Так кем же она была — незнакомка? Враг она или нет? Я не понимала.
А в голове что-то зудело, не давало покоя — то самое, что я будто забыла. Я смотрела на себя в зеркало и продолжала раздеваться, стягивая одежду, размазывая слёзы и кривя губы в гневе.
Я вдруг поняла, что злюсь.
Злюсь за то, что оказалась в таком беспомощном положении. За то, что судьба обошлась со мной так подло. За то, что Орелия посмела напасть и решила надругаться надо мной руками наёмников. Мелкая, подлая дрянь!
Я стащила обувь и бельё. Сдёрнула штаны — пуговиц на них уже не было. Меня передёрнуло от воспоминания, как чужие мужские руки касались меня. Хотелось отмыться, стереть кожу до красна.
Я залезла в ванную, включила воду. Сидела на дне, обхватив колени руками, спрятавшись за своими распущенными спутанными волосами.
Мне хотелось наказать мерзавку. Мало ей было проколоть ногу — я хотела возмездия. Но понимала: если вернусь, то уже не смогу уйти.
А сейчас у меня есть шанс спокойно выносить дитя…
Я положила руки на живот.
— Боги… хоть бы всё было в порядке…
А потом послышался слабый стук двери. Сильва видимо, оставила мне вещи. Что, если именно она сможет мне помочь?
Вода быстро наполнила ванну. Я добавила немного лавандового масла, и по комнате растёкся приятный аромат. Вода окрасилась в фиолетовый оттенок. Я осторожно провела руками по поверхности.
Я хотела сбежать — и у меня получилось. Значит, о мести придётся забыть. Да и Арден не позволит причинить истинной вред — его дракон одержим парой, беременной истинной.
А если подумать… идеальная парочка. Подлый ящер — предатель, переметнувшийся под юбку. И она — молодая, но уже такая амбициозная и целеустремлённая. Я такой не была в её возрасте. Я и подумать не могла, что можно вот так, с холодной жестокостью, приказывать убить человека и перед этим надругаться над ним.
Пусть живут.
Я взяла мочалку и лавандовое мыло, начала растирать кожу до красноты, пока слёзы не смешались с водой. Пусть только она станет свидетелем моего страха, моей боли и моего унижения.
Я оплакивала свою судьбу. Хотела сейчас покоя.
А как же василиски в лесах? Значит, получается, тут тоже небезопасно?
Нужно рассказать обо всем Сильве.
Глава 28
Проснулась от переливчатого звука флейты — на ней кто-то играл душераздирающую, тревожно-прекрасную мелодию. Она натягивала нервы, выворачивала внутренности, будто пальцы касались не струн, а самой души. Хотелось встать, понять, кто извлекает эти трагические, чудесные ноты.
Я поднялась — всё ещё не до конца осознавая, что происходит. Казалось, я во сне. Босиком прошла по деревянному полу, распахнула дверь и, не думая, спустилась вниз. Как-то сама собой оказалась во дворе. Под ногами проминалась мокрая трава — она не холодила, наоборот, казалась тёплым, влажным ковром, зовущим идти дальше.
Мелодия флейты изменилась. Из печальной стала настороженной. Темп нарастал.
Музыка становилась всё ярче, быстрее, и вдруг — радостной, почти беззаботной.
Захотелось улыбнуться, закружиться, поднять руки вверх и просто раствориться в звуке.
Я поспешно прошла сквозь небольшой пролесок и вышла на поляну, освещенную тысячью светлячков. И там… будто всё это время меня ждали.
На старом пне сидело чудесное создание — мохнатое, с ушами как у кролика, но с совершенно не кроличьим выражением лица. Его лапы были похожи на волчьи, как и хвост, а глаза — желтые и лукавые. Он играл с таким задором на флейте, что даже не возникло мысли, что это может быть реальностью. Подобных чудес не бывает.
Какой волшебный, милый, странный сон!
Этот необычный «зайчик» не остановился — напротив, заиграл новый, заводной ритм. Я поймала его взгляд и вдруг поняла, что он чего-то хочет от меня. Взмахнула рукой, подхватила край юбки, и тогда из-за деревьев вылетела стая крошечных фей. Они закружились вокруг меня. За ними появились другие странные обитатели.
Каким-то непостижимым образом знала каждого. Тирли — д у х травы. Он походил на мальчишк у , но не совсем человеческого. Лицо вытян у тое, у ши заострены. Р у ки длинные, с тонкими пальцами. На теле — лоск у ты из трав. Коболд — близкий к гномам д у х, с ч у вством юмора и злобной смекалкой. Был даже келпи — водяной конь, который может принимать человеческий облик. Любит играть с людьми, но опасен. Бра у ни, мохнатый помощник по дом у . А тот, что играл был вовсе не зайка, а п у ка.
Откуда я знаю их? Мама рассказывала мне сказки про этих созданий, когда я была ребёнком.
И сейчас они кружились вокруг меня в хороводе, под звенящую, звонкую музыку. Мы смеялись, танцевали, и я вдруг почувствовала, как всё вокруг оживает: лес дышит, земля гудит, воздух пахнет влажной травой и хвоей.
И вдруг кто-то громко хлопнул в ладоши.
Я остановилась, запыхавшись, с пылающими щеками. Волосы взметнулись от порыва ветра и упали на плечи. На мне была только тонкая ночная рубашка до пят.
Я обернулась и увидела Сильву.
Она стояла на краю поляны, улыбалась уголком губ, глаза её полыхали зеленью.
— А ну-ка, все по домам, — сказала она тихо, но твёрдо. — Ей нужен покой. Ещё слишком рано.
Она обращалась не ко мне.
— О чём вы? — спросила я.
И тут до меня дошло: это не сон.
Под ногами стало холодно. Я обняла себя за плечи. Дул ветер, пахло влажной хвоей и сырой землёй по-настоящему. Я была на улице, не в теплой постели, где уснула, а в лесу потенциально опасном, там, где я повстречала василиска.
Я снова посмотрела туда, где был «заяц». Он стоял на пне на двух лапах, хитро скалился.
— Что здесь происходит? — спросила я с дрожью.
Сильва ответила спокойно:
— Тебя позвали — и ты пришла. Но тебе ещё рано танцевать. Ещё рано пробуждать кровь.
— Вы говорите загадками, Сильва…
— Пойдём, дитя. Замёрзнешь.
Она хлопнула в ладоши и все эти чудесные создания исчезли, разбежавшись в темноте. Лес затих, словно и не было странных танцев.
Сильва пошла вперёд, а я — за ней.
Перед у ходом я оберн у лась. П у ка сидел всё там же, прищ у рившись, пост у кивал лапой по пню, опирался на свою флейт у. За его спиной мотался из стороны в сторон у волчий хвост.
Оказалось, что я ушла не так далеко. И вскоре Сильва завела меня домой. Усадила в гостиной в кресло у горящего камина.
Женщина заварила мне чай с травами. Пар поднимался густыми, душистыми клубами, пахнущими мятой и сушёными яблоками. Я сделала первый глоток — горячий, терпкий, сладковатый.
Она отошла, я слышала, как скрипнули дверцы шкафа. Вернулась, набросила на меня тёплую шерстяную шаль. Я поджала ноги под себя, грела ладони о кружку и смотрела на нее.
— Сильва… что это было?
Она, не торопясь, уселась напротив на диван, тоже налила себе чай, но не притронулась, так и оставила его на чайном столике, между нами.
— Ты не знаешь? — спросила она.
— Нет… В последнее время со мной происходит слишком много странных вещей. Вы ведь знаете, что со мной, да?
— В тебе поёт кровь. Сильная кровь.
— Снова эти загадки. Как же они мне надоели, — устало вздохнула я и откинулась на спинку кресла. — И вы тоже не хотите помочь мне разгадать их…
— И я тоже? А кто был еще?
Сильва поправила подол своего длинного бордового халата, пряча нижнюю бежевую рубашку.
— Не знаю её имени. У неё длинные темные волосы до колен, зелёные глаза. Всегда в чёрном платье. И есть у неё помощница… из-за которой я пострадала.
— Расскажи мне, — попросила Сильва.
— Только в обмен на то, что вы расскажете, что сейчас было. И кто все эти... кто все эти создания. Они ведь... реальные?
— Более чем реальные, — кивнула она. — И их станет больше. Потому что они тебя услышали.
