Темный феникс. Возрожденный. Тетралогия (СИ) - Бойков Федор

Кажется, я заигрался. Ну или просто ударил в самое больное место двух грандмагов света, один из которых является правителем огромной империи.

– Продолжайте, граф, – сказал император с лёгкой рассеянной улыбкой на губах. – Я хочу услышать ваши выводы до конца. Что именно вы увидели в этих схемах и работах древних магов света?

– Видите ли, ваше императорское величество, – я говорил спокойно, но так, чтобы было понятно, что за моими словами есть что‑то ещё. – К таким выводам прийти не так уж сложно. Не я первый и не я последний, кто смог увидеть некую взаимосвязь.

– Какую же? – очень медленно протянул Михаил Алексеевич. Его глаза обещали мне мучительную смерть, а вот лицо оставалось застывшим в маске благодушного правителя.

– Монстров света не существует, светлый маг не может «прокачаться» на них, – я усмехнулся. – Но он может стать сильнее, убивая тьму. Каждого убитого теневого монстра или тёмного мага, поверженного на дуэли или во время «зачистки». Светлые маги не просто побеждают, они выжигают и переплавляют энергию тьмы внутри себя, закаляя ею свой собственный источник.

Гвардейцы у дверей выхватили боевые артефакты. Ауры декана и императора начали расходиться в стороны волнами света. Ну а я стоял на месте и делал вид, что ничего необычного не происходит.

– Вот почему маг света не может лечить тёмного мага, – продолжил я спокойным голосом. – Целитель не лечит, он рефлекторно высасывает тёмную энергию через раны, ведь его так научили. Магия света построена не на чистоте, а на поглощении. И каждый светлый маг, поднимаясь в ранге, знает эту тайну. Он становится палачом, маскирующимся под святого. И вы, ваше императорское величество, тоже прошли этот путь.

– Это закон природы, естественный порядок вещей, – снисходительно ответил Михаил Алексеевич. – Тьма порождает чудовищ, а свет их уничтожает и берёт силу для защиты людей. Больше того, вы слишком категоричны в отношении к светлым магам. Мы действительно убиваем монстров очагов, но ни один из нас не опустится до убийства человека ради силы.

– Или вы просто об этом не знаете, – с горечью сказал я. – Зачем строить систему лжи, если, как вы сами сказали, это естественный порядок вещей? Я верю, что вы придерживаетесь убеждения, что все действуют так же, как и вы… но подумайте вот о чём. Если сила светлого зависит от убийства тьмы, то что мешает светлому магу перейти от убийства монстров к убийству людей?

– Всем выйти вон! – рявкнул вдруг император. Его взгляд обратился сначала к Кольцову, а потом и к гвардейцам. – Все до единого! Вон!

Кольцов рванул к выходу, напоследок бросив на меня многозначительный взгляд. Гвардейцы замялись у двери, но очередной окрик его величества заставил их повиноваться. Я смотрел на Михаила Алексеевича, лицо которого покраснело от гнева, и думал о том, что он впервые оказался настолько беспечным, чтобы остаться один на один со мной – Вестником Тьмы, тёмным магом, уничтожившим московский аномальный очаг.

– Шаховский! – он подскочил ко мне и вцепился в моё плечо. – Что ты тут нёс⁈

– Истину, ваше величество, – я поморщился, но сбрасывать руку императора не стал. – Вы не можете знать всего, что творится в дальних уголках империи, как и того, что творится в головах ваших подданных.

– А ты  можешь знать? – он приблизил своё лицо к моему и посмотрел мне в глаза. – Да или нет, Шаховский? Ты знаешь о моих подданных то, чего не знаю я?

– Знаю, – коротко ответил я.

Михаил Алексеевич отпустил меня и сделал шаг назад. Он медленно процедил воздух сквозь зубы и раздул ноздри.

– Расскажи мне, – приказал он.

– У меня нет доказательств, которые смогут убедить вас, – я сжал переносицу двумя пальцами и вздохнул. – Вряд ли вы настолько доверяете мне, чтобы поверить мне на слово. Ведь так, ваше величество?

– Это кто‑то из моих приближённых? – сузил глаза император. – Поэтому ты тут устроил демонстрацию? Ты ведь знал правду о светлых магах до того, как увидел библиотеку… – он замер на мгновение, расширив глаза. – Ты и раньше это знал. Ещё в суде, когда требовал извинений в виде экскурсии.

– Я всегда это знал, – я пожал плечами. – Как могут знать и другие – думающие образованные люди иногда склонны к философии и сравнительному анализу.

– Чего ты хочешь? – прямо спросил Михаил Алексеевич.

– Я хочу, чтобы вы публично раскрыли правду и признали, что существующая система порочна, – я горько усмехнулся, прекрасно понимая, что прошу невозможного. – Хранящиеся здесь знания должны стать доступны всем. Мы вместе найдём решение, как и козла отпущения, которого вы сможете обвинить в извращении «священных принципов», которых на самом деле никогда не было. Так вы спасёте лицо и сможете поменять систему изнутри.

– Да ты идеалист, – хмыкнул император. – Дай угадаю, сейчас будет ультиматум?

– Вы мудры, ваше императорское величество, – моя усмешка растаяла. – Вы можете промолчать, но тогда я сам раскрою правду. Я расскажу каждому тёмному, что светлые маги не защищают людей, а охотятся за силой. И я не буду призывать к миру. Я призову к войне. К тотальной войне тьмы против лживой системы света. В конце концов, это ведь закон природы и естественный порядок вещей.

– Я убью тебя, – спокойно сказал Михаил Алексеевич с довольной улыбкой. – Разорву тебя на кусочки и разбросаю их по империи. От тебя и твоего рода не останется ничего, лишь прах на месте родового поместья.

– Даже если вам придётся сражаться против всех Тишайших? – спросил я, глядя в наливающиеся светом глаза монарха. – Против Жнеца, предыдущего Вестника и его войска? Против тёмного мага, способного выжечь аномальный очаг в двадцать квадратных километров одной единой искрой?

– Ты угрожаешь мне? – натурально удивился он.

– Обещаю, – я покачал головой. – Я даю вам слово, что если вы выберете путь войны, эта война затронет всех и каждого, – я обвёл рукой библиотеку. – Здесь хранится история противостояния вашего деда и Вестника Света. Он до сих пор жив, а перед вами стоит тот, кого тьма избрала вместо него или в дополнение к нему. Я не знаю точно, я с ним незнаком. Но если наши с ним цели хоть немного схожи, то мы объединим силы.

– Не объедините, – сказал вдруг император уже спокойным тоном. Его аура погасла, а яркий свет в глазах начал затухать. – Жнец нашёл его.

– Вот как? – я склонил голову к плечу.

– Этот Вестник собрал вокруг себя тёмных, что сбежались к нему со всех стран, – император сжал кулаки. – Не знаю, слышал ли ты о тёмных, что превратились в чудовищ… он и их пригрел на своей груди. Жнец утверждает, что Вестник готов идти войной против всего человечества.

– Знаете, ваше величество, – я растёр лицо и не сдержал смешка. – Иногда мне кажется, что если все вдруг начнут открыто обсуждать между собой то, что им известно, то не будет никаких конфликтов. Но это уже утопия.

– О чём ты? – напрягся он.

– Я не только слышал о тёмных, превратившихся в чудовищ, я с ними сражался, – я смотрел в глаза Михаила Алексеевича и видел в них отражение себя. Он тоже был циником и прагматиком, но его волновал только покачнувшийся трон под царственным седалищем, а меня – баланс сил и равенство всех стихий. – Нам с вами не воевать нужно, а сотрудничать.

– Ты сражался с падшими и выжил, – тихо сказал его величество. – Пока что на такое был способен только Жнец. Значит, ты и вправду избран тьмой, – я кивнул. – Вот что. Выполни мой приказ и уничтожь хотя бы один очаг у наших врагов, а потом я выслушаю всё, что ты скажешь о светлых магах и их методах, о которых мне не известно. Даю тебе своё слово, что поверю тебе и не стану карать за плохие вести.

– Как прикажете, ваше императорское величество, – я склонил голову в поклоне, решив, что на сегодня хватит искушать монарха своей дерзостью.

– Всегда бы таким покладистым был – цены бы тебе не было, – хмыкнул император, но я видел, что он доволен таким исходом нашей беседы. – А насчёт правды о светлых… ты наивен, если думаешь, что истина кого‑то волнует. Людям нужны герои и монстры, а не грязная кухня. Твой вариант я рассмотрю, но если хоть одно слово об этой «теории» просочится раньше времени, я сотру твой род с лица земли, невзирая на Жнеца, Вестников и всех тёмных мира. А теперь исчезни с моих глаз. Твоя «экскурсия» окончена.