Служанка царского лекаря (СИ) - Семина Дия

— Печально, видать, придётся идти через оживлённые помещения.

Только развернулась и ускорила шаг, как в тёмном углу почуяла шевеление.

— Фу, только крыс не хватало встретить. Дворец называется.

Присмотрелась. Нет, это не крыса, а змея. Безобидная, пёстренькая змейка, вползла в отдушину из сада, и назад не может найти дорогу. Наклоняюсь и перебарывая отвращение, беру рукой гадину. А та мгновенно обвилась браслетом вокруг руки. Вот замечательно, сейчас с таким «украшением» выйду к людям и громко скажу: «Нет, люди дорогие, я не ведьма! И они мне сразу же поверят!»

— Навязалась ты на мою голову. Пошли, горемыка, отнесу тебя в сад.

Времени катастрофически не хватает, сейчас из-за «террористической угрозы» перекроют все пути, всякие сыщики по дворцу начнут носиться и искать отравителя, и похитителей лекаря, а тут я со змеёй.

Не поднимаясь в музыкальный зал, нашла небольшую дверь, запертую на засов изнутри, открыла и очутилась в саду.

— Уф! Хоть в чём-то повезло, пошли, отнесу тебя подальше, только не кусай.

Пробегаю по шуршащей дорожке вглубь сада и вдруг вижу, как из французского окна на первом этаже вышел сам Орлов, осмотрелся и побежал за угол.

— На ловца и зверь. Он явно, в этой комнате что-то прячет.

Я забыла о змее, о том, что искала следы отравителя, не разбирая дороги, ринулась к этому окну, надеясь, что там связанный с кляпом сидит Волк, потому и не может подать голос.

Какая же я наивная.

Сама ворвалась в ловушку, да ещё и со змеёй, это окно в спальню той самой девицы, что показывала на меня веером, и она лежит на полу с пеной у рта, а на лице гримаса боли.

Глава 21

Снова я

Сомнений нет никаких, эта девица и есть отравительница, она как-то связана с Орловым подельница, её духами он и пропах, и чтобы дурёха не проболталась, отравил. А сейчас сюда придут сыщики и поймают меня с поличным, ещё и со змеёй на руке.

— Эй! Слышишь меня? Жить хочешь? — тормошу женщина, приводя в чувства. Пришлось открыть воду в кране и размочить свои ранки, выжимаю несколько капель и капнула в рот несчастной. Это не спасёт её от смерти, но облегчит боль и агонию на какое-то время.

— Х-х. Как ты здесь? Убирайся…

Прохрипела, но ей заметно лучше, раз говорить может.

— Зачем ты травила царя? Признавайся, и я дам тебе спасительную дозу лекарства, а не скажешь, моя змея тебе добавит яда.

И трясу у неё перед носом своей рукой с безобидным ужиком. Надеюсь, девица не поймёт моей махинации.

— Уйди!

— Уйду и умрёшь, это Орлов заставил тебя выпить яд? А царя ты отравила? Так?

— Даже если я скажу. Тебе никто не поверит. Тебя обвинят в моей смерти. Беги, дурочка, пока жива. Скоро начнётся такое, о чём все пожалеют.

Признаться, я даже прониклась сочувствием, она проявила обо мне редкостную заботу. И ведь права, обвинят, даже если она ничего не скажет. Орлов на меня всю вину свалит, а она хочет ему отомстить.

— Хорошо, я тебя спасу. Ты не умрёшь, и потом тебя допросят с пристрастием, почему это Орлов именно тебя отравил тем же ядом, каким уже несколько недель, постепенно травят царя. У меня в комнате есть пирожные с этим ядом, а вон и флакон под креслом. Здесь и химиком быть не нужно, чтобы сопоставить.

Я сижу перед ней на коленях и действительно вижу флакон под креслом. Девушка сделала усилие, чтобы его схватить, но я дёрнула её за юбку на себя.

— Агония будет такой ужасной, словно с тебя содрали кожу и обливают кислотой. Хочешь испытать? Или позволишь тебя спасти?

Выдаю последний и самый весомый аргумент, меня уже порядком достала эта ситуация, пора бы сбежать, но попытаться стоит.

Она приподняла растрёпанную голову и скорчила гримасу боли и вдруг согласилась.

— Мне невыносимо больно, невыносимо, ты меня спасёшь, но я всё равно ни в чём не признаюсь!

— Ну и ладно, я пошла выпускать змею в сад, а ты подумай, до утра ещё время есть. И кричи громче, пусть все слышат.

Встаю и на выход, у неё действительно после нескольких капель моей крови будет больше времени на раздумье, но финал неизбежен.

Успеваю дойти до окна, и эта паразитка завизжала, да так пронзительно, что за дверью послышались шаги охранников, где они были, когда Орлов её заставлял выпить яд.

Куда бы спрятаться, может быть, повезёт и потом сбегу.

Как хорошо, что в этой комнате многослойные шикарные гардины, прячусь, забиваюсь в угол, надеясь, что отравленная девица решит, что я сбежала.

В комнату вбежали лакей, за ним служанка, и не сразу поняли, что произошло.

— Меня отравила рыжая служанка лекаря. Она меня отравила, потому что я узнала её тайну, она мстит царю за отца. Найдите её…

И что тут началось.

Суета, крики, топот, я от страха вжалась в угол и дышать перестала, это надо какая гадина.

Слуга перенёс девицу на небольшую тахту, а служанка побежала звать на помощь. Ну-ну, лекаря нет, меня нет, Иванка в ядах ничего не понимает. Ей уже никто не поможет.

Стоим с моим ужиком и ждём, когда суета уляжется. Сбегать бесполезно, меня тут же найдут и обвинят в преступлении.

Должен же быть какой-то способ — переиграть опытных игроков.

Стою, не дышу, слушаю, что происходит, и пытаюсь придумать способ, как выпутаться из этой ситуации.

В комнату прибежали какие-то люди, я не шевелюсь, только слышу вопросы, что случилось, кто это сделал. Она показала на флакон и снова объявила меня ужасной ведьмой и отравительницей. А потом очень пожалела. Агония, отсроченная моим противоядием, снова взялась играть на болевых рецепторах, да с такой силой, что несчастная завыла как пожарная сирена.

Даже не жалко, но я услышала её имя — Элейн, графиня и какая-то иностранная фамилия.

— Позовите лека-ря…

Провыла Элейн ещё громче.

— Он пропал! Лекаря все ищут! — довольно громко сообщил мужской голос, а я превратилась в подслушивающее устройство. Потому что хриплый ответ Элейн заставил моё сердце биться с неистовой силой.

— Он в подвале, старый колодец для дождевой воды. По приказу Орлова его туда кинули связанным.

Она не выдержала боли и сдала подельника. Теперь, когда рядом много посторонних, я решаюсь на отчаянный шаг, тот самый, какой будет стоить мне свободы.

— Если вы спасёте моего господина, князя-лекаря Волкова, то я дам этой лживой женщине противоядие. Но после того как она признается, что её отравил Орлов.

— Я сама выпила яд! — вдруг прохрипела Элейн, и два писаря мгновенно записали её показания. Кто-то уже побежал спасать несчастного Волка из ямы. А мне только того и нужно.

— Зачем? Что случилось? — опытный дознаватель, покосился на мою руку со змеёй, но указал на кресло, сейчас начнётся допрос, скорее всего, Орлова не позовут и даже имени его не запишут в протокол. Спишут всё на самоубийство.

Но неугомонная Элейн начала новую порцию лжи, выгораживать себя, и топить всех сопричастных.

— Тайный советник Орлов меня шантажировал, он шпион немецкий. Больше ничего не скажу!

Один из писарей, услышав ужасное обвинение, дёрнулся и случайно уронил чернильницу, она разбилась об пол, забрызгав всё, до чего смогли дотянуться капли.

Девушка выгнулась и снова завопила от нестерпимой боли. Дознаватель поморщился от истошных криков и решился спросить у меня о лекарстве:

— Сударыня, вы сказали, что можете спасти несчастную, другого лекаря, сейчас поблизости нет, вы возьмётесь за это дело?

— Мне нужно попасть в кабинет моего господина князя Волкова.

— Вас проводят. А эта гадина вам зачем?

Только хотела сказать, что просто спасла, но вдруг придумала идеальное алиби.

— Эта женщина травила Его Величество, я проследила, яд распознала, а эта змея имеет противоядие, вот ради царского спасения ходила по саду, выискивала. И случайно увидела, как из этой комнаты выбежал мужчина, высокий, с усами, в коричневом английском костюме, а потом услышала крик о помощи. Так я пойду делать противоядие?