Император Пограничья 5 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

Охотники переглянулись. Федот, самый старший из четвёрки, коренастый мужчина со шрамом на правой брови, ухмыльнулся:

— Обижаешь, воевода. Мы же не зря всё это время тренировались. Да и отец Макарий показал пару приёмчиков — тот ещё зверь в рукопашной. Никто даже не пикнет, будь спокоен.

— Мы это, — Евсей постучал пальцами по ножнам, — аж копытом бьём от нетерпения. Дозволь начать?

Мои «волки» были людьми практичными — доказывать делом они любили больше, чем разговорами. За это я их и ценил.

— Действуйте, — я коротко кивнул. — Только не увлекайтесь. Без лишней крови, они к нашим делам касательства не имеют.

Четвёрка растворилась в ночи с впечатляющей слаженностью. Я наблюдал, как они передвигаются от тени к тени, от укрытия к укрытию. Подготовка не прошла даром — движения были точными и экономными. Подобравшись к КПП с двух сторон, они дождались момента, когда охранники отвлеклись, и мгновенно нырнули в раскрытые от жары окна, взяв пару в удушающие захваты. Короткая борьба — и тела безжизненно обмякли.

Буквально через минуту Федот подал сигнал, и я подъехал к воротам. Охрана была жива, просто без сознания. Правильно, шум нам сейчас ни к чему.

Пока я парковался на затенённом месте у боковой стены дома, Гаврила и Федот уже скользнули в открытую дверь подъезда. Через минуту высунулась голова молодого охотника, и он махнул нам — путь свободен.

В просторном лобби первого этажа лежали ещё двое охранников — их удалось обезоружить и связать в служебном помещении охраны. Методом нехитрых вычислений нам удалось выяснить, что на каждом этаже по шесть квартир. Соответственно, нужная нам квартира сорок два находилась на последнем этаже.

Дом, хоть и высокий по меркам Сергиева Посада, был довольно широким, что объясняло такое количество квартир на лестничной клетке.

— На первом этаже остаются все кроме Гаврилы. Контролируйте входы и выходы. Ты со мной.

Мы направились к лифту — примитивной кабине с дверцей-гармошкой. Для покойного Платонова подобные механизмы не были новинкой, а вот я испытывал невольное восхищение этой машиной. Металлическая коробка, поднимающаяся с помощью невидимых тросов и противовесов — чудо инженерной мысли, доступное простым смертным. Я ловил себя на мысли, что мои современники сочли бы такое колдовством. Особенно Синеус, мой младший брат, который никогда не ладил с тем, что сложнее самострела.

Кабина со скрипом двинулась вверх, хорошо освещённая единственной лампочкой под потолком. Гаврила стоял, напряжённо сжимая рукоять ножа. Я одобрительно кивнул — при тесном контакте холодное оружие эффективнее огнестрельного. Никакого шума.

Седьмой этаж встретил нас ярким коридором с ковровой дорожкой, заглушающей шаги. Повернув за угол, я заметил троих охранников у двери с номером сорок два, и это мгновенно подняло мне настроение. Если бы Кабан уже скрылся, он забрал бы подручных с собой.

Я не стал рисковать. Быстро сформировав заклинание, я направил ладонь в их сторону. Из моих пальцев вырвалась гроздь каменных дротиков — тонких, как шило, острых, как игла, твёрдых, как алмаз. Они просвистели по коридору беззвучными тенями и вонзились в тела охранников — лица, грудные клетки, горло. Трое мужчин рухнули на пол, даже не успев вскрикнуть.

Это уже были не охранники жилого комплекса, а люди Кабана, так что жалеть их я не собирался.

Переступив через обездвиженные тела, мы подобрались к двери. Массивный замок даже не пытался сопротивляться моей сабле из Сумеречной стали — металл разошёлся с лёгким скрипящим звуком.

Изнутри доносилась приглушённая музыка — что-то ритмичное с перебором струнных инструментов. Сквозь щель приоткрытой двери пробивался мягкий свет. А ещё — женские стоны.

Мы с Гаврилой переглянулись. Он слегка покраснел, но кивнул, готовый выполнить любой приказ.

— Ох, ты мой тигр! Лев! Настоящий самец! — женский голос звучал так наигранно, словно актриса третьесортного театра пыталась изобразить страсть, которой не чувствовала. — Сильнее, мой господин! Никто не может сравниться с моим хищником!

В ответ раздалось хриплое рычание. Мужской голос выдавал ярость и неудовлетворённость, которую он компенсировал, вымещая злость на партнёрше:

— Заткнись, дура… Просто… заткнись… и не мешай… Твари… Все они… твари… Попов… не отвечает… Суходолов тоже…

Я решил не дожидаться окончания этой нелепой сцены. Толкнув дверь, я стремительно прошёл через просторную гостиную, обставленную с показной роскошью, мимо кухни с каменными столешницами и свернул на звуки в спальню.

— Хороший вечер, не правда ли? — произнёс я, наблюдая, как лицо мужчины, нависавшего над женщиной с розовыми волосами, перекосилось от шока и ужаса.

Не дожидаясь ответа, я схватил его за плечо и одним рывком сдёрнул с кровати. Голый бандит перелетел через всю комнату, врезавшись в туалетный столик, что загрохотал на всю комнату.

Гаврила тем временем весьма сноровисто затолкал кляп в рот кричащей женщины, связав ей руки поясом от её же шёлкового халата. Молодой охотник попеременно краснея и бледнея косился на обнажённое женское тело, надо сказать, весьма симпатичное. Чтобы не отвлекаться я схватил нужного мне человека за ногу и поволок за собой в гостиную, как куль с картошкой.

Через несколько секунд я смог наконец-то рассмотреть того, кого называли Кабаном. Дорофей Савин оказался жилистым мужчиной среднего роста, с непропорционально большой головой и мощными надбровными дугами, придававшими ему постоянно нахмуренный вид. Его лицо действительно напоминало кабанью морду — выдающаяся вперёд нижняя челюсть, глубоко посаженные маленькие глазки и короткий, словно обрубленный нос с раздутыми ноздрями. Всё его тело покрывали скверного качества татуировки — не символы принадлежности к определённой банде, а нагромождение разных рисунков, которые он, вероятно, набивал в течение многих лет в различных тюрьмах и каторгах.

Теперь я понимал происхождение его клички — дело было не в комплекции, а в этой характерной форме головы и агрессивной манере нападать без предупреждения.

— Ты… — бандит сплюнул кровь из разбитой губы, прикрывая пах руками. — Как ты меня нашёл?

Я достал из-за пояса револьвер, некогда принадлежавший Еремею Хромому:

— Скажи мне, что именно в твоей ситуации натолкнуло тебя на мысль, что ты имеешь право задавать мне вопросы? — равнодушно поинтересовался я и вытряхнул из камор барабана пять пуль из шести.

Резко крутанув его, я направил ствол на противника и нажал на спусковой крючок. Сухо щёлкнул курок, и Савин дёрнулся, будто его ужалила дюжина ос.

— Постой! Постой, боярин! — зачастил он, враз теряя боевой настрой.

Вместо ответа, я вновь спустил курок.

Вена на виске Дорофея запульсировала столь интенсивно, что он имел все шансы не дожить до рассвета, окончив свой земной путь в результате банального инфаркта.

Хоть со стороны и казалось, что я действую совершенно случайным образом, стихийное родство с металлом позволяло отчётливо почувствовать, где именно находится сгусток свинца. И сейчас он сидел в самой последней каморе, давая мне пять холостых выстрелов.

— Странно, — задумчиво произнёс я, разглядывая револьвер, — что ты не попытался сбежать, когда понял, что с Еремеем и остальными что-то случилось.

— Я… я собирался пересидеть здесь до утра, — Савин облизнул пересохшие губы. — Никто не знает про эту хату.

— Продолжай.

— Я кинул клич. Все мои парни к утру должны собраться в «Золотой подкове». Я планировал контратаку, — Кабан бросил взгляд на свой саквояж из тёмной кожи, стоявший у кровати. — Дюжина стволов против одного. Даже если ты маг, тебе бы не поздоровилось.

Я усмехнулся оптимизму этого человека, граничащему с наивностью. Впрочем, для подобный веры имелись свои основания. Для обычного Подмастерья подобной ватаги действительно бы хватило…

— Расскажи мне про свои тайники.

Это был самый простой способ проверить честность собеседника, ведь ответы я уже знал