Наш новый учитель – Дракон (СИ) - Корсарова Варвара

Потом в мою голову полезли и вовсе уж неподобающие мысли. Интересно, что почувствуешь, если положить ладонь на его грудь? Наверное, она твердая, как мрамор.

И тут магистр заметил, что я его рассматриваю. Удивленно приподнял бровь, поймал мой взгляд и удерживал его достаточно долго, чтобы я смутилась.

Я поспешно глянула вперед. Адриана обернулась; увидела, что стою рядом с магистром, и ее глаза блеснули настороженно.

Тогда я повернулась к Шторму.

– Магистр Шторм, получается, драконьи сердца живы? Их владельцы могут слышать нас? – спросила я торопливо.

Я просто беседую с ним, хочу задать вопрос, ничего больше! Он же наставник, пусть объясняет...

– Нет, Эмма. Люди использовали особое заклинание, чтобы отрезать их от мира. От драконов остались лишь тени, и видеть их могут лишь маги, да и то не все.

– Но их можно пробудить?

– Об этом я и говорил. Вы меня слушали или нет? Если влить в них магическую силу, использовать утерянное заклинание, тени могут пробудиться. Они станут плотнее. Смогут взаимодействовать с нами.

– Причинить нам вред?

– Неизвестно. Но некоторые очень хотят это узнать. Надеются, что если вернут драконов, те выступят на их стороне и поделятся с ними своей черной магией. Драконы станут сильными союзниками. Но не захотят ли при этом драконы вернуть былую власть и могущество? Тогда из союзников они станут страшными врагами. Драконов не зря боятся, Эмма. О них предпочитают не говорить. Драконья кровь – дурная кровь, и маги спешат забыть о том, что когда-то были с ними в родстве. Хотя есть и те, кто этим гордится, – закончил он негромко.

– А в вас есть драконья кровь, магистр Шторм? – спросила Адриана, как будто это был самый обыденный вопрос на свете, вроде «что вы ели на завтрак?».

– Понятия не имею, – ответил Шторм невозмутимо. – Наверняка. Как и у всех магов. Родословная моей семьи была утеряна лет триста назад в Серую смуту. Возможно, утеряна с умыслом. Хвастаться родством с драконами – значит, напрашиваться на обвинение в измене.

Тема была щекотливая, и все обрадовались, когда Тара увела разговор в другую сторону.

– Я ничего не слышала о заклинании развоплощения. Оно и сейчас используется? Почему тогда мы не можем поразить наших врагов на юге и на севере, если оно такое сильное? Мы бы разом покончили со всеми войнами, – с негодованием заметила подруга.

Ее отец проводил много времени в военных походах, и она, конечно, мечтала, чтобы он вел спокойную жизнь дома.

Магистр усмехнулся.

– Его порой применяют и сейчас. Но в войнах против людей оно не особо эффективно. Ведь его создавали для борьбы с созданиями Хаоса – пусть и в человеческом обличии. А в людях Хаоса куда меньше, чем можно подумать. Даже самый закоренелый негодяй и анархист в глубине души тяготеет к порядку. Такова наша природа. Кроме того, против заклинания развоплощения давно изобрели защиту. Его можно обратить вспять, пока оно не завершено. Собственно, его формула известна каждому боевому магу. Но, поверьте, старые добрые огненные ядра и «воздушные пилы» действуют в бою куда лучше.

– Чье это сердце? – я показала на золотистую звезду в шкафу. – Оно не такое, как другие. И таблички с именем нет.

– Это сердце Фризенты, младшей супруги короля Ургорда. Она, как говорят, была слабым магом, отчего не пользовалась уважением соплеменников. Была среди них изгоем. Зато Фризента благоволила людям.

– Легенда гласит, генерал Кадмус был влюблен в нее. Но все же развоплотил не только ее мужа, и ее саму... когда Фризента растаяла, а на земле осталось лишь ее сердце, Кадмус пал на колени и рыдал, – с чувством добавил подошедший магистр Одиус.

– Ах, как красиво и романтично! – прошептала Лиза.

– Что тут красивого? – удивился магистр Шторм. – Досадная ситуация, конечно. Но на войне приходится выбирать между зовом сердца и долгом. Кадмус поступил правильно.

– Разве это правильно – жертвовать своей возлюбленной? – Лиза была обескуражена.

– Всякое бывает.

Я покосилась на магистра с негодованием. Надо думать, если ему придется сделать такой выбор, он колебаться не станет. Изумительная черствость.

А он ответил мне насмешливым взглядом.

«Ох уж эти барышни, – говорил этот взгляд. – Везде им романтику и любовь подавай. Даже в мрачных военных историях они найдут, над чем томно повздыхать».

Но, возможно, я лишь приписывала Шторму подобные мысли.

Он всегда смотрел на нас либо раздраженно, либо насмешливо, либо с жалостью, и это было обидно.

Он считает нас сборищем истеричных, никчемных девиц. Ну конечно, куда нам до его фейерверкера Зелды с ее боевым задором и «внушительными обводами»!

– Любопытно было бы послушать, что думала об этом сама Фризента, – Адри провела по стеклу пальцами, будто лаская. Искоса глянула на магистра Шторма – она ждала именно его ответа.

– Скорее всего, Фризента наврала бы с три короба, – цинично сообщил Шторм. – Драконы известные лжецы; для них граница между правдой и ложью была зыбкой. Другая мораль, другая логика. Ничего не попишешь.

Адриана выпрямилась.

– Лжецы? Но я помню, вы сказали, что они были удивительными существами!

– И повторю это. Драконам не было чуждо благородство. А уж их познания в военном искусстве и магии и вовсе достойны восхищения. Их жестокость всегда была оправдана. У них есть чему поучиться. Мы и учились – только уроки усвоили не те, что нужно.

Я смотрела на магистра с изумлением. Наша беседа вошла в русло, от которого нас остерегала госпожа директриса. Магистр говорил шокирующие вещи.

И он очень много знал о драконах.

Сейчас самое время перевести разговор на погоду, но как это сделать – я понятия не имела. Кроме того, мне очень хотелось послушать, что еще скажет магистр.

А он лишь сказал:

– Так, девицы-красавицы, пора обратно. Вы увидели все, что вам хотели показать, и довольно с вас. Слушай мою команду! Стройся! Вверх по лестнице – шагом марш!

Глава 9

Экскурсия в Арсенал показалась короткой, однако поди ж ты – нас уже ведут на обед. Как незаметно пролетело время!

В столовой и после, во время короткого отдыха, мы держались тихо. Лекция магистра Шторма и увиденное в Арсенале на всех произвело впечатление.

Но скоро привычный распорядок вернул нас в чувства. Девушки оживились, языки развязались, глаза заблестели.

Никому не хотелось долго размышлять о мрачном прошлом, черной магии драконов и политике. Все спешили стряхнуть тягостное наваждение и забыть залы Арсенала, как страшный сон.

К тому же сегодня по расписанию нас ждал весьма интересный урок.

Этот предмет начинался лишь на втором курсе, назывался он «Правила супружеской жизни» и был призван подготовить нас к этой самой супружеской жизни, чтобы после вступления в брак мы были готовы к любым его неприятным сюрпризам.

Вела его госпожа Берта Бонтон, старейшая из преподавательниц.

Когда она, шаркая и опираясь на трость, зашла в класс и оглядела нас испуганными подслеповатыми глазами, Тара тихонечко сказала:

– Бонтон вообще помнит, что такое супружеская жизнь?

Госпожа Бонтон считалась вдовой. Она пробыла в браке целый год – в далекой-предалекой юности. Ее муж не вернулся из военного похода, но не от того, что пал на поле боя. Он остался в южной провинции с любовницей. Таких женщин, как госпожа Бонтон, называли «бумажными вдовами». Но какие-то знания о супружеской жизни она получить успела и уже много лет передавала их воспитанницам.

– Итак, барышни... – проскрипела она обреченно. – Нет предмета важнее, чем этот! Поскольку цель Академии… – она пожевала сморщенными губами, вспоминая, – сделать из вас хороших, послушных жен. Я расскажу вам о правилах супружеской жизни, а ее писаных и неписаных законах. О душевных, нравственных и. – она понизила голос и закончила с дрожью ужаса, – …физических обязанностях супруги.

Дерзкая Ровена подняла руку:

– У нас будет только теория, или практика тоже? – поинтересовалась она невинно.