Кодекс Императора III (СИ) - Молотов Виктор

Сейчас в ее голове творился полнейший хаос из мыслей. Ариадна перебирала их одну за другой в поисках той, что могла бы спасти ее положение, но ни одной не находила.

— Гипотетически лишил, — подтвердил король.

— Но мы можем… — замялась Ариадна.

— Что мы можем⁈ Купить китайский флот? Который сейчас находится в полной боевой готовности. Вот он действительно может приплыть к нашим берегам!

— Но… но…

— Ты подвела меня и не оправдала доверие, что было тебе предоставлено, — перебил ее король. — Стража! В темницу ее!

Эти слова громом пронеслись в голове Ариадны. Такого исхода она не ожидала. Ну максимум ее бы уволили… А все вышло куда хуже.

— Нет! Я найду способ все исправить! — выкрикнула девушка, и ее схватили двое стражников.

Она продолжала вырываться и кричать, но король не обращал на нее никакого внимания. Ни на мольбы, ни на истерики, ни на слезы, ни на обещания.

Стражники уволокли Ариадну в темницу, которая находилась в подвале дворца и бросили в самую грязную камеру. Девушка больно ударилась головой и потеряла сознание.

А когда она очнулась, вокруг было темным-темно. Здесь пахло плесенью, так сильно, что от этого запаха тошнило. Ариадна знала эту тюрьму. Воду здесь не приносят, если хочешь пить, то придется вылизывать дождевую воду со стен, которая попадает через небольшое окошко вверху камеры. А из еды приносят корку черствого хлеба раз в день.

Больше она никогда не увидит короля и не посмеет даже мечтать о нем. Ариадна не думала, что он настолько жестоко с ней поступит. В душе ей хотелось верить, что она ему хоть немного нравится, хоть она и понимала, как наивно это звучит.

Женщина уселась на нары. Прикрыла лицо руками… И вмиг поняла, как сильно облажалась на встрече с императором Дмитрием Романовым. И теперь, чтобы Ариадна вышла отсюда, должно случиться настоящее чудо.

Глава 9

Переговоры с делегацией из Китайской империи прошли успешно, что не могло меня не радовать. Хоть с кем-то у Российской империи остались дружеские отношения, ведь с другими странами все натянуто настолько, что война может развязаться в любой момент.

Отношения с Китаем на протяжении всей истории были очень понятны. Они были либо максимально хорошие, либо прямо наоборот — все зависело от политики правителей, сидящих на троне, обстановки в мире и происходящего у наших общих соседей.

Мы никогда не играли с Китаем в игры. Мы либо дружили с ними, или нет — третьего не дано.

Если между нашими странами и происходили конфликты, то все происходило максимально честно: не было никаких диверсий, ловушек, ночных нападений или заложников… Подобному подходу многим правителям стоит поучиться у Китая. Жаль только, чтобы усвоить этот урок, нужно практически потерять свою страну. А повторить подобное в нынешних условиях практически нереально — сейчас не те времена.

Возможно, и я приложил к этому руку. Когда я был Первым императором, Китайская империя только сформировалась из множества провинций и набирала темп развития — она была слаба и разрознена. В те времена шла Великая Западная Война, в которой принимало участие половина мира. Китай выбрал сторону наших врагов и вступил в войну самым последним. Их коалиция в итоге проиграла Российской империи. И союзники Китая прямо заявили мне, что в качестве отступных я могу забрать себе всю Китайскую империю!

Тогда я встретился с китайским императором, хотя мог и не делать этого, а просто присоединить территории себе. Правитель того времени так мне и сказал: «Вы могли уничтожить нашу империю, обратить нас в рабство, полностью растоптать… Но посмотрите на произошедшее с другой стороны: у нас попросту не было выбора. Если бы не вступили в союз, нас бы самих уничтожили первыми. А потому предлагаю вам в качестве платы свою жизнь — устройте прилюдную казнь! И я поговорю с наследниками, у вашей империи всегда будет верный союзник — на многие десятилетия, а возможно и сотни лет».

В Китае тогда были распространены публичные казни, это считалось высшей степенью наказания. Я согласился. И не стал трогать китайский народ.

Хотя в то время на это были и другие причины: управлять такой огромной территорией с людьми, которые сами не желают подчиняться, довольно проблематично — на это нужно много ресурсов. А в то время они были мне нужны на другом направлении. Да и не хотел я ломать сложившиеся традиции целой страны.

Этот исторический момент сыграл ключевую роль и во вчерашних переговорах. Китай до сих пор относится к нам только как к друзьям, хотя сейчас положение наших империй стало прямо противоположным: мы слабы, а они сильны. Но в Китае добро не забывают.

Ведь если бы еще и Китайская империя решила вступить в войну против моей страны, то было бы не просто тяжело, пришлось бы полностью менять концепцию действий. С северянами, персами и греками все обстоит гораздо проще, а вот Китай — гораздо сильнее и опаснее. Поэтому я безмерно рад, что наша дружба сохраняется, и что историю помнят с обеих сторон.

Обо всем этом я размышлял, пока летел на своем частном самолете на важные переговоры в Чебоксары — небольшой город рядом с Казанью.

Алина сидит рядом, смотрит на меня и широко улыбается.

— Что такое? — спрашиваю я у нее.

Напрягает, когда на тебя так смотрят в течении долгого времени.

— Господин, я просто рада, что стану свидетельницей тех событий, что скоро наступят, — еще шире улыбается она. — Вы наконец начали действовать, а не просто следить за всеми.

— Поверь, я еще не начал, — усмехаюсь я. — Если начну по-настоящему, ты об этом узнаешь, не переживай.

— Но господин! Как же я узнаю? — восклицает она.

— Тогда в этом мире не останется спокойного места.

— Жду не дождусь этого дня, — мечтательно говорит она.

— А я надеюсь, что этот день никогда не наступит.

Пробуждение у графа Караулова вышло неоднозначным, и местами тяжелым. Голова раскалывалась, будто по ней стучали молотком.

Роман Евгеньевич разлепил веки, и перед глазами все поплыло. Потребовалось несколько минут, чтобы прийти в чувство.

И тогда он с ужасом осознал себя привязанным к стулу! К такому его жизнь точно не готовила.

Сейчас он, сильный Одаренный льда сидит и не может выбраться, хотя веревки были самые обычные, на них не было никакой артефакторной защиты. Просто ему сказали: «Дернешься — пожалеешь», и Караулов понимал, что это было сказано на полном серьезе.

Но больше его настораживали не слова неизвестных похитителей, а именно то, как его забрали. К Роману Евгеньевичу подошел неприметный мужчина, вежливо поздоровался и сообщил, что желает с ним поговорить. На что граф ответил, что у него нет времени на разговоры. Роман Евгеньевич хотел уйти, но тяжелая рука опустилась на его плечо, и мир вокруг затмила сплошная темнота. Она была чернее ночи. Он провалился в черноту, и через пару мгновений ощущения свободного падения сознание просто отключилось.

Роману Евгеньевичу было безумно интересно, что именно произошло, и кто настолько наглый, что решил таким образом похищать на улице целого графа?

Он сидел и анализировал произошедшее. Момент похищения плохо укладывался в голове. Окружившая Романа Евгеньевича темнота казалась липкой, холодной и мерзкой. Это могла быть атака тенью… Но граф не помнит, что у теневиков имелись подобные техники.

Роман Евгеньевич потратил много своих энергетических ресурсов, чтобы не пострадать, а потому сейчас его дар барахлил. Еще много сил уходило на восстановление. Нужно было подождать, а пока у него есть время, чтобы принять правильное решение.

Внезапно раздался противный скрип, и двери отворились. Роман Евгеньевич почувствовал недалеко от него магический всплеск. Кто-то подошел к нему и резко снял с его головы тканевый мешок.

Но граф не понимал, как этот человек смог подобраться так близко, и он его не заметил. Обычно он чувствовал магию метров за двадцать, а тут уже второй раз подводит его чутье.