подскочил, будто кого-то ждал. И мне стало обидно, что для Криса разговор был не столь важен, как для меня.

Дверь открылась, и внутрь заглянул вихрасты мальчишка-посыльный.

- Господин Хогер, вам просили передать лично в руки! – Паренёк с любопытством оглядывался, рассматривая странные инструменты. Представляю, как он будет хвастать, рассказывая о том, где был и с кем разговаривал!

Крис стал хлопать себя по карманам и достал монетку – очевидно, заранее припасённую, потому что зачем музыканту держать деньги в домашней одежде? Он поблагодарил мальчишку, закрыл за ним дверь и вскрыл принесённый конверт. Внутри оказалась сложенная вдвое газета.

Хогер развернул её, неопределённо хмыкнул и молча отдал мне.

«Главная сенсация уходящего года! Кто она, таинственная блондинка, которая украла сердце Криса Хогера?» гласил заголовок первой страницы «Главных сплетен Империи за неделю». Я подняла взгляд на Криса, но тот показал подбородком на газету, дескать, «читай, читай».

«Многих интересовал вопрос, почему звезда сцены маэстро Крис Хогер предпочитает голубоглазых блондинок? Сегодня вы сможете узнать ответ на этот вопрос из эксклюзивного интервью Розалинды Спот!» - было написано дальше, и мне стало стыдно за то, что я о ней думала.

И думала о Крисе.

«Кто бы мог подумать, что известный сердцеед на самом деле посвящает свои песни девушке из параллельного класса, в которую был влюблён со школы?» - вопрошала дальше Розалинда. ‑ «Хогер потерял из виду свою возлюбленную, и вот, наконец, снова её нашёл. Мне также больно  писать это, как вам читать, дорогие дамы, но не нужно сжигать газету сразу! Дочитайте интервью до конца! Крис был влюблён безответно! И хотя в это сложно поверить, но он утверждает, что это так. Значит, не всё потеряно!» ‑ оптимистично заявляла Розалинда Спот.

Всё ещё не веря, я подняла взгляд на Криса.

На его лице застыло тревожное ожидание.

Розалинда Спот может завернуть свой оптимизм в эту газетку и засунуть его себе… в камин!

Я сделала шаг к Крису, обняла за шею, поднялась на цыпочки и поцеловала.

Может, когда-то его любовь и была безответной, но теперь я была намерена ответь на неё в полной мере.

Но Хогер осторожно разорвал поцелуй.

- Там написана не вся правда, ‑ сказал он, глядя мне в глаза, и мне стало страшно. Что, если я опоздала? Если он больше меня не любит?

- Я не терял тебя из виду. Издалека следил за твоими успехами в академии, потом на какое-то время действительно постарался о тебе забыть, полагая, что ты устроишь свою жизнь с каким-то из своих многочисленных ухажёров. В школе я думал, что у нас много общего. Мы оба хотим вырваться из болота и готовы сражаться за это. Потом, понаблюдав за тобой, сделал вывод, что ты всего лишь безжалостная, эгоистичная кокетка, которая готова с лёгкостью растоптать чужое сердце и пройтись по головам, чтобы получить желаемое. И злился на себя за то, что не могу избавиться от этого наваждения: я желал только тебя. Мечтал, что однажды ты увидишь, каким я стал, и пожалеешь о том, что меня отвергла.

Он хмыкнул.

- А я всё не видела, ‑ продолжила я.

Крис кивнул.

- Должен тебе признаться: в какой-то момент я понял, что не могу так больше. Мне нужно было… разочароваться. Я хотел наконец разорвать эту махлову привязанность и жить дальше. Тогда я нанял детектива, чтобы он собрал о тебе сведения. И испытал злорадство, не буду врать. Мне стыдно в этом признаться, но я ощутил удовлетворение, когда узнал, в каком положении ты находишься. И когда прочитал отчёты о беседе с женой одного из твоих нанимателей, которая утверждала, что ты его соблазнила, чтобы получить место. И с работницами другого, которые рассказывали, каким сластолюбцем он был. Я решил, что ты пала, ниже некуда. – Он скривил губы. – Но даже это не помогло мне избавиться от одержимости. И тогда я решил предложить тебе работу. Зная, что ты не можешь отказаться.